Однажды в одной далёкой-предалёкой Галактике жила-была планета Земля. С двумя соприлегающими друг к другу государствами: Россией и Украиной. Так получилось, что соприлегали эти две державы в районе одного морского пролива. И вот подле этой самой зоны национальных интересов завелись подводные археологи.

Русские.

С чего начинается работа отечественных подводных археологов?..
Пральна - с возлияния в ознаменование факта начала полевого сезона. Что происходит потом? Опять же пральна - с регистрации л\с экспедиции, поелику оный Лы/Сы имеет место быть не где-ндь, а непосредственно тут.
Т.е. - в погранзоне.
Выглядит эта регистрация так. Начальник экспедиции собирает паспортные данные со всего Лы/Сы, а потом на джипе бодро подрывается в местное отделение милиции и к морским погранцам. И, есесьна, чтобы так-зять «ускорить процесс», едет он по вышеуказанным точкам не только с паспортными данными, но и с полными авоськами подарков.
Кто сказал «взятка»?!
Вот дурилка картонная... Какая ж это взятка? Взятка - это когда тайно, потея и в конверте. А когда публично, радостно и большущий плазменный телевизор, это не взятка.
Это установление нормальных рабочих отношений.
В результате такого вояжа Лы/Сы получает очень прикольный вкладыш в паспорт, который даёт обладателю некую гарантию не быть заарестованным/пристреленным на месте, буде его наши бдительные стражи границ внезапно застанут в неположенное время в неположенном месте. А последнее, надо сказать, с нашими пытливыми подводными последователями старины Индианы Джонса случается сплошь и рядом, ага...
...Кста, те кто регистрируют - парни весёлые и не чурающиеся тонкого юмора. Помню, стояли мы как-то экспедиционном лагерем в дикой глуши на черноморском берегу по-над таманскими обрывами. Т.е. вокруг - курганы, степь и шумел камыш, деревья гнулись. Можно всю ночь бегать по окрестностям, трахаться в полный рост и орать от страсти - всё равно никто не увидит... Так вот, в том самом паспортовкладыше есть такая обязательная к заполнению строчка - «улица». А какая нах улица, когда до ближайшего населённого пункта километров восемь буераков и мелководья? Так вот, эти лихие парни-регистраторы выкрутились виртуозно! Взяли и забубенили: «Улица ПРИМОРСКАЯ». И ведь хрен подкопаешься, хе-х. Но эссе у нас всё ж-таки не об этом...

Как-то нашим археологам в очередной раз надоело бултыхаться по мелководью и решили они в выходной день занырнуть куда поглубже. А куда поглубже, это как раз тот самый пролив промеж России и Украины. Вот вышли они туда на надувном «Зодиаке», заякорились. И только напялили скубы, только приготовились булькнуться в воду, как вперёдсмотрящий вытянул на запад указательный палец и отчётливо сказал «бля!» Лы/Сы вгляделся в указанном направлении и согласился. Действительно, бля.
С украинской стороны к российской лодке, неистово клокоча вусмерть убитым движком, стремилась шаланда МОГПСУ - Морской охраны Государственной пограничной службы Украины. Выглядела шаланда очень авантажно - вся в потёках ржавчины, с косой жёвто-блокитной нашлёпкой и лейблом «Морська охорона» на борту.
Начальник экспедиции по-молодецки вскинул к глазам цейсовский бинокль, пожевал губами и сказал, что украинцы ему решительно не нравятся:
- Уж очень у них лица сосущие... И алчные! Эх, такой день загубили...
А день был - ух. Солнечный, жаркий. Небо голубое, безоблачное. И море - гладкое аки зеркало. Полный штиль. Не погода - мечта.
Разбираться с украинскими погранцами никому не хотелось, и народ с кислыми лицами бросился выхаживать якорь. Не то чтоб археологи ощущали себя правонарушителями, но на бодание с представителями незалежной заграницы могла уйти туева хуча времени, а выходной, как известно, не резиновый...
И тут в кваканье ревуна из-под нашего берега выскочил катер нашей погранохраны.
Как коршун, как пардус! Как слонопотам с дробиной в жопе!
Был катер раз в пять больше украинца и раз в десять солиднее. Чистенький, вылизанный, с гордо торчащим стволом артавтомата на баке и целым лесом колосящихся радиоантенн.
На полном ходу он в момент вписался между «Зодиаком» и Украиной. Этого оказалось достаточно, чтобы «Морьска охорона» закатала губу, смотала удочки и ретировалась курсом чистый Вест. Отбрив таким образом супостата, пограничник нарисовал по воде замысловатую кривулю и лег в дрейф рядом с археологами. На мостике корабля-героя гордо высился некто в пейлотке, плавках и почему-то в портупее на голое волосатое тело...
Этот некто величаво перегнулся через обвес мостика и в матюгальник решительно поинтересовался с пятиметровой дистанции:
- Ну? И какого хера?!..
В переводе на нормальный русский с морпограничного это очевидно значило: «Здравствуйте. Нижейше прошу вас озвучить причины, в силу каковых вы имеете честь прибывать в пределах ввереной мне акватории».
Начальник экспедиции извлёк на свет божий какую-то упакованную в полиэтилен цидулу с кучей печатей и заполошно замахал ею над головой:
- Мы археологи.
Чел в пейлотке задумался, а потом пророкотал в матюгальник:
- Ну, АРХЕОЛОГИ, и какого хера?!..
Теперь уже задумался начальник экспедиции.
На «Зодиаке» воцарилась гнетущая тишина, плавно съезжающая в лёгкую панику. Мостик катера тоже накрыло тишиной, но с иным подтекстом - там уже готовились весело вязать нарушителей.
В минуты опасности, как известно, мозг человека способен на чудеса. Среди милиарда вероятных отмазок мозг начальника экспедиции мгновенно выбрал одну единственную и самую правильную:
- Телевизор!
- Что?!
- Мы вам телевизор подарили! Плазменный!..
Чел на мостике сдвинул пейлотку на выбритый затылок. Берущая за сердце пауза, сделавшая бы честь самому Станиславскому, и новый вопрос с мостика:
- Мммм... Помощь нужна?
Какой из всего этого следует вывод?
Пральна - СЛАВА РУССКИМ ПОГРАНИЧНИКАМ! ;)

Честнотянуто с http://u-96.livejournal.com

Легко в учении...?

Народ в курилке обступил невысокого сержанта, киевлянина Витю Незабудько, и с неприкрытым любопытством слушал его рассказ о поездке в далёкий солнечный Узбекистан, куда его коммандировали в составе группы "покупателей". Ездили они куда-то в район Коканда, РВСН в 60-х был род войск новый, таинственный и очень уважаемый (мать Кузьмы как-никак) и местный военком повёз прибывших ракетчиков в передовой кишлак на встречу с местными аксакалами.
- Ну, значит, привезли нас, выгрузили из машины, жарища шо в печке, кругом хибарки такие... Ведут нас в какой-то двор, а там прям на земле ковёр расстелен, а вокруг него матрасы накиданы. Ну старшина нам и говорит, что, дескать, вот на эти матрасы и садитесь, щас председатель со стариками придёт и пожрать и выпить подадут. И сам, значить, на этот матрас плюхнулся и ноги как-то хитро поджал. Ну мы сели кто как может, неудобно жутко, а товарищ майор, у него ведь знаете пузо какое, и так сядет и этак... прям больно смотреть, как человек мучается. Ну старшина что-то этим чучмекам крикнул, те из дома подушку принесли и майору навроде подлокотника положили. Принесли еду, плов ихний. Ну это типа каши рисовой такой с мясом и чайники. Офицеры посмурнели, думали шо пловом теперь насухую, под чаёк давится придётся, а оказывается, у них в чайнике самогон виноградный, а в чайник наливают, чтобы, ха-ха, Аллах не видел. Плов-то принесли, а ложек нет. Старшина и сами чучмеки прям руками в блюдо лезут, шарик скатают и в рот, как дикари какие-то. А нашим-то так жрать как-то не того... неудобно, страшина смекнул, сказал им чего-то, и те ложки принесли, хотя и деревянные, но хоть какие. И один старикан, значить, нашему майору пиалу с водкой протягивает, а там всего пару капель на донышке. Майор скривился и говорит старшине, дескать, чего этот старпёр водкой жмотится? А старшина ему - нельзя полную пиалу гостю наливать, налить полную - гостя не уважать. Ну майор подумал и говорит, что, дескать, хрен с ним с уважением, пусть полную льёт, а сам на плов налегает. А старикан этот шарик своими немытыми пальцами скатал и прямо норовит майору в рот его запихать. Майор ошалел, отмахнуться пытается, а старикан такой настырный попался, всё лезет и лезет со своим шариком. И хрен его знает, где он этими руками ковырялся до того, дикий народ...
Тут Витя заметил, что народ как-то вдруг притих и начал из курилки исчезать. Он повернулся, и к большому своему огорчению, обнаружил за спиной облокотившегося на дверной косяк с улыбкой на всё своё покрытое свежим кубинским загаром лицо старшину Исмаилова.
- Ассалям алейкум, сержант. Впечатлениями делишься?
- Дык это... товарищ старшина... интересно ребятам, вот я и рассказывал, что и как.
У Вити нехорошо засосало под ложечкой. Старшина Иосиф Рашидович Исмаилов был родом из солнечной Бухары из очень многодетной семьи, и то, что он попал в армию, где три раза в день кормят и дают персональную койку, считал большой удачей. Но кроме этого он был мастером спорта по боксу, и по солдатским легендам из спортроты его убрали после того, как он проломил череп сопернику прямо на ринге.
- А с дастарханом, вижу, тебе не угодили. И водку не так наливали, и пловом не так кормили...
- Дык товарищ старшина... мы... я... не того... не обучен плов этот есть, да ещё руками...
- Так в чём проблема, тут же армия. Не умеешь - научим. Пошли, сержант.
Проклиная свой длинный язык, Витя поплёлся за старшиной, с удивлением отмечая, что направляются они к столовой.
- Эй, дежурный! Кто сегодня в наряде, живо сюда! - крикнул с порога старшина, заходя в уже пустую после ужина столовую.
Из ведущей на камбуз двери выглянул рядовой Мамедов:
- Я дыжурный, товарищ старшина! Ассалям алейкум Иосиф Рашидович.
- Каша с ужина осталась?
- Так точно, сечка, сейчас собирались свынкам нести.
- Отставить свиней, кашу вывалить на блюдо и нести сюда. Будем сержат плов есть учить.
- И-и какой это плов, товарищ старшина...
- УЧЕБНЫЙ! Бегом исполнять! И ещё, плов у нас без мяса получается, так ты кусок жира растопи и сверху полей.
Мамедов испарился в глубинах камбуза, а старшина повернулся к ушедшему в сингулярность Вите и коротко скомандовал:
- Садись.
Витя плюхнулся на скамейку.
- Да не на скамейку, дурак, а на пол.
Витя обречённо сполз на холодные доски пола. Старшина сел напротив скрестив ноги по-турецки.
В дверях камбуза опять нарисовался Мамедов, в руках у него было блюдо с горкой холодной уже сечки в оранжевых подтёках комбижира. Плюхнув блюдо между старшиной и горемыкой-сержантом он от греха подальше снова исчез из столовой.
- Ну что, сержант, упражнение номер раз - зачерпнул горсть плова, скатал в шарик, отправил в рот и проглотил. Исполнять!
- Това-арищ старшина...
Старшина досадливо дёрнул щекой и как-то случайно смял аллюминивую кружку, которую вертел в руках.
Витя судорожно сглотнул и запустил руку в холодную и склизкую массу. Кое-как зачерпнув горсть он попытался скатать из неё какое-то подобие шарика и донести до рта, но "плов" не поддался и вывалился из пальцев прямо на отутюженную "дедовскую" гимнастёрку страдальца.
- Повторить!
Вторую, третью и четвёртую попытку постигла та же участь, и только с пятого раза большая часть зачерпнутой сечки всё-таки добралась до назначения. Витя с трудом проглотил "учебный плов" и посмотрел на старшину.
- Повторить!
Ещё где-то через пять попыток Витя окончательно изгвоздался в комбижире, а желудке у него поселился тяжёлый и холодный кирпич.
- А теперь слушай сюда, ишак безмозгый! Мы приехали в кишлак забрать сыновей этих стариков, чтобы они вместе с нами охраняли нашу общую Родину. Ещё в 20-х годах эти старики резали красноармейцев по горам и пустыням всей Средней Азии, а сейчас они встретили нас как дорогих гостей, накрыли нам стол в лучших традициях своего народа, и даже, переступив через свою веру, поили тебя, сукина сына, водкой. И после этого ты приезжаешь и начинаешь рассказывать про них, как про каких-то африканских дикарей! И старик тот майору плов из своих рук подал в знак большого уважения, как самому дорогому гостю. Вот так!
Старшина неуловимым движение скатал из сечки шарик величиной с теннисный и, взяв Витю свободной рукой за подбородок, затолкал ему в рот.
- Всё, свободен! Ещё раз услышу твои россказни - буду проводить с тобой личные занятия по самообороне пока вообще кроме каши ничего жрать не сможешь. Пшёл вон!
...Тиха ночь в беллоруских лесах, спит гарнизон, и только из будки сортира доносятся утробные звуки, пугая часовых и кошек. Это сержант Витя Незабудько избавляется от учебного пособия...

У нас в офисе переезд с места на место.
Собрали у начальника стереосистему щас, что в свою очередь навеяло на собравшихся героические воспоминания.

Во время срочной службы рядовой Шварц жил в казарме на третьем этаже. Там размещались боевые солдаты. На втором этаже жил техперсонал, а на первом - водители.
Те немногие водители в израильской армии, которые не приехали вчера из СССР, обычно по происхождению "североафриканцы". То есть из мест, деликатно именуемых "дальним югом Франции", где, если судить по их пассионарному поведению, они буквально вчера успешно произошли от обезьяны и теперь отчаянно празднуют по этому поводу. Дикие чурбаны из Марокко, короче, не путать с культурными гражданами оттуда же.
А дикие чурбаны из Марокко очень любят слушать восточную музыку. Причём не попсу какую, ещё более-менее переносимую подготовленным слушателем, а настоящий хардкор - плаксивый голос Ави Битера, рыдающего о вчерашней любви под завывания туземных музыкальных инструментов.
Эту замечательную музыку водители громко включили ранним утром, чтобы поприветствовать свежеприехавших бойцов и как бы сразу дать им понять: здесь очаг ближневосточной культуры! И военные водители, друзья человека и офицера, зорко следят за тем, чтобы этот очаг не угас в отдельно взятой казарме.
Но вновь прибывшим бойцам было чем ответить распоясавшимся работникам руля и педалей. В их рядах был простой паренёк Эйтан, любитель десметала, слушавший Канибал Корпс чисто чтобы успокоиться. Эйтану была дадена отмашка, личный состав заткнул уши спецнаушниками и затаился.
После пяти минут воспроизведения мёртвометаллической альтернативы плаксивым завываниям простой паренёк Эйтан выключил зажигательный музон и жестами показал товарищам, что водителям был преподан жестокий, но необходимый урок. И действительно - вместо того, чтобы вальяжно пить кофе на лавочках, водители скучковались в углу, испуганно переговариваясь между собой, мол, под такую музыку непременно придёт Сатан и заберёт нас к себе.
Банальная, казалось бы, история, но с неожиданным колоритным развитием.
Непривычные к десметалу водители, проходя мимо Эйтана, стали шарахаться и суеверно сплёвывать, а один в столовой даже соль через плечо бросил как-то. Чтобы Сатан не забрал, стало быть, и чтобы проклятый колдун не сглазил.
Вот как людей музыка иногда воодушевляет.

Голубой состав бежит качается.....
Цвет состава - не ориентация... это цвет перегарного выхлопа...

Пять дней учебы, в субботу ПХД, воскресенье - массовый увал...
Для курсантов развнедельная радость, для любимого начальства головная боль, ибо поведением своим курсанты знамениты... Ну а что вы хотели?
Если молодого раздолбая на протяжении хотя бы года три раза в неделю гонять по рукопашному бою (с легким уклоном в систему Кадочникова), хочешь не хочешь, а маленького Терминатора получишь...
Плюс наличие милицейской ксивы (высшая школа МВД как никак), плюс стипендия в пять раз больше стипендии простого студента... В итоге эти орлы были желанными гостями всех женских общежитий и головной болью любого экипажа ППС - во-первых, хрен догонишь, во-вторых, при задержании можно и самим огрести, в-третьих, даже если и поймал, не факт, что не придется потом не только отпускать, да еще и до дома везти... Звучит смешно, но корпоративная этика уже тогда существовала.
И вот для борьбы с излишней вольницей и был натравлен на курсантов полковник БАКС (погоняло, производное от фамилии по цвету американской купюры) - зам нач. по строевой. Только благодаря ему Устав соблюдался и выполнялся до размеров неприличия... Это был единственный офицер, домашний адрес которого знали все ритуальные салоны города. Каждый выпуск считал своим долгом заказать и оплатить гроб с парочкой венков с доставкой ему на дом.
Ну так и объявил как-то полковник БАКС, что воскресенье является праздником спортивным (помните: что ни отдых, так активный, что ни, праздник то спортивный), и не жалея ни себя, ни курсовых офицеров, и соответсно нас, каждое воскресенье собирал с утра весь личный состав, чтоб со смехом и улыбкой пробежаться либо пять, либо по настроению десять км на лоне природы.
Скажем честно, поставленной цели он так и не добился... стало еще хуже. Прогудев вечер субботы, народ приходил в состоянии недосыпа и похмелья в воскресенье, отбежав положенный километраж, радостно лечился возле ларьков и кафешков, восстанавливая порушенный кислотно-щелочной баланс! В результате на утро понедельника не все бойцы были в состоянии стойко и бодро переносить тяготы и лишения...
Четвертый курс... Знаете ли вы, что такое четвертый курс... Нет, вы даже знать не можете, что такое быть на четвертом курсе... Три года уставщины, полуармейского долбоебизма и зубрежки по боку... Накося-выкуси, приказ на нас в столицу уже ушел, и цельный министр МВД, не по-детски волнуясь и застенчиво сморкаясь в кулачок, оставил свой след в истории и автограф на приказе, по которому каждому из нас присваивалась первая полоса на погон и звезда сверху! Баста, карапузики! Теперь господа микромайоры!
И вот он, долгожданный день! Суббота, плац, оркестр, блеск парадок, генералы со свитами, вручение первой звезды, напутственные речи, прохождение... на трибуну вылез БАКС...
Поздравляю, господа офицеры! Желаю всех благ и завтра в девять утра жду всех на спортивный праздник, кросс - 10 км...
Три коробки добродушно заржало. Ты че, полковник? Нам же звезды обмывать надо!
БАКС невозмутимо: В случае неприбытия кого-либо на спортивный праздник, буду вынужден ходатайствовать об исключении из учебного заведения.
Такого эффектного облома не ждал никто, над плацем в полной тишине где-то на уровне эфира крупными буквами висела надпись: «БАКС - ПИДАРАС».
И был вечер! И был кабак! И был массовый впрыск водки и глотание звезд зубами. Для предотвращения лишнего ажиотажа и непривлечения внимания наш взвод, впрочем как и все, решил обмываться не в форме, а в строго цивильном одеянии - парни в костюмах, девушки в вечерних платьях...
Утро. 9.00
400 младших лейтенантов, зажатые в трех коробках, с ненавистью смотрят на БАКСА... Как нам всем хреново... БАКС еще в большем шоке смотрит на толпу... Такого бардака он еще не видел... Останавливаясь возле первой шеренги, оглядывает меня:
Костюм-тройка, белая рубашка, галстук, правая кисть перебинтована, бинт в крови...
- Товарищ слушатель!
- Младший лейтенант! - злобно поправляю я.
- Вы почему в таком виде?
- А мне так удобнее, товарищ полковник!
Полковник БАКС глубокомысленно хмыкает, идет дальше и в шоке замечает красавицу в вечернем платье с глубоким декольте, на шпильках сантиметров в пятнадцать...
- Вам что, тоже так удобно?
Девушка, устало разлепляя ресницы со вчерашним макияжем, задумчиво кивает.
- Ага.
- И вы так побежите?
- Так ведь каждый по-своему трахается, товарищ полковник!
Ржач над строем!
- Молчать! Равняйсь! Смирно! Начальник курса! Почему не обеспечили надлежащую форму одежды?
Курсовой у нас был мужик тертый и тоже сильно недовольный этим утренним идиотизмом.
-Товарищ полковник, вопрос не ко мне... Зам по тыла спортивную форму не выдал!
Курс злобно заулыбался, вот так-то, БАКС, хочешь спрашивать по Уставу, так и обеспечь по Уставу!
БАКС злобно вздохнул, но увидев, что дальше по флангу стоят пока еще обездоленные и потому уставные младшие курсы, с радостью пошел к ним. Равняйсь! Смирно! Четвертый курс направляющий, остальные за ним! Выдвигаемся на исходную...
Пришли.
Четвертый курс! Бегом марш!
Ага, щассс.. Коробка судорожно сдвинулась и тихонечко плавным нестроевым двинулась по маршруту. Отставить!
Первый взвод! Бегом марш! Через минуту первый взвод отклеился от коробки на десять шагов. Отставить!!!! Первая шеренга, бегом марш!!! Ну-ну... Первая шеренга прогулочным шагом двинулась в сторону восхода, причем один из микромайоров галантно поддерживал за талию и чуть ниже соратницу по несчастью...
Отставить! На-лево! Пять минут угроз в части саботажа и прочей мишуры... Коробка, широко зевая, радостно балдеет... Случайные комары, залетая в облако перегара, мрут на лету...
К БАКСу подходит один из младших курсовых (до этого два года был нашим замначем).
- Товарищ полковник! Может, пока вы с алкашами разбираетесь, младшие курсы начнут марш-бросок?
А... Ну да, четвертый курс! Кругом! Освободить дорогу! Остальным: Бегом марш!
Четвертый курс! За ними!
Пьяная коробка со скоростью беременной черепахи двинулась в сторону солнца, и только голубой выхлоп перегара лениво стелился за ними...
ЗЫ. Учитывая, что собирать в одном месте в воскресенье с утра 400 похмельных офицеров было глупо, обмывание звезд прекратилось только ко вторнику)))

Я честно пытался связаться с автором, но, увы, безуспешно. Поэтому, текст ниже и последующие главы, цельнотянуты без разрешения с сайта www.eulex.msk.ru
Надеюсь, автор не был бы против публикации...

Хроника одной авантюры

«Не стреляйте в пианиста -
он делает все, что может!»
(плакат в американском салуне)

Пролог

После широченных и гладких, как биллиардный стол, французских «авторутов» и немецких «автобанов», навевающих при неспешной езде на хвосте у «технички» дремоту и самоуспокоенность, шершавое, с внезапными и досадными, как звон будильника, рытвинами и колдобинами белорусское шоссе располагало к увеличению громкости магнитофона, скрывающего хронические недомогания подвески и тихим проклятиям в разные нелюбимые адреса. Прицеп со спортивной машиной, попадая в колеи и на ухабы, мотался впереди в лобовом стекле из стороны в сторону, создавая ощущение, что водитель тянущей его «Ивеко-дейли» всю дорогу осуществлял близкое знакомство с терпким бургундским вином, ароматным баварским пивом и противной, похожей на самогонку польской водкой. Усталость последних десяти дней, прожитых в кочевых и нервных условиях, постоянно напоминала о себе тупой, несильной болью в затылке и легкой нервозностью при переключении с пятой на четвертую передачу при движении в гору, когда дизелю тягача «переставало хватать воздуха», и он заметно сбрасывал скорость, заставляя притормаживать и сопровождающую машину. Калашников был в машине один: Сашка, проведя за рулем весь польский перегон ушел спать в техничку, а Николай с Сергеем, вообще, всю дорогу посменно вели «Ивеко», аккомпанируя друг другу старыми анекдотами и банальными воспоминаниями.
Светало. Раскрасневшееся за ночь солнце поднималось как-то неохотно, лениво вываливая из-за горизонта прямо на шоссе свое пурпурное брюшко. После пережитых ливневых дождей в Чехии и поваленных бурей деревьев в Германии его появление было нестерпимо приятно, и даже постепенно наваливающийся на глаза яркий, мешающий свет не создавал обычного дискомфорта, а был скорее желанным.
Пустой и обезличенный белорусский пейзаж, изредка украшенный смешными, исковерканными надуманным языковым суверенитетом названиями, типа «Барысау» и «Крывахатава» на покосившихся и выгоревших на солнце синих дорожных указателях, был все же куда более теплым и родным, чем чопорные, расположенные вдалеке от шоссе, серые немецкие фермы и нескончаемый поток самодельной рекламы вдоль польских дорог. Пустая утренняя трасса неспешно перекатывалась под колесами и лишь необходимость заезда на АЗС, где грубоватые дядьки и тетки поначалу наотрез отказывались брать к оплате за горючее русские рубли и дойчмарки, но после демонстрации купюр неохотно соглашались с этим, как с неизбежностью, несколько скрашивала монотонность передвижения.
Наконец, Калашников увидел указатель «ДАИ», означавший приближение к посту «державной» автоинспекции и приготовился к очередной встрече с блюстителями дорожного порядка, которые, изведясь от ночного безделья и больше из любопытства, чем по делу, считали своим долгом остановить странный, диковинный российский караванчик, неспешно ползущий на восток. Этот пост не стал исключением - когда до него осталось метров двести на обочине показался инспектор, одетый в черную форму и поднял вверх красный кружок, расположенный на пластмассовой ручке. «Ивеко» прокатилась чуть дальше и затормозила, давая место машине Калашникова для остановки напротив «даишника», так как функции адвоката и главы переговоров с властями всех без исключения стран постоянно исполнял он. Остановившись, Калашников не спеша вынул из солнцезащитного козырька документы и вышел из автомобиля.
- Куда едем? - не представившись поинтересовался инспектор, будто направление дороги на Москву, российские номера и утомленные, небритые лица путешественников могли создавать впечатление, что они не стремятся попасть, как можно быстрее на Родину, а направляются с неофициальным визитом к президенту Лукашенко или совершают объездной маневр для присоединения к миротворческому контингенту в Косово.
- Домой возвращаемся...
- И откуда ж вы в таком виде двигаетесь? - «даишник» прищурившись осмотрел спортивную машину, обклеенную «с ног до головы» различными надписями.
- Из Франции...
- Из Франции?! - с удивлением протянул инспектор, словно услышал название незнакомого государства. - И на кой хрен вы туда мотались?
- В ралли участвовали, - коротко проинформировал блюстителя ПДД о назначении «хрена» Калашников.
- В ралли?! - снова удивился тот, будто полагал, что функциональным предназначением стоящей на прицепе гоночной машины является орошение французских виноградников. - На этой букашке?!
- Я понимаю, что на бульдозере или на шагающем эскаваторе было бы убедительнее, - произнес Калашников, которому надоело через каждые пятьдесят километров объяснять, что под капотом у “букашки” находится железное сердце, вмещающее в себя полторы сотни “лошадей”, а от стоящей у поста древней и измочаленной милицейской “Венты” маленький разукрашенный “Опель” отличается так же, как поезд TGW, покрывающий триста километров от Дижона до Парижа за полтора часа от дрезины беспризорника Мустафы.
- И что-нибудь выиграли? - пропустил шутку мимо ушей инспектор.
- Да, второе место.
- Что ж не первое?
- Были люди посильнее...
- Не понимаю... - “даишник” скривил лицо и стал похож на человека с повышенной кислотностью, проглотившего лимон. - Столько машин, людей... А зачем? Деньги девать некуда?! Кругом нищета, безработица, чуть ли не голод, а вы - во Францию на какие-то гонки... Кому это нужно?
- Знаешь... - Калашников на секунду задумался, - Там, - он показал рукой на запад, - с некоторых пор празднуют победу над нами и принимают нас... да, и вас тоже... за второсортные, убогие страны, в которых живут только преступники и дикари, продающие, чтобы не умереть с голоду свои последние природные богатства. И, когда однажды в небольшом французском, немецком, бельгийском или английском городе появляется маленькая русская машинка, которая на равных гоняется среди сытых европейцев по их скоростным участкам, тысячи людей, простых обывателей вдруг понимают, что их посетили не бородатые варвары с пулеметом в багажнике, не нищие, вечно просящие взаймы, а такие же нормальные люди, способные улыбаться и вести дискуссии, многое знающие и умеющие, с теплотой и гордостью относящиеся к своей стране, а к тому же, не уступающие в соревнованиях и способные держать на уровне свой престиж . И мнение меняется, и обыватель, придя домой и включив телевизор или открыв газету, вдруг понимает, что вякание диктора или измышления журналиста о слабоумии и немощности русских - это дешевая пропаганда, ибо он видел все своими глазами... Мне кажется, это стоит куда дороже, чем несколько тысяч долларов, потраченных на поездку... Ладно, документы смотреть будешь?
- На кой мне твои документы, - вздохнул инспектор. - Езжайте...
Он повернулся и медленно и устало, как-то съежившись и опустив плечи, побрел к посту, волоча за собой жезл с красным кружочком на пластмассовой рукоятке...