Взято с www.livejournal.com/users/labas/171444.html

Секреты военной науки.
Вообще мне нравится находиться в центре внимания Патриотических Сил. Каждый день узнаешь о себе что-то новое. Сегодня, например, мне рассказали, что я занимаюсь мифоборчеством. Самому мне казалось, что я занимаюсь, в-основном, пиздобольством. Мифоборчество, спорить не буду, звучит лучше.
Или вот другое замечание (анонимное): „Esche v 50-e gody stalo yasno, chto fizteh daet chrezvychaino poverhnostnoe obrazovanie“. Похоже, кто-то устроил подпольный спиритический сеанс и нечаянно вызвал дух академика Ландау. Как мы видим, в загробном мире плохо с кириллицей. Это хинт Патриотическим Силам.

Чтобы зафиксировать ядерный взрыв вероятного противника вам понадобится закопать в землю сейсмоприемник, подключить к нему самописец и посадить перед самописцем солдата.
В состоянии покоя приемник бдит, самописец шуршит, солдат дремлет.
Если же приходит сейсмическая волна, приемник ее ловит, самописец шуршит активнее, солдат (если он хорошо обучен) просыпается.
Но что это за волна?
Возможно, это следствие ядерного взрыва в далекой Неваде.
А возможно банальное землетрясение.
(Более сложные случаи, как-то падение с кровати пьяного капитана Кукушкина, остаются за рамками этого исследования).
Итак, как отличить взр. от змлтрс. ?
Какой-нибудь геолог-теоретик скажет поди, что волна от ЯВ короткая, быстро затухающая, а от землетрясения длинная, с сильными колебаниями амплитуды.
Что ж, если вы в четвертом классе на уроке природоведения не осознали, что нам не дано постичь устройство мироздания, то я не могу вам ничем помочь.
Я видел сигналы от землетрясений короткие, как секс в лифте, и волны от ЯВ, длинные и расхристанные, как поезд Москва-Душанбе.
Поэтому отряхнем с ног убогий физический прах и предадимся дедуктивному анализу.
Американцы не будут взрывать бомбу ночью (т.е. нашим днем). Они не дураки, ночью они спят. Утром тоже не будут. Утром они пьют кофе и раза два завтракают.
Кроме того американцы вообще не будут взрывать бомбу когда бог на душу положит, просто из-за чесотки в конечностях.
Нет, они заранее запланируют, например: взрываем в 15 часов 00 минут 00 секунд.
И будут довольно пунктуальны.
Sic!
Волна идет от Невады до нашего сейсмоприемника 7 минут 3 секунды.
Поэтому если солдат просыпается от активного шуршания самописца и видит, что в начале восьмой минуты часа у него вылез сигнал - это его звездный миг. Он будит сержанта, спящего под батареей, сержант будит пьяного капитана Кукушкина, капитан Кукушкин будит оперативного дежурного в Москве. И с утра четырнадцать генералов радуются, как дети, тому, что узнали о взрыве от нас, а не из сообщения Ассошиэйтед Пресс.
Солдата представляют к награде. Дальше кому как повезет. Кого-то награждают отпуском на родину. Меня раз премировали новыми сапогами. Но это другая история.

По этому нехитрому правилу «восьмой минуты» мы только за мою службу поймали около дюжины взрывов.
Но однажды американцы нас решили обмануть. И рванули не в 15.00.00 а в 15.43.26, условно говоря.
Мы, естественно, ничего не заметили.
И тут бац! объявление по радио и сразу же запрос из Москвы - срочно предоставить материалы от такого-то числа.
Капитан Кукушкин разворачивает сейсмограмму: а там, как назло, хоть и не на восьмой минуте, но сигнал классический, как в учебнике. С передёргом на третьем зубце.
Капитан лезет, натурально, в петлю. Но нам ли, в чьем портфолио было такое произведение искусства, как дембельский альбом старшины Краснопузько, отступать перед жалкими каракулями на линованной бумаге?
Хлорка, перо, красные чернила - через полчаса на сейсмограмме не осталось никаких следов сигнала.
Отправили в Москву.
Там потом в военной академии три человека защитились по теме «Секретные антисейсмические разработки армии США»

Чернила бывают разного цвета.
Командир 1-ой роты батальона охраны одного военно-научно-учебного заведения московского гарнизона конца 70-х к-н Слава Ф. был мягко говоря невесел. Воскресный ответственный по его роте, молодой, недавно назначенный, командир 2-го взвода пр-к С. не сумел грамотно «отбрехаться» от дежурного по заведению, в результате чего рядовой, в общем-то, случай самохода ефр. У. вылился в грубейшее и вовремя не сокрытое нарушение в/дисциплины, доложенное Большезвездному Генералу (Б.Г.) - начальнику заведения. «Порционные вливания» от Б.Г. через пихательные устройства промежуточных начальников ниагарским водопадом обрушились на бедную Славину голову. И все бы ничего, личный состав, он как личный состав, как говорится не в первый, да и не в последний раз... Но... Было одно но. Славе к 7 ноября, в качестве поощрения, были обещаны майорские звезды (на ранг выше занимаемой должности), которые теперь накрывались медным тазом. А все почему? Не было у Славы, в его квартире домашнего телефона. Эх, был бы телефон, позвонил бы прапор, доложил бы, Слава бы поймал такси, примчался, все разрулил, договорился, наказал бы своей властью, во всяком случае дальше батальона дело бы не пошло... А теперь...Особенно обидно было Славе потому, что офицерские погоны ему дались если же и малой кровью, то большим и большим количеством пота. Три года срочной службы, годы сверхсрочником, экстернатом - младший лейтенант, взвод, рота, не выходных, не проходных...
«Слушай, Слав, а ты в каких отношениях с нашим Василием?»- спросил Славу его приятель из МТО, с которым они после службы зашли в местную рюмочную, где Слава поделился с ним причинами своей сегодняшной невеселости. П/п-к Василий К. был заместителем начальника МТО, когда-то Слава вместе с ним получал мамлейские звезды после экстерната. «Да вроде нормальные, а в чем дело?»-удивился он. Дело было в том, что родной младший брат Василия был большим руководителем в МГТС. Слава быстренько организовал ходатайство, подписанное среди прочих бумаг Б.Г., написал заявление об установке телефона, договорился с Василием о встрече в его кабинете, прихватил литр огненной воды с закуской... Получив заверения К., что все будет отлично, Слава записался на прием к всесильному брату и в скором времени попал в руководящий кабинет. К.-младший встретил Славу очень любезно, да, да, поможем, конечно, служба, я понимаю у меня у самого брат-офицер... В конце встречи на Славином заявлении была резолюция: «Нач. Миусскогоо телефонного узла. Тов. ....ову. Прошу установить телефон тов. Ф. Начальник, подпись, дата». На крыльях удачи Слава помчался на свой Миусский ТУ. Достаточно быстро ему удалось попасть к начальнику узла. Начальник узла внимательно разглядел заявление, прочитал ходатайство и вдруг выдал: «Извините, товарищ капитан, ничего не могу сделать, отсутствует техническая возможность». О чем тут же сделал запись на заявлении. Слава был обескуражен. В его душе полыхал огонь обиды, как же так Васька, сволочь, обещал, а сам... Сгорая от праведного гнева, Слава пошел разбираться с Василием и тут выяснилось, что последний просто-напросто забыл попросить своего младшого братца, чтоб поспособствывал сослуживцу. Василий тут же из кабинета позвонил брату, получил от него порцию ебуков, дал Славе 24-ку начальника МТО, со словами, мол езжай к брату, он тебя примет без очереди. И вот Слава вновь в знакомом начальственном кабинете. К-младший извинился за своего брата, попросил прямо в своем кабинете написать новое заявление и наложил на него резолюцию: «Нач. Миусскогоо телефонного узла. Тов. ....ову. Прошу установить телефон тов. Ф. Начальник, подпись, дата». Добавил словами. Не волнуйтесь, вам все установят в кратчайшие сроки. Мучимый изрядной долей сомнения, Слава направился на свой родной телефонный узел. Начальник узла снова взял его документы, внимательно прочитал и со словами: «Ну, вот, теперь все нормально, идите в 39 кабинет там вам все оформят», написал положительную резолюцию. По пути к новой телефонизированной жизни Слава внимательно изучил два своих заявления, а точнее резолюции К.-младшего на них. Они были практически полностью идентичны. Набором слов, росчерками и завитушками пера, местом расположения на листе. Но, только было одно но. Первая была написана ЧЕРНОЙ шариковой ручкой, а вторая СИНИМИ чернилами. Вот такие блин, светофоры!

***
Прозрачная высота апрельского неба расчерчена золотистыми ветвями старых тополей. Их толстые почки ждут близкого тепла, чтобы, взорвавшись неуемной зеленью, раскрасить наконец-то скромную московскую весну. Прохладный ветер морщит воду и треплет алые полотнища знамен - на Болотной набережной репетируют парад.
Я стою на горбатом мостике через Водоотводный канал, и со смутной грустью разглядываю аккуратные «коробки» строя. Вообще-то говоря, я здесь нелегально - самая середина буднего дня, и мне сейчас положено в поте лица корпеть над отчетами на законном рабочем месте. Но раз уж дела занесли меня в центр, то грешно было бы не воспользоваться возможностью, и не погулять по любимым местам. Еще на подходе к реке между домами метался странный глухой рокот, но вот такого зрелища я ожидала меньше всего - надо же, парад, - и вот уже минут сорок торчу на этом мосту, не в силах оторваться. Разноцветные флажки вдоль тротуаров, небольшая кучка начальства с мегафонами, и блестящий инструментами оркестр.
- Вторая рота! - надрывается «матюгальник» - Слабо, очень слабо! Остальные получше, но ненамного.
На мой предвзятый взгляд, все происходит просто безупречно, но начальству, конечно, виднее.
- Красная площадь двести тридцать метров (о как!), и после трибун не заканчивается! Потому не расслабляться, не расслабляться! Еще раз!
Напряженные лица, строй стоит монолитом, лишь ветер отгибает полы шинелей.
- Смирррно! Напра-во! Шагом-арш!!
Сотни ног разом ударяют асфальт, и словно огромный метроном начинает отсчет. Печатный шаг хлестко перекрывает рокот барабанов, сливается с ним, и отражается от камней набережной, постепенно удаляясь. До конца сквера, разворот, звук снова растет - глухая дробь барабана, и звонкий метроном шагов. Ближе, ближе, и вот уже кажется, что сам воздух подрагивает в четком ритме, густея и электризуясь. Звук заполняет пространство, стучит изнутри в грудь, и снова слабеет, оставляя странное ощущение пустоты.
Начальство опять недовольно:
- Вторая рота, в чем дело?
Риторический вопрос.
- Четче шаг! Не забывайте - это ответственное мероприятие! Будем ходить, пока не научимся! Смирно! Напра-во!!
И вновь и вновь мимо моста с обманчивой легкостью и завораживающей красотой плывут, другого слова не подобрать, шеренга за шеренгой. Барабанная дробь гипнотизирует, манит, и неожиданно понимаешь, что вот эта легкость - она не просто так, а из долгих дней, а то и месяцев упорного труда, и красота эта - как награда за те труды.
И волной вдруг накатывает зависть - к ним, к тем, кто не первый уже час шагает в одном строю по этой набережной. Завидно вот этому ощущению - когда ты один из многих, и вместе вы - сила. Когда ты молод и здоров, и твой лучший друг плечом упирается в твое плечо. Когда на улице весна, и ты можешь, кажется, перевернуть землю, и нет ничего для тебя невозможного, и ты горд тем, что мужчина и воин.
И следом ком в горле от обиды - а мы, а как же мы? Если этот мир сотворен мужчинами и для мужчин, то где же тогда должны быть женщины? Раз им во всем этом отказано, то для чего они тогда?

Строй вновь проходит мимо моста, останавливается и разворачивается.
- Уже лучше! Намного, намного лучше! Не забывайте про трибуны! Держите шаг!
Сверху видно, как по тротуару вдоль сквера неспешно прогуливаются две подружки-хохотушки, лет по восемнадцать - брючки в обтяжку, коротенькие куртки и длинные волосы. Игра, старая, как мир - с видом «хи-хи-мы-тут-совсем-одни-что-я-тебе-расскажу!» девчата дефилируют мимо длинной линейки в струнку вытянутых зеленых спин.
- Еще проход! Оркестр, готовы? Напра-во!
«Коробки» разворачиваются, и подруги получают, наконец, возможность показать себя.
- Шагом -арш!!
Рявкают барабаны, грохают сапоги, плавно качнувшись, шеренги трогаются с места... И тут происходит неожиданное - хохотушки преображаются, и, поймав ритм, походкой «от бедра», в том же темпе, но с несравнимо большей грацией, не шагают, нет - летят рядом со строем, словно песня.
Легкая заминка, какое-то секундное замешательство... колонна дрогнула... нет, подхватилась, выправилась.
- Вторая рота!!! - рычит мегафон - Четче шаг!!!
"Они сошлись: вода и камень, стихи и проза, лед и пламень" Строй уходит, а я в превосходном настроении сбегаю по ступенькам моста к скверу. Ладно. Пусть они сильные и смелые, пусть они красивые и молодые, пусть они переворачивают миры - но кого, спрашивается, они будут любить, кто родит им сыновей, чтобы они тоже могли быть воинами, и кто их будет ждать дома? Кто же, если не мы? И кто мы друг без друга?
- Оркестр!!!
Ветер подхватывает, и бросает в акварельную синеву небес знакомые с детства звуки «Прощания Славянки». Замерзший мальчишка-флейтист вдруг неожиданно подмигивает мне, и я смеюсь в ответ.
Храни вас Бог, ребята.

Однажды утром Ванька Винокур проснулся, оделся, обулся и вышел на веранду покурить. Было около восьми часов. Ничего не обещало сюрпризов. Соседи слева уже успели с утра поругаться, сосед справа уже позаводил свой мотороллер, сосед из глубины двора уже заглянул в погреб к соседке напротив на предмет выпить и уходя, как всегда перевернул ведро с кроличьим кормом. День обещал быть совершенно обычным, если б не одно НО. Из густого тумана, заполонившего въезд во двор торчал ствол ПУШКИ. Ванька глубоко, с удовольствием затянулся, медленно поднял глаза смакуя дозу никотина и ....вдруг увидел эту железяку. Что-то со звоном треснуло где-то на границе желудка и отдела лёгких.
- Это по мою душу, - подумал Ваня похолодев и спешно вернулся в дом, заперевшись на все замки и засовы.
-Нашли - таки, сволочи! Ванюшкина голова пошла кругом, пытаясь оценить ситуацию. - И это, наверное, серъёзно, - продолжало пузыриться в мозгу. Это даже не менты явились. Если уже с артиллерией пришли, - хана дело, приплыл, пацан.
Из тумана раздался металлический голос мегафона - "Выходим, строимся".
-Звиздец!!! Может сдаться пойти, а то палить начнут, - мелькнула боязливая мысль. Воровито глянул из окна. Ствол пушки заёрзал, кивнул. Чудь подальше замелькали какие-то размытые серые образы.
-Ё,ё,ё,ё - продолжал бояться Ваня Винокур. - Толпа-то какая. Дааа, говорили пацаны, не фиг бегать, всё равно поймают.
Парнишка одел тёплые ватные штаны, брательникову потёртую дублёнку и старые кирзовые сапоги. Зашёл в комнату сладко спящих племянников, поцеловал их, открыл окно и вылез в палисадник смежного двора. Там форсировал забор, очутился в чьём-то курятнике, проехался по птичьему помёту, поскользнулся, упал, поднялся и вышел.
-Так, теперь и эта хата провалена, - подумал парень.
Ноги несли его на улицу. Приоткрыл калитку, осторожно выглянул. Вся проезжая часть была заставлена военной техникой, тут и там сновали озабоченные солдатики. Раздавались приглушённые туманом голоса мегафонов.
-Нет, не может быть, что это всё - из-за меня одного, - решил Ванюшка.
-А может быть.....А может быть, это война? Третья мировая?, - затеплилась надежда. Может, зря перепугался?
Дрожащими руками вынул сигарету, прикурил и стал наблюдать. Въезд во двор, где жил брат Вани был хорошо виден. Люди в военной форме заходили и выходили. Слышались короткие резкие команды. Ванюшка стал вроде бы успокаиваться, но тут раздалось усиленное мегафоном "Винокур!!! У вас есть десять минут!!!". Всё перемешалось в голове парнишки, губы пересохли, перед глазами поплыли маленькие блестящие мыльные пузыри, слагающие слово "3.14здец". Надежды на третью мировую испарились, оставив грустые мысли о новых кирзачах и лысой стрижке. Калитка открылась сама собой. Сапоги сами собой пошагали по влажному асфальту.

-Блин, надо было хоть к мамке на фабрику заглянуть, попрощаться. И брательнику червонец должен. Отдать нужно.
Медленно приближался к своим воротам, старательно растягивая сигарету.
- Кто старший у вас? - спросил первого попавшегося бойца.
-Вон, капитана видишь, с матюгальником? - Он и есть старший, - ответил солдатик и продолжил заниматься своим делом.
Сглотнув ком, Ванька Винокур приблизился к офицеру. Уже открыл рот, чтобы представиться, и сказать, что не надо стрелять, что там дети спят, а они ни в чём не виноваты, и что "вот он, я, Иван Юрьевич Винокур, 1967-го года рождения, забирайте меня в свою армию, готов послужить Отечеству".
- Закончили ПЕРЕКУР, расчётам занять места в машинах, - гаркнул командир в рупор.
-Закончить перекур, закончить перекур, закончить перекур, - понеслось по цепочке вдоль улицы.

Ванька открыл рот и успел издать пару сдавленных звуков, когда офицер глядя на него в упор сказал, - Нету гильз, юноша, нету, кончились, не мешай сейчас.
Ничего не понимая, совершенно сбитый с толку Ваня стоял столбом, когда машины заводились, когда ползли, занимая заранее установленный порядок и когда исчезали за поворотом, увозя пушки с расчётами в густой ноябрьский туман.

Облизав пересохшие губы огляделся по сторонам. Рядом, завороженно глядя вслед военным стояли двое соседских пацанов-младшеклассников. Мальчишки были по-праздничному одеты и держали в руках разноцветные баллоны.

- С днём Великой Октябрьской Социалистической Революции, Ваня, - серьозно наморщив лоб сказал один из них. - Это они на парад едут. А ты, Ваня, пойдёшь на парад?
- На парад?!,... пойду, пойду на парад!, - радостно ответил Ваня, всё ещё не веря в избавление.

А после праздников явился в военкомат. Ужасы по ночам замучили. Сам явился. Забрили его. Спросили, - в какие войска хочешь? А у Вани перед глазами всё пушка стояла, в клубах тумана. Ну и ляпнул, - в пушки хочу. А самое удивительное, - попал таки в артиллерию.

«Инглиш»

Задания иногда получаешь - диву даешься... Иду себе спокойно, никого не трогаю, телега вдруг из штаба спускается:
«Следовать через точки....., ...., ......, предполагается , что в данном районе находится утерянная во время шторма антенна ГАС (гидроакустической станции) американского фрегата. Антенну можно обнаружить по сидящим на ней чайкам. При обнаружении поднять, исполнение доложить.»
Ага. Вот щщас все чайки на нее и сели. Шторм - то действительно был, и сейчас море балла три, так что чаек и в помине нет. Они же не такие дуры....
Ну да команду дали - мы сполнили и доложили. И пошли через указанные точки. Чаек пугать.
Сигнальцы , заинструктированные насмерть - бдят, поощрение за обнаружение чаек обещано, едем потихоньку. Море - пустое, тишь и благодать....
Тут на локации цель нарисовалась. У нас ведь как - все, что вокруг объявилось - цель. Идет практически контркурсом, скорость небольшая - торгаш, видимо.
Нарисовалась, через малую толику времени визуально обнаружилась, из - за мрази предгоризонтной выползла. И только выползла - с двух сразу прожекторов сигнальных блымкать начала.
Поведение для всяческих иностранческих пароходов нехарактерное. Они нас, советских, обычно гордо не замечали.
Может наш ? Ответил мой сигнальный, Переморгнулись туда - сюда, - старшина вахты докладывает: «Ничего тащкомандир понять нельзя! Чушь какая - то!»
Обматерил их, как водится, мол семафор принять, и то не можете!..... А идем все также, контркурсами, разобраться что за пароход - невозможно, силуэт один....
И тут «Рейд», международная станция оживает:
- Во шип, Во шип, Плиз ансе ми! (Военный корабль, военный корабль, пожалуйста ответь мне).
О, думаю....
Ладно, отвечу.
- Ай эм рашн во шип. Ху а ю? (Я русский военный корабль. Кто ты?)
- .......................
Вот тут я не понял. То есть ничего из того, что он мне радостно брызгая слюной заорал с подвыванием по аглицки.... Ну и отвечаю соответственно:
- Донт андестенд ю! (Не понимаю тебя)
Тишина секундная....Потом с изумлением каким - то в голосе:
- Ду ю спик инглиш? (Говоришь по английски)
- Ес, э литтл (Да, немного)
- ............................
Опять брызги в микрофон. Ни хрена не понял.
- Донт андестенд ю!
Снова тишина секундная.
- Ду ю спик инглиш?
- Ес э литтл
- ...............
- Донт андестенд ю
А уже меньше мили до встречи осталось. На пароходике (видно уже, что пароходик может тысячи на полторы водоизмещения, сухогруз каботажный), видимо ребята в легкий ступор впали. Русские или пьяные - или издеваются. Или пьяные издеваются.
- Ду ю спик инглиш?
- Ес,э литтл.
- ............................
................................
................
На этот раз мой радиокорреспондент говорил побольше и поэмоциональней. Причем значительно.
А уж почти поравнялись.
- Ду. Ю. Спик. Инглиш!!!
- Ес, э литтл.
- ......................Гив. МИ. Май. Пойнт!!!! (Дай мне мое место)
Ха! Так бы сразу и сказал. А то поет про какие - то алтитъюды ! Потерялся, родимый во вчерашнем шторме.... И локация видимо сдохла....
Продиктовал я ему широту и долготу, цифры , слава богу помнил как сказать.... Он потом минуты три все в микрофон «сенькал» - благодарил.
Но чувствовалось, что вместо соплей давешних в голосе у него смех.
И пошли мы в разные стороны.
Он - по своим коммерческим делам, а я - чаек пугать.
А с английским - до сих пор плохо.
Подводило меня это пару раз - уже в другой жизни. Ну да и история это совсем другая....