Беги, Лысый! Беги!

Эта история произошла, когда наш кэп только что пришел в экипаж. Как-то, после очередного возвращения из морей, он сошел на берег и отправился в штаб работать с документами. Через некоторое время на корабле раздался звонок:
- Вахтенный. Вызовите ко мне акустика... ну этого... - командир запамятовал фамилию, - ...лысого!
А надо сказать, что у нас в ту пору командиром БЧ-7 служил Семен Васильевич Шевелюров. При такой роскошной фамилии Сенькина голова напоминала теннисный шарик. Лысина у него была гладкая, блестящая, как блин на масленицу. Прямо-таки знатная, доложу я вам, лысина!
И вот ведь насмешка судьбы: инженером у него был Федор Иванович... Лысый - обладатель шикарной рыжей шевелюры, не поддающейся даже самым опытным военным парикмахерам.
Естественно, что «лысым» в экипаже все величали Шевелюрова, ну а Лысого звали просто - Федя.
Тем не менее, получив приказ направить в штаб акустика Лысого, Серега Иванов, стоявший вахтенным инженером-механиком, ни на минуту не усомнился, что вызывают его друга Федю. Их строгий командир не мог допустить фамильярности по отношению к подчиненному.
Через несколько минут Федя был на месте.
- Здравия желаю, товарищ командир! По вашему приказанию прибыл!
Командир удивленно поднял брови:
- Я вас не вызывал.
«Ну, Серега, ты у меня дошутишься!» - закрыв дверь, беззлобно подумал Федя и, весело насвистывая, отправился в строевую часть. Коль уж обстоятельства сложились так, что он в штабе, не навестить после недельного отсутствия своего сердечного дружочка - Юленьку, служившую тут машинисткой, было бы грешно.
Тем временем, командир экипажа, не дождавшись Шевелюрова, снова звонил на лодку.
-У нас что, в экипаже принято не выполнять приказы командира? Я сегодня дождусь акустика?
- Так он уже минут сорок как убыл, - растерянно пробормотал вахтенный.
- Если через десять минут его не будет, пеняйте на себя! Развели бардак!
Едва озадаченный Серега успел поделиться с товарищами, находившимися в центральном посту, о таинственном исчезновении Лысого и о предстоящей головомойке, как в отсек появился улыбающийся после свидания с любимой Федя. Вахтенный сделал квадратные глаза и зловещим шепотом выдохнул:
- Федя! Едрить твою за ногу! Ты где шляешься?! Я тебе сказал, что тебя кэп вызывает! Сейчас нас всех из-за тебя взгреют! Галопом в штаб!
Находившиеся в центральном офицеры в один, не предвещающий Феде ничего хорошего, голос, произнесли:
- Беги, Лысый! Беги!
Картину, которая разыгралась у командира в кабинете, представить нетрудно.
Когда запыхавшийся Федя предстал перед очами «отца-командира», тот, багровея от злости, не дав Феде сказать и полслова, взревел:
- Акустик! Где командир боевой части!? Почему не явился по моему приказанию?
- Так вахтенный сказал, что вы меня вызывали!

Командир схватил трубку телефона и нервно набрал номер корабля.
- Иванов! Вы что, в игрушки со мной играть надумали! Я вас кого просил прислать?
- Лысого, - раздался в трубке голос вахтенного.
- А вы мне кого прислали?
- Лысого! - недоуменно произнес Серега.
От наглости Иванова командир буквально впал в состояние аффекта. Но тут его осенило...
- Лейтенант! Доложите о своем прибытии по форме!
- Инженер акустической группы лейтенант Лысый по вашему приказанию прибыл!
Ситуация прояснилась. Командир улыбнулся в усы и произнес:
- Идите, лейтенант. Я забыл одну прописную истину, командир должен знать своих подчиненных не только в лицо, но и пофамильно.

ПОМОЧЬ ХОТЕЛИ или как морпехи "Приму" продавали

Это было ещё в те давние времена, когда камуфляжи были большой редкостью. В армии носили песочки и афганки. А в морской пехоте - ту красивую форму, на смену которой и пришли камуфляжи. Впрочем, они пришли не только в морпехию, а и вообще в нашу жизнь. Куда ни кинь взгляд - кругом камуфляжи, камуфляжи, камуфляжи. Хорошо, что хоть береты чёрные им оставили. Впрочем, не оставь - их бы всё-равно носили. Носили же армейские полковники папахи, когда их уже отменили. А тут-то дело куда более серьёзное.

А ещё был в то время период дефицита. Сейчас молодёжь и не знает слова такого. А тогда он был. То на одно, то на другое. И в тот момент курящие матросы и солдаты срочной службы оказывались в куда более выгодном положении, касаемо табака, чем их сверстники на гражданке.

Потому как срочнику полагалось по десять сигарет без фильтра в сутки. Почему без фильтра и почему именно десять? Да кто ж его знает! Хотя, нет. Знаем. Потому что столько и таких написано в норме пайка. А вот почему в норме так написано - вот это уже нам неведомо.
Хотя нормы пайковые, как известно, научно обоснованы. И экспериментально подтверждены. По крайней мере, так должно быть. И в это мы свято верим.

А вот почему сигареты испокон веку идут по продслужбе - это уже вопрос вопросов, на который ответа вам никто и никогда не даст. Но сейчас мы не об этом кулинарном парадоксе.

Одно дело, когда ты в постоянном месте дислокации и старшина норму эту до тебя, как правило, через день доводит. А на полевом выходе - когда там считать, некогда. Получил боец три пачки на неделю и рад. А в пачке то 20 сигарет. А на семь дней ему ведь 70 сигарет положено. Отсюда у старшины во время полевого выхода неслабая экономия получилась.

Но нормальный и умный старшина этой экономии всегда дельное применение найдёт. Поощрить бойца, к примеру, надо.

Да мало ли чего.

В то лето одни учения сменялись другими, дома почти не бывали. И сигарет наэкономилась коробка - подмышку не каждый обхватит.

Морская пехота, как правило, внушает обывателям восхищение и благоговение. И даже немного страх.
Восхищение и благоговение - потому что кто ж не уважает морпехов! Красивых, сильных, бесстрашных!
А страх - потому что кто ж знает, что им в голову взбредёт, когда они выпимши и количество их равно или более некоей критической массы, когда разум ихний действует спонтанно и коллективно.

В тот день критическая масса состояла из одного молодого высокого плечистого капитана - командира роты и двух мелких, но очень шустрых прапорщиков - старшины и техника. Последний выход этого лета окончен, ротный после получения досрочно капитанской звезды неделю назад всё ещё немного шатается. Настроение у всех троих боевое, приподнятое. А потому как завтра им предстоял путь длиною в день в родные пенаты, где... деревня - он же деревня и есть, а тут-то какой-никакой городишко, то хотелось им погулять, покуражиться.

Коробка «Примы» при входе на местный базар была разом продана по оптовой цене, по этой причине в карманах имелось денег для посещения, к примеру, ресторана. И они шли в нужном направлении, хохоча и дурачась в пределах приличия.

Как известно, в жизни всегда есть место подвигу. И нужно всегда быть готовым его совершить. И морской пехотинец всегда к совершению этого самого подвига готов как никто другой. Вряд ли вы найдёте кого-нибудь более готового.

Ну, если не подвиг свершить, то хотя бы что-нибудь доброе сделать людям - только попроси.

На помощь звала женщина. Судя по голосу - молодая. И даже, наверное, красивая. Орала, что говорят, благим матом - до хрипоты. Предметом её негодования был какой то конкретный парень по имени Лёшка. Видимо, негодяй конченый - так решили друзья.

Голос доносился из открытой форточки второго этажа. Вход или входы в эту типовую двухэтажку был, видимо, с противоположной стороны. Но у героев наших не было времени ни на раздумья, ни на оббегание дома с последующим вычислением местоположения помещения из окна которого и доносились крики о помощи, не прекращавшиеся ни на минуту.
Да и какие же они морпехи, если второй этаж будет им преградой?! Для них, как известно, нет преград!
С быстротой молнии на плечи упёршегося в стену капитана-гиганта взобрался один прапорщик, а к нему второй.

- Ну всё, Лёшка! Чтобы я ещё хоть раз тебя подпустила! Не дождёшься!
- А ну открой! Убью козла на хрен! - заорал прапорщик Колька, сильно, но аккуратно, что чтобы не разбить стекло, несколько раз стукнув в оконную раму - Кому говорю? Открой!

Рама внезапно открылась и женская рука чем-то быстро и сильно ударила Кольку в лоб. Все трое упали на газон, но тут же вскочили. Свирепые и готовые порвать вместе с тем самым Лёшкой и саму его женщину. Хотя крики её всё не прекращались. Задрав головы на открывшееся окно, увидели в нём строгого вида красавицу в белом халате.

- Куда лезете, придурки?! Рожает девка, чего надо?! Чего в окна лезть? Дома или вон на лавочке ждите! - видимо перепутала она Колькину физиономию с лицом того самого Лёшки и вновь захлопнула окно.

Обойдя вокруг здания, наша троица узнала,прочитав табличку на двери, что это больничный корпус. И на втором этаже как раз родильное отделение.

ШАШЛЫК ИЗ МОЛОДОЙ СВИНИНКИ


Майор Степаненко* Сергей Викторович (за глаза для всех Степан) был высок, ещё довольно спортивен и очень горласт. Он говорил так, что те, кто его не знали - думали что он орёт. Если же орал же он - то туши свет,
сливай воду,
стройся на подоконнике.
Вешайся, короче.

Никогда не стеснявшийся никому сказать в самой откровенной форме то, что думает и по выпуску много лет прослуживший в морской пехоте - сейчас он в нашей маленькой деревне был не то что бы грозой какой, а уважаемым офицером и авторитетным человеком. После того, как их полк расформировали, а в бывший штаб теперь въехал отдел тыла флота, где он и дослуживал «до старости» начальником отделения вооружения гарнизончика нашего, жизнь его стала относительно размеренной.
Размеренность эта заключалась в том, что кроме квартиры в одной из затерянных между Приморских сопок пятиэтажек, обзавёлся он ещё и дачей. Всё лето он там жил. Да и зимой тоже. Банька, огородик. И пешком чуть больше пяти минут от кабинета - аккурат на полпути между штабом и бухтой. Красота!

Воскресное утро, стоим с ним у входа в штаб. Он курит, довольный, что с дежурства сменился и впереди ещё целый день, который, похоже, выдался солнечным. Я просто стою, принял у него смену и проводить вышел.

Братья Аброськины, весёлые и с какими-то котомками, прутся через бывший полковой плац. Старший, Володька, деревенский футбольный бог, когда-то у Викторыча срочную служил. Вечно безработный, промышлял он, в основном, тем, что раскапывал кабеля медные, оставшиеся от частей ранее в огромном количестве рассеянных по сопкам и сдавал их местному королю металла. Младший же, Лёха, дембельнулся в конце весны и по этому поводу они с братом всё ещё гудят. Хотя уж скоро осень.

Ввиду того, что дачами они соседи и разница в возрасте у Володьки с Викторычем небольшая, общаются они с ним на «ты». По-соседски. Хотя, когда пьяный, обращается Володька к бывшему ротному не иначе как «товарищ командир».

- ЗдорОво, мужики! - подходят и запросто здороваются. У нас деревня - все друг друга знают - Викторыч, пойдём на сопку! Шашлычка пожарим.
- Что, удачно кабелюки вчера нарыл? - говорит, затягиваясь и прищуриваясь, Степан.

А у самого уже улыбка на щеках. Потому как шашлыка поесть под водочку он ещё какой не дурак.

- Только это, Викторыч, у нас всего поллитра с собой. Мясо-то много. А вот выпивки маловато на троих-то будет. На природе-то...
- Даже не вопрос! - бросив сигарету в урну, Степаненко возвращается, вскрывает свой кабинет, отливает из канистры «шила» и счастливый присоединяется к соседям.
- Вить, ты мою предупреди, что я на мероприятии. Буду вечером.
- Само собой! - отвечаю.

Хоть я употребляю мало и исключительно по поводу, но гляжу на них и радуюсь за товарища и соседей его.
Погодка классная. Шашлычок.
Только непонятно почему в сопку, а не на море пошли. Впрочем, как говорится, на вкус и цвет...

Посидели они хорошо. Душевно. Предположительно, крнечно. Шашлык из молодой свининки был хорош! Погода - тоже.
Разговоры...
О жизни.
О службе.
О женщинах. Естественно.

И так они прониклись к друг другу доверием во время этого возлияния, что Викторыч дал младшему ключи с печатью и послал в кабинет за дополнительной поллитрой шила.

Зная, что наш Степан и не на такое способен, я, конечно, позволил Аброськину-младшему вскрыть кабинет, правда, под моим надзором.

А доверие его иссякло враз и полностью в этот же вечер по приходу домой, когда он увидел убитую горем жену.

- Что случилось, Олечка? - глаза Степана, как у быка, начали наливаться кровью, а голос - медленно переходить на рык.
- Ой, Серёжа, ночью то кабанчика уперли, прям из стайки. Наверное, из соседей кто, знали, что в наряде ты. Собаку надо заводить...

И вот тут уж Викторыч действительно орал!

________________________________________________
* Фамилия изменена. персонажи реальны. о нём уже рассказывал в рассказе "Помочь хотели или как морпехи "Приму" продавали"

СЛУЧАЙ

Молодая девушка ехала в автобусе. Высокая, стройная, одетая в короткую, но в пределах приличия юбку, блузку с шикарным вырезом и бюстгалтер, который больше подчеркивал ее грудь, а при "виде сверху", позволял зрителю ознакомиться с нежными розово-коричневыми сосками грудей.
На девушку с вожделением смотрели большинство пассажиров мужского пола. Только двое из них, подтянутый молодой человек и пожилой мужчина, сидящий перед ней, смотрели на нее с ужасом.
Девушка увлеченно читала книгу. На обложке был изображен герб СССР, а далее надпись: "Министерство обороны СССР. Совершенно секретно. Инв. N... Наставление по боевой работе на ЗРК..."
Я стоял рядом и едва сдерживался чтобы не засмеяться, глядя на пожилого. На самом деле, это мой косяк. Выдавая ей эту книгу, я должен был объяснить ей правила обращения с секретными документами. Однако не объяснил.
И теперь я, ее начальник, стою рядом с ней в автобусе и понимаю, что эти двое готовы меня порвать на части, знай они, кто ей выдал эту книгу.
Хотя... Если бы они знали, ПОЧЕМУ и ЗАЧЕМ я ее ей выдал...
По образованию она учитель математики. И она мой лучший инженер. И мне больше просто некому выдавать такие книги. Эти книги никто не поймет. Ни слова.
Понимаете, просто больше некому что-то делать.
И мне кажется, что-то в нашей жизни пора менять. Когда девушка - учитель математики изучает работу (кстати, хорошо изучила) на современных ЗРК, а молодые люди, ее сверстники, всячески косят от армии и предпочитают "клубиться" на родительские деньги - что-то в этой консерватории не так.

ВАС ТАМ НЕ БЫЛО.

Однажды утром сын спросит: "Папа, а откуда у тебя этот шрам?"
Ты ответишь: "Да это так, когда я служил, сынище", и весь день будешь ходить и думать о том, что даже жена уверена, что шрам - от арматурины, на которую ты упал, когда строил котельную. Такие войска - почти стройбат.
А ночью тебе приснится война, на которой ты не был.

Соседский Вовка вернулся из горячей точки с орденом, теперь Вовка ветеран. Вовке двадцать лет. У Вовки удостоверение и счет на сберкнижке, на который каждый месяц падают Вовкины "гробовые". Вовка их пропивает. Вовку приглашают в школу и он рассказывает, как был на войне.
А ты на войне не был. У тебя дочь, которой опять надо оплачивать институт. У дочери огромное пузо. Ты скоро станешь дедом. Мальчик? Девочка? В общем-то, неважно. А еще тебе хочется быть ветераном. Чтобы уважали еще больше, ведь есть же за что.

В конце концов, ты плюнешь - да ладно, столько лет прошло, все подписки давно протухли, и пойдешь в военкомат. Военком, который знает тебя уже лет десять, удивленно посмотрит на тебя, полистает личное дело, в котором почти ничего не написано и спросит: "Что ж ты раньше ничего не говорил?"
Ты промолчишь и не станешь объяснять про двадцать пять лет и про то, что нельзя было..

Через пару месяцев военком пригласит тебя в свой кабинет - не повесткой, нет, какие повестки старому знакомому? Просто позвонит и попросит тебя заглянуть, а когда ты придешь, как в плохом кино достанет из шкафа бутылку водки, два стакана и, не глядя в глаза, тихо скажет: "Извини, брат... Вас там не было..."

"На ваш запрос исх. N ххх/хх Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации сообщает, что военнослужащие в/ч ХХХХ участия в боевых действиях на территории ...ской Республики не принимали"

ВАС ТАМ НЕ БЫЛО.