Из рассказов моих сослуживцев.

Я вот уже не помню, были ли радиоточки штатным инвентарём армейских помещений. То есть, они, конечно же, были распиханы по ленкомнатам, каптёркам, бытовкам, оружейкам, боксам, складам и столовым. Но я не знаю, было ли это требованием основополагающих документов, или просто местная инициатива. Достоверно знаю, что кое-где, кроме радиоточки, висел динамик внутреннего оповещения, второй конец которого выходил у дежурного офицера, у начальника штаба и у самого комполка.

Когда пришёл новый командир, было решено упрочить связь командования с населением и внутреннюю громкую связь протянуть в максимальное количество помещений. И тогда кому-то из связистов пришла в голову мысль использовать для этих целей инфраструктуру радио точек.

Путём несложных изменений в конструкции громкоговорилки, при нажатии тангенты на микрофоне, Маяк затыкался, и в эфир выходил хозяин микрофона. Теперь дело осталось за малым, - привести в порядок раскуроченные и испоганенные коробки радиоточек на местах. А их было великое множество, потому что личному составу надоедало слушать о планах донецких забойщиков и о трудовых починах флотилии «Слава» касательно числа китовых гениталий.

Был спущен необходимый приказ и...., - правильно, началось повальное воровство исправных коробочек из подразделений. Где-то убывало, а где-то прибывало. У особо ретивых - даже стерео. Целый день по части носились воины с высунутыми языками на плече и с радиоаппаратурой в руках. Кто не успел, - тот опоздал. Кто не схоронил своё, - тот про..бал. Так что, хлопцы третьего взвода ремроты, которые, собственно и занимались необходимыми радио-работами, своё проворонили. Целый день ковырялись, про себя, родимых, забыв. Сапожник - он завсегда без сапог. Когда очнулись вечером и приползли сдавать инструмент, оказалось, что их личная радиоточка была варварски сорвана, включая собственно коробку, розетку и приличный кусок кабеля.

Тогда, вечером, на неприятность залепили. А поутру оказалось, что зампотех ходит по полку и контролирует исполнение постановы. Необходимость принимать решения была осознана, когда зампотехов голос послышался совсем рядом. Зампотеха встречал замок. Любезно распахнув дверь, дал майору зайти и стал за спиной. В помещении громко орало радио, уведомляя советский народ, в том, что посевные работы в Ставропольском крае подошли к концу досрочно, и что колхозы рапортуют родине и вообще, всё зае..шибись.

-Ну, нормально, - сказал майор, оглядел напоследок мастерскую и, открыв дверь, собрался выходить. Остановился на пороге, втянул морозный воздух, глянул на часы и о чём-то призадумался.

Потом развернулся, подскочил к лысому динамику, пошёл по соплеобразным проводам, уходящим в подсобку. Открыл дверь и... эфир оборвался. Майор посопел и изобразил кривую усмешку.

-Посевные, Ъ, работы! Вы бы, товарищ старший сержант (это к замку) хоть газетку посвежее им нашли, да микрофон получше, чтоб без хохлятского акцента.

Майор хлопнул дверью и ушёл готовиться к Новогоднему банкету.


P.S. Добавлю лишь, что инициатива в конце-концов провалилась. Что-бы быть настроенной на командирский микрофон, радиоточка обязана была быть включённой. Некоторым несознательным такой расклад традиционно не пришёлся по вкусу, потому что даже во сне их преследовали решения пленумов, мудрость генсека и ковровские чемпионы по мотоболу. Точкам жестоко залепляли рот, травмировали их, и в конце - концов, начальство устало бороться.

С НОВЫМ ГОДОМ!

НЕКОТОРЫЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ - 2
...Не претендуя на полный анализ темы человеческих заблуждений, автор, тем не менее, в меру своих сил пытается собрать и проанализировать некоторые факты из жизни, давая почву для размышлений ученым-ирреннологам всего мира.
Как уже было сказано, характерной особенностью военных заблуждений (З) является то, что заблуждаться могут целые подразделения и войсковые части, в том случае, если заблуждается соответствующий командир...
...Дивизионные тактические учения с боевой стрельбой подошли к концу. Враг был наголову разбит, и усталые полки стягивались походные колонны. Быстро темнело... Управление нашего полка с командирами батальонов совещалось в штабной «бабочке». Спешить было особенно некуда, очередь на погрузку на железнодорожной станции наступала только завтра в 15-00, поэтому совещание плавно перетекло в ужин с соответствующей обмывкой победы... Личный состав, плотно поужинав обедом, дружно улегся на еще горячих трансмиссиях своих боевых машин. После целой недели беспрерывных ратных подвигов богатырский сон наступал мгновенно... Результатом совещания стало решение на ночь глядя выдвигаться в направлении станции погрузки. Разгоряченные плотным ужином, отцы-командиры совсем уж было собрались трогаться, но тут выяснилось, что каждый имеет собственное мнение о нужном направлении движения... Приводились аргументы типа «Да что ты понимаешь», «Да я в твои годы», «Да я пять лет сюда езжу». Стемнело тем временем совершенно. Командир, подытожив спор о направлении, принял мудрое решение: - Сидите тут, я съезжу на рекогносцировку. Правда, последнее слово ему удалось выговорить с третьей попытки, но возражений не было.
Еще с периода подготовки к учениям, я выполнял задание командира: не отходить от него дальше чем на сто метров, и должен был в любой момент обеспечивать ему все виды военной связи. На предыдущих учениях этим занимался лично начальник связи полка, но завалил все дело, и с того времени эту ношу взвалили на меня. Всем, наверное, известно, что связь - одно из самых неблагодарных занятий в армии. Пока она есть - ее не замечают, но стоит ей пропасть, как тут же начинаются громы и молнии...
Командир влез на броню моего верного ПУМа (Подвижный Узел Модернизированный, на базе гусеничного БТР-50), я прыгнул за рычаги, и рекогносцировка началась...
Эх, полигонные дороги... Их так много, что через каждые сто метров проезжаешь через «перекресток». Это все происходит на песчаной равнине 20 на 30 километров, усеянной однообразными невысокими холмиками, поросшими ежевикой. Там днем заблудиться раз плюнуть, а ночью... Где-то через полчаса нашей рекогносцировки мы заблудились окончательно. Вдобавок, солярки было негусто, и пришлось остановиться посреди ночного полигона, чтобы попытаться сориентироваться. Вылезли на броню и стали всматриваться в горизонт... Мрак... ни одного огонька. Хотя бы к своим вернуться, бог с ней, со станцией. Предлагаю командиру вариант - приказать включить на танках хотя бы пару прожекторов, чтобы мы могли сориентироваться. Получаю добро, запрашиваю... В ответ - тишина. Ни по одной радиосети никто не отвечает... Ясно - господа офицеры празднуют победу, а бойцы спят без задних ног. Пять минут безответных запросов и мата в эфире. Без всякой надежды пробую КВ- диапазон... О, великое чудо Маниту! В КВ-сети командиров батальонов отвечает сонный нерусский боец, один во всем полку дежуривший на связи... - Земляк! Позови кого-нибудь из офицеров!!!
Как долго тянутся минуты... Наконец, офицера нашли, задачу поставили... Стоим на броне, глаза уже стали как у рака, но все равно ничего не видно. Выхожу на связь:
- Ну что, включили???
- Включили...
- Давайте еще, мы вас не видим..
Через десять минут...
- Включили?
- Включили, весь батальон светит...
Напряженно вглядываемся в темноту... Ну не могли мы отъехать на такое расстояние, чтобы не видеть два десятка полкиловаттных прожекторов... Надо закурить... Никотин даст ответ... Оборачиваюсь, закрывая спичку от ветра... ЕПТ!!! На полнеба сияет зарево от прожекторов... А мы все дружно смотрели в противоположную сторону... Да и расстояние было с километр...
...Мы были не одиноки в этой беде. Всю неделю учений нас просто-таки преследовал непонятно чей мостоукладчик. Это такая штука типа танка, но вместо башни - сложенный вдвое колейный мост, который он может положить, например, через овраг... Так вот, где бы ни ехала наша колонна, обязательно или навстречу, или поперек, обязательно нам попадется эта дура на гусеницах. Мы прозвали его «летучий голландец». Он явно искал свое подразделение, каких-нибудь саперов, но явно безуспешно...
...Озадаченные результатами рекогносцировки, мы вернулись к своим. И тут настал звездный час зампотеха. - Я знаю тут все дороги - заявил он - через час мы будем на станции... Доверившись опытному человеку, командир сыграл «За мной в колонну марш», и сотня танков поротно вытянулась в длиннющую змею. Головой змеи был мой верный ПУМ, а хвостом, естественно, последний танк третьего взвода девятой роты.
Зампотех уверенно командовал мне, куда поворачивать, и вскоре мы ехали по узкой просеке между невысоких сосен. Из-за поворота навстречу нам появились две фары... Кто бы это мог ехать в такое время и в таком месте? Разъезжаемся... Ну, конечно, наш знакомый мостоукладчик - «летучий голландец». Проехав по лесу километра три, и уткнувшись в немецкую деревню, зампотех все понял... Мы опять заблудились. Командир высказал ему все, что о нем думал, но легче никому не стало... Надо было разворачиваться назад, причем возвращаться предстояло по той же дороге... При движении в колонне для танкиста главное - не потерять впереди идущую машину. Если потерял - ты просто не знаешь куда ехать... И вот мы ползем, расширяя заодно просеку, навстречу своим же танкам, немало удивленным тем, что свои едут им навстречу. Проехали первый батальон, заканчивается второй... Тут командир принимает решение: чтобы не гонять танки, третий батальон остановить, а потом разворачиваясь в лесу, пристроить в хвост второго... Но в радиоэфир с такими командами не выйдешь - дивизия услышит - все сразу поймет.
Не долго думая, он дает команду остановить ПУМ, и посылает меня остановить танки... Вы когда-нибудь пробовали остановить танковую колонну? Без помощи гранат... Я добросовестно орал, размахивал руками, прыгал на обочине дороги... Хотя разве это была дорога в обычном понимании? Нет, это была широкая канава, заполненная глинисто-песчаной жижей, которую добросовестно перемесили гусеницы сотни танков. Результат был нулевой, танки продолжали двигаться. Каждый боялся потерять переднего...
Подбегаю к командиру:
- Тащ полковник, не останавливаются...
- Остановить, я тебе сказал!..
Думать некогда. Приказ есть приказ... Как там... «Не щадя своей крови и самой жизни...» Разбегаюсь на обочине по вечносырой опавшей хвое, и прыгаю в самую гущу, на середину этой канавы. Грязь - по колена. Вогнался крепко. Развел руки в стороны. Стою насмерть. До танка - десять метров... восемь... пять... На башне в люке сидит офицер - в танковых очках, в усах - прям как на параде... Улыбается... Механик сбрасывает газ, видя перед собой мою тщедушную фигуру, торчащую из глины. Три метра... два... Танк уже почти останавливается... Но тут я четко вижу, как командир танкового взвода, целый старший лейтенант, характерным жестом прижимает ларингофоны к шее и командует механику - «Вперед»... Я человек не религиозный, в разные евангелия верю не очень... Говорят, Христос ходил по воде... В это я верю. Потому что сам не то что ходил - летел над жидкой грязью. Как мне удалось в метре от надвигающегося танка вырвать ноги и убежать от него прямо по вязкой жиже, до сих пор не пойму...
Увидев такое чудо, командир прыгает с брони ПУМа, догоняет танк, и со всей силы швыряет фонарик, который был у него в руке, в спину старшего лейтенанта. Старлей обернулся, узнал командира, и тут же танк остановился, как вкопанный. Командир рукой поманил красавца к себе... Перепуганный старлей подбежал, приложил руку к шлемофону: - Товарищ полковник... и тут же, получив отличный удар в челюсть, не отнимая руки от шлемофона, грохнулся навзничь на мягкую хвою... Это надо было видеть!.. Он, видите ли думал, что я шучу, останавливая танки... И тоже заблуждался...
Под утро мы нашли все-таки эту станцию. Мостоукладчик тоже был там, разыскав своих хоть в конце учений...

В связи с полным отсутствием финансирования, Всемирный съезд ирреннологов откладывается на неопределенное время...

Борттехник Мячин

До того, как в Кяхте сформировали вертолетный полк, там был отдельный вертолетный отряд, затем отдельная вертолетная эскадрилья. В отдельном отряде летали сначала на Ми-4. На одном из этих славных древних вертолетов борттехником был старший лейтенант Мячин. Таких офицеров в армии называют
карьеристами: «Всего 36 лет, а уже старший лейтенант». Неизвестно, что способствовало «карьере» Мячина, но откалывать номера он очень любил.
В Кяхте всю пехоту (мотострелков, артиллеристов, танкистов, зенитчиков и пр.) вертолетчики называли кочколазами (или, короче, кочками - ударение на «а»). Наверное, потому что по кочкам лазают. И вот, группа этих кочков-офицеров должна была лететь в Читу на какое-то мероприятие. Для этой ответственной задачи был выделен Ми-4 борттехника Мячина.
Когда винты Ми-4 не вращаются, края лопастей несущего винта находятся очень низко, кажется, что на уровне груди (особенно издали). После набора номинальной частоты вращения лопасти поднимаются довольно высоко. Борттехник Мячин, взяв на себя инициативу, проинструктировал вылетающих офицеров о порядке посадки в вертолет (в это время командир экипажа уже запускал двигатели). Порядок был такой: так как лопасти несущего винта расположены очень низко, то к вертолету можно приближаться только на
четвереньках, низко опустив голову в колонну по одному. Пехота нехотя выстроилась в караван верблюдов и вереницей направилась на посадку. Сзади каравана в полный рост шел погонщик Мячин, весьма довольный своей выдумкой. Последним в верблюжьем караване полз любопытный капитан, решивший все же приподнять голову и поинтересоваться происходящим впереди. В этот момент бдительный погонщик резко хлопнул нарушителя ладонью по голове. В результате капитан попал в госпиталь с инфарктом миокарда. Мячин
досрочного звания за этот подвиг не получил.

«42 крючка»

В нашей жизни, как опыт показывает, некоторые, ставшие уже привычными вещи - уходят безвозвратно...
У кого - то к примеру, - волосы выпадать начинают, у кого - то зубы, или другие к примеру полезные и нужные функции организма,...тьфу - тьфу - тьфу...(и постучал себя по лбу, как по самому лучшему в мире дереву).
Бывает... а у меня вот так с рыбалкой произошло.
Родился я в семье, где рыбалка в поколениях культивировалась, как самое что ни на есть полезное и нужное занятие.
Далекие предки - те и вовсе егерями у помещиков служили, профессионально то есть охотой да рыбалкой занимались, а кого помню - дед, отец, дядья, да что дядья, тетка - и та заядлой рыбачкой была. Сейчас, правда, по возрасту не занимается этим делом ...
И на всем вот этом вот единодушном фоне, я - вроде белой вороны был. Нет, конечно в семейных выездах на рыбалку всегда участвовал - а куда б я делся, коли дома один пес оставался, а то и его прихватывали - но азарта особого никогда не проявлял, не находя с раннего детства в ужении рыбы ничего особого.
Однако же в силу семейных традиций основы так сказать ремесла этого усвоил, и к окончанию школы практически стопроцентно мог поймать десяток - два плотвичек, или там окуньков на небольшую ушку или сковороду жарехи.
Благо рек, речушек, стариц и прочего водного пространства в округе было предостаточно.
Но, тем не менее, в семье меня рыбаком никогда не считали, так, сочувствующий без должного рыбацкого азарта....
Правда сказать, когда на флот попал, рыбалкой по первости действительно не занимался, да и смешно, честно говоря, ловить рыбу в замазученной воде Городской бухты, и воняла она до безобразия.
Тем удивительнее мне было увидеть на первой же боевой, как буквально через десять минут после постановки на якорь, борта крейсера украсились удочками, к концам которых прикипели, с горящими от азарта глазами, мичмана, лейтенанты, каплеи, капитаны третьего ранга.......
Но и на той боевой я рыбалкой не занимался. И некогда по молодости лет было, да и в силу незнания обстановки и неподготовленности к этому делу.
Правда, впоследствии все было возмещено сторицей.
Ловили мы везде - и все, что попадалось.
Хоть Средиземное рыбой и не очень богато, но попадались так таки и угорь, и зубан, и тунец, и карась, а уж про кальмара, скумбрию, сардину, ставриду - и говорить не приходится.
Разные конечно рыбы, а больше, пожалуй, всего мурена запомнилась нестандартным своим поведением.
Правда и повод для такого поведения был преизрядный - док наш подарок Городскому Аквариуму решил сделать, и мурену ту, свежевыловленную, прямо с юта - в лазарет, и - в ведро с формалином посадил. Тоже, понимаешь, естествоиспытатель Луи Пастер.
Очень ей это дело не понравилось - имею в виду ведро с формалином. И, соответственно в силу своей неподготовленности к такому повороту событий, и не имея видимо желания веселить Городскую публику своим видом в статусе экспоната Аквариума, она из того ведра выпрыгнула, и начала плясать на палубе лазарета какой - то зажигательный рыбий танец, чем - то смахивающий на фламенко, используя зубы в качестве кастаньет, задорно ими пощелкивая и посверкивая зелеными своими глазками... Зрелище то еще, я вам скажу.
Док этот танец прекратить в силу своей интеллигентности и привычки в основном скальпелем махать не смог, так что позвали срочненько боцмана с топориком килограммов на десять, и благополучно расставшись с головой где-то на пятнадцатом ударе, мурена эта, не возжелавшая внести свою лепту в науку кончила свою хладнокровную жизнь ...
Так что все обошлось, а на претензии дока, на порубленный в лазарете линолеум боцман гордо ответил, что он боцман, а не снайпер, и не фиг над людьми издеваться, съели бы просто, без затей, и никакого палубе урона....
Словом шло все своим путем, и приезжая домой, можно было теперь похвастать определенными успехами на ниве семейного увлечения.
Но, возвращаясь к началу отмечу, что сколько веревочке не виться...
Году этак в 83-м встали мы на якорь ненадолго, топливом да водичкой с совсем обнищавшими коллегами поделиться. Один пароход к борту приняли, второй - на бакштове, то есть веревке за кормой висит. Подаем на них воду, топливо, а я тем временем - дело святое - донку с юта вооружил.
Минут через сорок пять тралец, что на бакштове был напился, отдавать надо, значит - донку снимать.
Тяну.
Что - то тяжело.... Потом легко...снова тяжело....не пойму никак...
Всплывает наконец, метрах в двадцати за кормой... Мечта любого Средиземноморского рыболова...КАРАСЬ!!!
В длину метра полтора, в обхвате - сантиметров пятьдесят....( Ну рыбак, рыбак, но здоровый гад был!)
Ажиотаж поднялся, с бака тральца - советы сыплются, командир наш с моста прибежал, на юте народ заклубился, крики, шум ..
Боцман крюк отпорный - уж не знаю, для каких боцманских нужд остро заточенный приволок...
Подтянул я карася тем временем к борту. Боцман крюком за жабры зацепил, подымаем помалу, кэп руководит, вокруг - азарт, болельщики...Гад морской смирно висит...
Вытягиваем.
Уже к леерам... уже на леера...уже кэп лично, как любимую жену обнял рыбину поперек тулова... уже через леера....-
И тут эта проклятая зверюга, на последнем видимо издыхании - хлещет кэпа хвостом... прямо по физиономии.....
Он от неожиданности руки разжал, да еще и оттолкнул от себя, за борт. И эта сволочь, как бы выполнив свой последний долг перед всеми обитателеми моря - падает за борт, оборвав леску, и безвольно плывет по поверхности.
Сдох окончательно...
Командир тральца орет:
- Отдавай бакштов! Я его счас догоню немедленно! Вытащу!
А течение несет себе тело... Только в свете прожекторов бок белый поблескивает на фоне черной воды...И ведь весь экипаж накормили бы...
Отцепили тралец, тот пошел, поискал, и по радио говорит - нету, мол. Не нашел....
Может соврал. Его то экипажу - так вообще на неделю рыбу есть хватило б... А может и не соврал.
Только вот с тех пор - ни одной рыбины из вод - соленых ли, пресных ли - добыть я не мог - легальным конечно способом.
И чем дальше это я осознавал - тем в больший азарт начал впадать... И так ловить пытался , и этак... не клюет.
А рыбки свеженькой хочется.
Тем более, что заправляют нечасто, а эта не знаю как назвать нормальным словом водоплавающая - за кормой по вечерам весело так это играет серебристым боком, целой стаей.
Но не клюет ни при каких обстоятельствах...
Как отрезало.
Причем не только у меня самого, но и у всех подчиненных....Беда...
А надо сказать, что в Средиземном мы регулярно за борт гранаты бросали, профилактически, так сказать, против возможного нападения боевых пловцов...
И вот граната бухнет, повсплывает рыбешка кверху брюхом на время, а потом , видно очухается - и снова за свое...
И ведь вспомнил кто - то, что рыбу глушить надо спаренным так сказать взрывом. Может промышлял на гражданке...
На следующий же вечер - шлюпку на воду, в нее двух гребцов, боцманят с сачками, лагуны сорокалитровые.
Верхнюю площадку трапа вывалили, два лагуна отходов с камбуза, шлюпка у кормы, за бортом прячется, две гранаты....
Отходы камбузные - за борт. Подождали малость, набежала живность морская...
Товсь!.... Ноль!...Одну гранату с траповой площадки, и следом за ней - вторую...
Бухнула одна... Бухнула вторая.
И целое поле серебряное у борта....
Шлюпка из-за кормы выскочила, боцманята сачками замахали.....
Десять минут - и килограммов сорок свежей рыбки....
Так вот и ловил с тех пор, на «сорок два крючка», как народ окрестил, гранаты - то РГ-42 называются....
Зато экипаж - завсегда с тех пор с о свеженькой рыбкой был.
А на удочку - так и нет
И уж сколько лет с той поры прошло - а все же так и нет.
Рядом сидят - ловят...напротив - ловят...везде ловят...а я - нет....
И что самое обидное - что сын мой - рыбак заядлый. То есть ловит.
А я нет...

В советское время каждая итоговая проверка в полку начиналась строевым смотром. Который, в свою очередь, заканчивался прохождением торжественным маршем и прохождением с песней.

О песне и будет история.
Было у нас в эскадрилье двое запевал, два старых капитана: Леша Кохан, про которого говорили «Леша Кохан, слава Богу, посещает синагогу», и Прохорыч Сергиенко(имя забыл, увы), родом из Ульяновска.
Такой вот интернациональный дуэт.

В тот год оба уходили на пенсию. И, в принципе, в строевом смотре могли не участвовать. Но комэска Андреев попросил - мужики, пройдите последний раз! Спойте, кто кроме вас...
Наши заслуженные старперы тихо посоветовались между собой и великодушно согласились.

И вот строевой смотр. На плацу построен весь полк и батальон обеспечения. На трибуне - проверяющие, генералы и полковники, в ожидании песенного шоу. Мы уже на исходной позиции. Взлетел наш АН-12, легонько помахал крыльями, мол маршируете-маршируйте, пока мы воздушный океан рассекаем.
Все проводили самолет завистливыми взглядами.
Комэска дал команду «Шагом... марш! Песню... запе...вай!»

Наша первая эскадрилья всегда пела песню «Все выше, и выше и выше...»
Обычно, начинал тенор Леша Кохан: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор...»
А потом, уже баритоном, продолжал Прохорыч: «Нам разум дал стальные руки-крылья, а вместо сердца пламенный мотор..»
И после этого все вместе пели припев «Все выше...»

Так и сейчас - первым запел Леша Кохан:
«На селе на меня нап&здели, будто я не е&лась три недели!»

А продолжил, как и положено, Сергиенко:
«Приходите свататься, я не буду прятаться,
Я девчонка все душой, выбираю х&й большой!»

После этого нас всех просто расперло. От смеха и гордости за дедов!
Умыли начальство!
Смеясь, мы продолжали маршировать вперед, когда кто-то из задних рядов затянул: «Все выше, и выше и выше...». Все дружно и весело подхватили, дотопав с песней до конца плаца.

За такое исполнение я бы поставил только «отлично»!
Но зачинщиков с позором изгнали из строя, а остальных заставили пройти с песней еще раз.
А нам и не жалко - второй раз мы пели не для коммисии, а для двух старых капитанов, стоящих на краю плаца.

Это был их дембельский аккорд.

Виктор Хорошилов