Голова подполковника танковых войск Сергиенко трещала и звенела. Вернее сказать, со вчерашнего дня - полковника Сергиенко. Потому и трещала. И звенела. Вчера всё было хорошо, пока новоиспечённый полковник не прибыл в часть. В части оказалось, что его подчинённые над ним подшутили и был вызван он для продолжения банкета в обществе замов.
Полковник сел на кровати, некоторое время с подозрением разглядывал настенные часы с кукушкой, потом свёл фокус и бодро подскочил. Вчерашнее возлияние возмутилось, стало на торец, повело хвостом и сбило полковника с ног. Сергиенко вцепился в ближайшую стенку, начал потихоньку подниматься, раздавая проклятия зелёному змию и его друзьям.
- И какого чёрта, знал же, знал же. Нет здоровья. Здоровье ушло. На благо армии и Отечеству, - несвязно, с паузами бормотал наш герой, когда его глаза поровнялись с портретом отца. Полковник обнял картину.
-Вот, батя, видишь, полковники мы нынче. И...ик.
Как ты и завещал, служу, защищаю.

Гироскопы снова отказали и полковника повело в сторону. Пытаясь удержаться схватился за тяжёлую резную раму картины. Картина помедлила и прошуршав по свежекрашенной стене решительно приземлилась на большой палец ноги.
- Ой, бляяяяяя, - простонал Сергиенко, схватившись за ступню и откатившись на спину.

- Эх, сынок, сынок, - с печалью произнёс отец. Высокий худой старик, генерал-инженер с укоризной смотрел на сына.
-Всё то тебя воспитывать надо. Ведь не мальчик уже.
- Да, ладно, отец, немного же было. Просто перегнали гады плохо, как всегда. Но я им пропишу, батя, не волнуйся.

Полковник живо представил себе как будет издеваться над замами, заставляя их пить эту бурду без закуски, без запивки тоненькой трубочкой для коктейля, стоя на одной ноге на краю пылающего нефтянного колодца.

Беседу отца и сына нарушил грохот чего-то тяжёлого и зубодробящий металлический скрежет. Сын повернулся и увидел двоих красноармейцев перевернувших комод. На комоде, готовый к команде "фас" стоял пулемёт системы Максим. Красноармейцы лихорадочно запихивали ленту с патронами, зло поглядывая на офицеров.

- Классовая ненависть, - мелькнуло в мозгу полковника Сергиенко. Всё ещё не понимая сути происходящего на всякий случай вынул из кармана пижамы табельный пистолет и метнулся к телефону.
- Куда???!!!, сквозь зубы рыкнул один из агрессоров, бросая в полковника лимонкой. Кусок металла больно стукнул по голове и откатился.
-Муляж, - подумал Сергеенко, продолжая рывок к телефону. Кнопки аппарата были зажаты, подпалены и подплавлены.
-Сын, - призывно крикнул генерал-инженер, бросая полковнику пилку для ногтей, - попробуй этим.
-Молодец, батя, лезь в шкаф, он дубовый, авось поможет, - успел крикнуть сын, когда взорвалась лимонка.
- Не муляж, - подумал Сергиенко.

Пилка для ногтей сломалась, путь к спасению отрезан. Разве что, - полковник бросился к окну. Пока откидывал шторы, почуствовал что его тащут. Красноармеец стиснув зубы на пижамных штанах оттаскивал Сергиенко от окна. Полковник схватил курительную трубку с рабочего стола и ударил ею упрямца по темечку. Дверь в спальню открылась, забежали два санитара, схватили хрипящего красноармейца, уложили на носилки и улетучились.
- Один-ноль, - голосом Озерова сказала радиоточка.

Ошарашенно вертя головой полковник заметил что красноармейцев опять двое, и смотрят они ещё злее.
- Подмога пришла, - с ужасом вертелось в голове.
- Ушли?, - спросил генерал-инженер, приоткрывая дврцу шкафа и выглядывая.
- Нет, батя, посиди пока.
Дверца резво захлопнулась, от хлопка сработала сигнализация.
-Хороший шкаф, заграничный, - подумал полковник, - с сигнализацией.
Бойцы, оглушённые воплями шкафа спешно затыкали уши фильтрами от сигарет.
-Отставить, - кричал полковник, сигареты вредят вашему здоровью.
Один красноармеец притворившись Шамилькой Басаевым развернул пулемёт с заправленной наконец лентой на Сергиенко.
- Пиздец, - подумал танкист, бросившись на пол.
Но пулемёт молчал. Шамилька ругался, стучал по затвору, давал подзатыльники второму красноармейцу.
- Окна повисли, - заорал генерал-инженер из шкафа.
-Чего? У Шамильки на лице нарисовалось замешательство.
- Операционка зависла, - продолжал генерал-инженер.

- Батя, нечестно, не подсказывай, - кричал полковник.
- Чего делать-то?, - кричал Басаев.
-Перегружай, чего делать!, - кричал генерал-инженер из шкафа.
Шамилька вынул из кармана шариковую ручку, начал искать дырку от ресета.
-Хорошо, пока перегрузится - есть время, - решил полковник и вынул пистолет.
Пистолет водило из стороны в сторону, прицелиться не получалось, Сергиенко нажал на курок. Из ствола повалил чёрный дым, раздался паравозный гудок, но выстрела не произошло.
-Батарейки сели, сынок, орал из шкафа отец. Вручную стреляй, вручную.
Полковник нашёл ключ завода и стал крутить.
-Лишь бы успеть, пока не перегрузится, - думал офицер.

В это время из-за комода послышалось чавканье и звон стаканов, Сергиенко поднял глаза и увидел, что Шамильки больше нет, а вместо него интеллигентно орудуя ножом и вилкой сидит Б.Н.Ельцин и поедает шнурки из полковничьих туфель. Красноармеец сидел рядом с бутылью в руках и с насмешкой наблюдал за процессом.
- Шамилька, дрын неотёсанный, ктож так спагетти ест?
- Это не Шамилька, - заорал генерал-инженер из шкафа. -Ложись, щас рванёт.

Красноармеец выбежал из-за комода и спрятавшись за полковника залёг. Б.Н.Ельцин тоже бросил тарелку и выскочил за дверь. Генерал-инженер ехидно хихикая выскочил из шкафа, схватил тарелку со шнурками и вприпрыжку вернулся.
- Один - один, - сказал голос Николая Озерова, на этот раз откуда-то из-за штор.
-Почему это?, - попытался спорить полковник, всё ещё заводя пистолет.
- Потому что батя твой щас шнурков наглотается, а они отравленные, - с живым участием продолжал голос Озерова.

Сергиенко разволновавшись метнулся к шкафу и рванул дверь. За дверью никого не было, но виднелся длинный лестничный пролёт.
- Точь- в-точь, как в Доме Офицеров, - отметил про себя полковник, вспомнив вчерашнюю церемонию вручения.
Вверх по лестнице спешил здоровенный солдат-срочник, неряшливо одетый и в поварском колпаке на голове. Подмигнув полковнику отодвинул его одним мизинцем с дороги.
- Меня батенька Ваш прислали, - сказал.
Зайдя в спальню стал бить всех, затаптывая ковёр. Когда били Ельцина, что-то похожее на священный долг заставило полковника остановить насилие. Он сделал шаг вперёд, но разгорячённый солдат теперь набросился на него. От расправы товарища Сергиенко спасла женя, Нина, которая с Калашом наперевес погналась за бойцом.

- Я тебе покажу, как чужие ковры топтать, - орала она, пытаясь вздёрнуть затвор.
- Нинка, батарейки проверь, - посоветовал полковник.
- Да уж проверила, - лаского улыбнулась Нинка, наставила автомат на мужа и открыла пальбу.

-Два - один, победу нокаутом одержали мастера Советского Кино, - надрывался голос Озерова, когда в спальню опять ворвались санитары с носилками. Потом потолок поехал, заскрипели соседские двери.

- Подполковника повезли, - говорила добрая старушка тётя Катя не менее доброй старушке, тёте Варваре.
- Белая горячка, - понимающе закивала добрая старушка тётя Варвара.

Двери захлопнулись, машина тронула. Открылось окошко.
- Он просит передать, что он уже полковник, - сложив руки рупором прокричал санитар.