Майор и электричество

Рассказал мой батя, 25 лет оттрубивший в РВСН

Дело было на "точке", то есть КП ракетной дивизии под городом Кунгуром. Есть там такое помещение, типа распределительной, несколько кабинок с рубильниками, к каждому подходит 3 токоведущие шины - железки сечением ремень напоминают, толстые металлические полосы. Все это дело довольно основательно подвешено под потолком на системе изоляторов и покрашено в разные цвета.
Теперь к делу. Очередная проверка, личный состав всей оравой ликвидирует, исправляет, подгоняет и прочее. Майор техбата, навесив на грудь баночки с краской, кряхтя и матерясь на чем свет стоит, залазит на обесточенные шины, садится на них задницей и красит тоководы перед собой в соответствующие цвета, по мере покраски двигаясь попой вперед и дымя сигаретой. Идиллия. Вдруг распахивается дверь, залетает солдат из чурок, косит взглядом на рубильники, и, завидя отключенный магистральник, кидается к нему, что-то бормоча про неработающий магнитофон. Майор заинтересовался, но не успел даже испугаться. Зольд, презрев табличку "Не включать - работают люди", что есть дури рванул рубильник в положение "Вкл". Как потом говорил майор, ему стало как-то необычно и волосы на заднице зашевелились. Однако, убедившись, он еще в этом мире и порадовавшись что не обоссался, бравый майор тихонько окликнул солдата.
- Эй!
Зольд закрутил головой и увидел майора. Хоть он был и чуркой, но сообразил, что там никому быть вроде как неположено и вообще невозможно - сидит человек на 10 киловольтах и вроде как разговаривает, хоть и слегка дымится (сигарету майор обронил при пуске тока). Майор опять:
- Ты зачем его включил?
Зольд стоит, соображает.
- Слушай, зачем включил-то? Выключи.
Зольд допер, повернулся к рубильнику и выключил.
- Выключил? Точно выключил? Ну подожди, не уходи.
Майор слез, аккуратно поставил баночки, аккуратно же взял стоящую в углу лопатку (совковая, добротная такая, черенок только полтора метра)... и с диким ревом кинулся за ошалевшим от множества событий зольдом. Тот дал драпа невзирая на законы физики, перескакивал через сугробы и низкорастущие деревья, но майор, изрыгающий на ходу потоки мата и связующих предлогов и междометий, не отставал, сшибая как сугробы, так и деревья с личным составом что имели несчастье попасться ему на пути.
Короче солдата он догнал (к счастью, на тот момент уже потеряв лопату) и просто набил ему морду.
Позже выяснилось, что спасло майора:
1. Толстые ватные штаны
2. Сантиметровый слой краски на шинах
3. Картонка под задницей, подложенная дабы не марать штаны

Если понравится - напишу еще что-нибудь.

Нужды насущные
или Почему в училище не учат мочиться из положения лежа?

Наш инструктор утверждал, что снайпером необходимо родиться. Дескать, с самого рождения нужно заглянуть младенцу в глаза, в самый зрачок, - а нет ли у него там градуированной тысячными сетки… Ну, это так, присказка.
Так или иначе, но лежу я сейчас на самодельном топчане из столешницы и дверцы шкафа, пристроенному к дырке в наружной стене от попадания БМПэшного снаряда. Аккуратная такая дырка, диаметром сантиметров 15. Сектор просматривается неплохой: единственная дорога из поселка.
Тылы обезопасил. Лестницы на мой второй этаж нет, ее обугленные останки лежат на первом. Порядком прокопченные стены практически не отражают света, следовательно, обнаружение моего силуэта в окне внешним наблюдателем маловероятно. Да я и не произвожу резких эволюций, лежу себе, не дергаюсь.
Лежу уже третий день, стало быть, являюсь уже полноправным жильцом этого дома. Точнее, той половины, что от дома осталась. Тут, по всему, была какая-то контора. Вон, в углу даже пишущая машинка завалялась. Обломки мебели, ворохи обгоревшей бумаги, здоровенный сейф, упав, перегородил короткий коридор. Комнатка моя тупиковая, но путей отхода аж три: через сейф по коридору в сторону лестничного проема, через окно с единственным, случайно уцелевшим закопченный стеклом, или через дыру в потолке. Плита перекрытия сместилась и упала одним концом в комнату, эдакий пандус на крышу. Удобственно.
Когда вернусь, надо будет доработать малость сошки. Чтобы регулировались по высоте плавно, а не на три фиксированных положения. И новую резинку затыльника достать.
В наушнике щелкнуло, голос Сереги, начавшийся с середины фразы: '…ыишь меня, Наденька? Прием'. Слышу, слышу, блядский потрох. 'Слышу хорошо. Верочка, как у вас? Прием'. Вера-Надежда-Любовь. Придумали ж позывные, блин. Наблюдатели - Вера, я, стало быть, Надежда, а база, естественно, Любовь. Серега сопит, щелкает и снова с середины слова: '…ка тихо. Ждем-с'. Да уж, что еще остается. Достаю из кармана кружок сырокопченой колбасы, отправляю в рот. Не жую, сосу как леденец. Полкармана настрогал еще с рассвета, до сумерек должно хватить, а там можно и по-серьезному… Глоток воды через трубочку (одноразовые системы для переливания крови - это просто находка, ей Богу: заполнил пластиковый пузырь водой, сунул в карман разгрузки, трубочку с зажимом к погону. Захотел пить - захватил губами, нажал зубами на зажим и живительная влага льется тебе в рот).
На первом этаже хрустнуло под чьей-то ногой битое стекло. Осторожно переворачиваюсь на левый бок, правая рука ложится на набедренную кобуру. Внизу сначала тихо, потом с грохотом падает что-то, вроде пласта штукатурки, голоса. Блядь, дети! Судя по голосам - лет десяти-двенадцати. Самый шкодливый возраст. Такие могут и на второй этаж попытаться забраться.
Не переставая прислушиваться, осматриваюсь. Снаружи вблизи никого. Старик ведет в поводу тощую корову (ориентир - сломанное дерево, 300 метров), во дворе ближайшего дома женщина лет 40 вывесила и чистит ковер (ориентир - левее трубы котельной, около 100 метров). Левой рукой на ощупь через ткань разгрузки нажимаю на кнопочку рации. В наушниках у меня и наблюдателей пищит условный сигнал 'Нештатная ситуация'.
Мне вот что интересно, ежели эти пацаны сюда таки сунутся, что мне с ними делать? Одного я смогу скрутить, даже связать найду чем. А с двумя? Не мочить же их! Осторожно, стараясь не издать ни звука, спускаю ноги с лежака на заранее расчищенный пол. Подтягиваю шнуровку на берцах. Пацаны о чем-то базарят, вроде спорят. Один очень громко кричит, хрен знает, что, но по интонации - 'Атас!'. ЗАСЕКЛИ!!!?? Практически сразу вслед за криком - громкий хлопок! Очень громкий (закрытое помещение) и очень неожиданный. Он застает меня в положении 'на корточках', когда я, вывернув голову, пытаюсь рассмотреть, что делается внизу. Очень неустойчивое положение, надо сказать. Что и сказалось… Потеряв равновесие, я всем весом приземлился на пятую точку, удачно выбрав для этого приземления место, где хранились запасы моих собственных жидких экскрементов, аккуратно запакованные в полиэтиленовые пакеты. Вследствие чего оные пакеты моментально потеряли былую герметичность. Более дурацкого положения у меня в жизни не было! Сижу в разрушенной халабуде почти в центре отнюдь не дружественного населенного пункта в луже собственной мочи, напуганный малолетками. А Серега по рации запрашивает, что за взрыв на первом этаже и живой ли я вообще?
В общем, 'клиента' в тот раз так и не дождались. Как стемнело, я свернулся и вдоль реки вышел в точку встречи с наблюдателями. Через несколько часов мы уже тряслись в подобравшей нас вертушке, где я вяло отмахивался от Сереги, избравшего меня в качестве мишени для своих дурацких шуток. Дескать, смотри, молодой (это он своему напарнику), на настоящего профи, - он даже ссать умеет лежа, не то что вы, молодняк.

P.S. Никому я об этом до сих пор не рассказывал, надеюсь и здесь все останется меж своими.

Дню пограничника посвящается.

Зеленая фуражка.

Она и сейчас лежит у меня на полке итальянской 'стенки' рядом с австрийским штыком времен Великой Отечественной, моя зеленая фуражка. Та самая, которая таскалась со мной на службу последнюю пару месяцев перед дембелем, и в которой я уволился в запас. Слегка припорошенная пылью, но регулярно извлекаемая 26 мая, тщательно чистящаяся пылесосом для последующего надевания 28 мая, в НАШ ДЕНЬ - День ПОГРАНИЧНИКА. И одевая ее на свою обросшую голову, натягивая на самые брови козырек верный алма-атинской традиции моего отца-командира майора Швыдкого, (Фуражку нужно одевать так, козырек фуражки должен быть надвинут на глаза, чтобы выправку держать, а не напяливать на затылок, чтобы потом сутулиться как калека!), я сам замечаю как усиленно начинает частить мое сердце. Да, мне уже тридцать шесть, но с ней возвращается моя молодость, мои лучшие годы, воспоминания о друзьях-сослуживцах и, наверное, лучшее из чувств для мужчины, чувство мужского достоинства и принадлежности к касте, касте, безусловно, одной из достойнейших - касте пограничников. Мне есть, что вспомнить, служба в войсках свела меня с самыми разными людьми, к счастью большинство из них были достойными, служба была богата на самые разные события, мне даже довелось пройти в строю парадного расчета. Вот уже минуло шестнадцать лет с того момента, как я уволился, но в памяти служба засела крепкой занозой и выдергивать ее, поверьте, не хочется.

Боевой расчет закончился, перспектива была абсолютно очевидной, 'роем на службу через шесть' плюс досмотровая. Пятерых дембелей моего призыва эксплуатировали на всю катушку, если остальные служили через двенадцать часов, то мы … А, ладно, чего переливать из пустого в порожнее, вы же на боевом все сами слышали. Поели, собрались, поехали служить, благо в первую смену. Июньские томные ночи Одессы, ленивый плеск волн, всеобвалакивающая жара и страдальческие мысли о дембеле. Опыт предыдущих поколений дембелей-весенников говорит о том, что можно уволиться просто великолепно, и 25 июля и 30 августа. Мда-аа. Твою мать, ну, надо же так! Устроить этот долбаный международный конгресс 'Женщины мира в борьбе за мир' и чтобы все эти жжж..енщины через наше ОКПП перлись! Охраняй всю эту фигню по первому варианту. Нет, ты скажи, какого хрена они самолетами не летели?! Круизницы хреновы! А главно причем тут мы, это же забота "пассажиров", третьего отдела.
Смена за этими мыслями и реальной службой пролетела незаметно, вернулись в отдел, перекусили и поперлись в досмотровую, отправляли старый пароход типа 'Ленинского комсомола', домой вернулись только к шести утра. Все, теперь в люлю и спать.

- Подъем!
- Да, ну вас на х…!!! Я через шесть рыл!
Старшина замер в изумлении, Дед только вернулся из отпуска и уже успел отвыкнуть от подобной лексики, если старшина подразделения только может отвыкнуть от мата. Да, нет, скорее я отвык от его голоса, спросонья не узнал, а он отвык от того, что матом может разговаривать не только он, но и 'собеседники'. Вот оно тлетворное влияние гражданки!
- Не понял?! Вставай!
- Блин! Товарищ старший прапорщик, дайте поспать, я через шесть был, потом в досмотровой, не пойду я жрать.
- Ты чо, опух? Вставая, собирай манатки, чисть оружие, сдавай мне все, увольняешься. Все дембель! Велено до 17.00 всех вас выпиз.., уволить, на хрен!
Эх, культурнейший человек, старший прапорщик Ратиловский, за что и любим, за то и ценим. Чего он сказал-то? Дембель?
Мы все ошалело сидели на кроватях, мозг отказывался понимать происходящее, на дворе только 16 июня, а тут - дембель.
И тут началось. Это найди, это сдай, это почисть, от всей этой нервотрепки ужасно захотелось жрать. Так фотик обещал Сашке, хромачи надо сдать Деду, а потом умудриться их стырить и отдать Сереге. Или Ваньке? Блин, кому же обещал?
- Дежурный! Списки дембелей из штаба уже есть?
- Нет!
Блин, может дембель-то учебный. Дед еще гундосит.
- Товарищ прапорщик, вы бы дали носки, что ли офицерские, а то выдали стандартного 45 размера, а у меня 41.
- Носки у военнослужащего срочной службы должны быть или синего или черного цвета.
- Ага, согласен, только еще по размеру!
- Ходют тут всякие! (Ни фига себе, это после полутора лет совместной службы-то?!) На! (Выдал офицерские, зеленые, 41 размер) Помни мою доброту!
- Ну, спасибо!
- Стой! Куда хромачи попер?
- Дак, эта! Я Ваньке обещал!
- Не хрен таскаться с сапогами, пиши бирку, я сам передам. (И ведь передал, добрейшей души человек! Я сам проверял)
На приемке оружия Дед был чрезвычайно строг, просто до неприличия, но и это мероприятие в конце концов мы закончили. Сбегали пожрали, переоделись в парадку, а к тому времени и приказ из штаба пришел. Серега Мельник, в первую партию не попал, самый заслуженный и не попал. Честно скажу, был шок. Ну, вот, вроде и все сборы закончены, через пять минут построение. И тут…
Завыла сирена, инстинкт сработал, все ломанулись и мы в том числе. У оружейки стоял замбой Табацкий и объявил построение отдела на приказ на охрану. Мы встали на последний приказ на охрану границы, стояли правофланговыми, перед всеми нарядами, стояли и слушали уже сотню раз выслушанную задачу, шевелили губами за старшими нарядов, отвечая по составу нарядов, а потом задачу поставили нам - увольнение в запас пограничных войск КГБ СССР.
- Вопросы?
- Вопросов нет, приказ ясен. Есть выступить на охрану Государственной границы Союза Советских Социалистических Республик… И ком в горле.
- Наряды напра-аво! На охрану Государственной границы….

Повернулись, ударили в привычные три строевых шага, вышли из комнаты службы и… Завыла сирена, прощаясь с нами. Что-то оборвалось в груди и тяжело заныло. Ребята дружески похлопывающие по плечам и улыбаясь, несущие всякую чушь, типа, 'ты там давай', офицеры пожимающие руки, и ты ошалевший от безысходности всего происходящего, не понимающий ровным счетом ничего. Радоваться тебе или грустить, что делать дальше, идти за нарядами, уходящими на границу, но ты уже не с ними, у тебя другой приказ, ты в запасе, в запасе, а не в резерве. Так и вывались на плац. А там, начальник ОКПП, нач. ПО, начштаба. Построились, выслушали традиционное 'К-хм!' дяди Бори по поводу дембельских погонов с неуставними металлическими буквами 'ПВ' и шевронов с красным кантом у тех, кто переслужил больше двух лет (а кто не переслужил?). Услышали слова благодарности от нашего ФБР (нач. ОКПП 'Одесса' - Филиппов Борис Родионович), от нач.ПО. И спустя пятнадцать минут в последний раз по команде залезли в свою 'шишигу'. Все. Домой. Вот и все, прощай граница!

P.S. Прошло три дня как я дембельнулся, мечтам о том, чтобы выспаться так и не суждено было реализоваться, так и 'вставал на службу'. Мамка, от избытка чувств, в первый же день накормила меня в полном соответствии с моим пожеланием 'чем-нибудь домашним' - гречкой. Отец чуть не катался от хохота и сквозь слезы говорил, что она давно уже не была на заставе, раз умудрилась впихнуть в меня 'беговой рацион'. На седьмые сутки я не выдержал, взял денег, купил билет, загрузил домашней жратвы, фруктов и уехал 'домой к своим' на ОКПП. На перроне Одесского вокзала я увидел подозрительно знакомую фигурку, тащившую за собой огромный чемодан на колесиках 'мечта оккупанта'.
- Васька! Шаргу, ты?
- Я! А ты чего здесь?
- К своим. А ты?
'Малыш неделю не жрет, вот письмо получил, - как-то виновато ответил он, - Ладно, пошел я, мне еще до Ильичевска на автобусе пилить' Мы пожали руки и разошлись, 'по своим'.
Когда я приперся на ОКПП через три недели, то на территорию меня не пустили, оставили в 'приезжей', дядя Боря Подъяпольский, мой начштаба, рвал и метал: 'Это ненормальный призыв, за три недели, 18 человек. Двоих из досмотровой выгнал! Да, хрен бы с вами, но вы ж не под приказом, проеб…те вы, а под суд мне наряды отдавать?!'

P.P.S. Она по прежнему лежит на полке, а китель парадки висит в шкафу. Изредка я разрешаю надевать ее сыну. Ему уже восемь лет и он просто надевает ее из мальчишества. Пройдут годы, интересно, появится ли в нашей семье еще одна зеленая фуражка, в дополнение к тем двум, которые уже есть. Моего отца и моей. Время покажет.

МОМЕНТ ИСТИНЫ

Когда-то давно над главным входом в это учебное заведение блистала гордая надпись: «Академия Министерства Безопасности». Потом работяги, матерясь, заменили латунные буквы, и все желающие смогли прочесть: «Академия Федеральной службы контрразведки». Прошло еще немного времени и те же работяги поотдирали на хрен всё лишнее и в результате осталось предельно лаконичное: «Академия». Всё. Переименования нам теперь до одного места. Кому надо - тот и так знает, что за слушатели здесь обучаются.
Кстати, на территории Академии находится памятник этим самым слушателям. Барельефная группа посвящена, по всей видимости, неудачной сдаче сессионных экзаменов. Порядком изувеченные острыми осколками гранита науки, молодые люди взирают на учебный корпус. Один из них уже принял с горя и лежит, с трудом поднимая голову, остальные поддерживают самого грамотного, который пишет на стене: «НЕ СДАЛИ!». Философию, я так полагаю. Или язык. Ничего, сдадут и ещё раз пересдадут. Вообще, целеустремленность и ответственность воспитываются в будущих чекистах отнюдь не на уровне лозунгов. Так было и в нашем случае.
Группа получила задание одно на всех и оценят всех тоже одинаково. Оценку будет ставить «слон», в его роли обычно выступает отставной препод, зачастую с богатым оперативным прошлым. Слона предстояло идентифицировать, провести по маршруту, в момент оставления закладки задержать, допросить, расколоть и составить протокол. Всё. Как в учебниках или «Аквариуме» Резуна (скорейшего ему возвращения на Родину). Единственной видимой проблемой было то, что действовать на всех этапах требовалось реалистично и одновременно корректно, дабы не травмировать дедушке ни психику (своим непрофессионализмом) ни его весьма бренное тело (усердием при захвате).
В общем, распределив роли, выдвинулись на местность. Приличный московский микрорайон был незаметно для мирных жителей опутан щупальцами всевидящего и всемогущего спрута в штатском. Командир группы с приближенными особами расположился очень грамотно - у ларька. Совершенно слившись с пейзажем, пили пиво (конспирация и удовольствие в одном флаконе) и ожидали драйва. Слон не подвел. Он вышел из ожидаемого подъезда вовремя и был идентифицирован по фото и газете под мышкой. Уперев глаза в асфальт, пенсионер неспешно поплёлся по одному ему ведомому маршруту, изредка проверяясь. За ним по пятам крались две бригады наружки, бормоча восхищенно: «профессионал!». Дед и впрямь оказался молодцом. Он обошел все точки, где продавали пиво и везде выпивал по бутылочке. Понятно, что наружка делала то же самое, чтобы не проворонить моментальный контакт объекта или оставление закладки. К исходу второго часа всем стало хорошо. Слон перестал проверяться и шел по аллейке, изредка прикладываясь к «Балтике». Наконец, он остановился, аккуратно поставил пустую бутылку на газон, бросил в урну газету и, порывшись в карманах, туда же отправил какие-то бумажки.
Момент истины?!!!
Окружающая действительность померкла, и слон почувствовал, как по нему проехал каток.
Вот так и попадают на небеса. В голове туман, тугой саван мешает пошевелиться, а тебя ласково и бережно поддерживают под руки ангелы. Или черти. Сомнения деда разрешил появившийся невесть откуда тип в штатском: «Здравствуйте. Я старший следователь по особо важным делам Федеральной службы безопасности подполковник Такойто. Вы задержаны по подозрению в государственной измене в форме шпионажа. Подпишите вот здесь и здесь. Пожалуйста». Саван превратился в наручники. Ангелы исчезли. Вместо них сновали аккуратно одетые молодые люди. Один из них деловито рассовывал по карманам деда бумажки, предварительно извлеченные из урны. Остальные входили в роль экспертов, милиции, понятых и свидетелей. Работала видеокамера, щёлкал фотоаппарат.
-Я не понимаю, что здесь происходит! - слон окончательно вышел из ступора и начал играть, путаясь в легенде. Естественно, два литра пива в жару.
Объясняют: закладочку оставляли? Кому? Опять не понимаете?.. Свидетели, понятые...Бутылочка ваша? Вот и хорошо. Под этикеткой микроплёночка.. Та-ак, карманчики. Ага, шифрограммы. Что, сноровка ослабла? Не успели сбросить? Посмотреть хотите? В суде посмотрите.. Фотограф, ближе.. Понятые, распишитесь.. Что еще в карманах? 50 рублей и всё? Хм, дёшево Родину продаёте.. А документики где? Дома оставили? Не расстраивайтесь, вы давно под нашим контролем и данные ваши хорошо известны. Вот и протокольчики уже заполнены, подпишите, пожалуйста.. Что-о? Фамилия не Ваша? И как же вас называют связные из Гвазделупы?.. Что вы орёте, какой беспредел?.. Милицию вызвать? Счас. Только у них методы другие и из отделения поедете в Лефортово лёжа на животе. Почему? Да потому что дубинка будет у вас из жопы торчать и сидя ехать некомфортно... Будем говорить?.. Конечно, жена подтвердит, с ней уже работают. Кстати, обыск у вас в квартире полным ходом и результаты не в вашу пользу.. Коллеги по работе? Вот справочка оттуда о моральном облике. Взгляните и охуейте. Кстати, вас к тому же уволили... МЫ кто? (У деда зарябило в глазах от обилия красных корочек). Не верите? Хватит тут Станиславского изображать. Подписывайте вот тут.. Да, знаем, не 37 год. Но шпионы вроде вас еще не перевелись.. Ага, вот результаты обыска и экспертизы. Ого.. И пальчики везде ваши. Поздравляем. 20 лет минимум. Впрочем, если начнете рассказывать сейчас и подробно, может и подышите воздухом свободы на старости...
Читатель, уважаемый! Конечно, Вы догадались сразу или по ходу повествования о том, что шпиёном дед не был. Впрочем, закладки он наверняка оставлял. Для себя. От жены. В бачке унитаза. А вышел он из дому похмелиться. И процесс его увлёк. До поры.
Группа попросту перепутала объект, и настоящий слон полдня шарахался по району, пытался выявить наружку и бормотал удивлённо: «профессионалы!».
В самом разгаре мероприятия, когда дед уже почти всё подписал, ангел ему всё же явился. В лице начальника курса этих раздолбаев. Перед дедом извинились. Угостили пивом и проводили домой. Извинились еще раз. Попросили заходить, если что.
А уже в Академии группе показательно вставили вышеупомянутые дубинки не будем говорить куда. Командиру (он к тому же играл следователя) глубже всех. По самую верёвочку.

Сантехник.
Продолжение, начало в выпусках 471-473.

Граната
- Почему рядовой Худайбердыев не имеет отметки о принятом зачете по обкатке гранатами? - спрашивает нас комбат.
Комроты еще лежит в госпитале и подобный вопрос задать мне и комвзвода может только комбат. Мы одновременно вздрагиваем, я начинаю массировать подергивающуюся щеку, а старлей делает умоляющее лицо. Его глаза приобретают знакомое мне выражение глаз рядового Худайбердыева.
- Товааааааааарищ майор, - канючит командир взвода, - Разрешите...
- Товарищ старший лейтенант! - я с интересом смотрю на раздувшиеся крылья майорского носа, и мне кажется, что я вижу в ноздрях ревущее голубоватое пламя как на горелке автогена, - Не пререкаться! Человек должен уйти в войска полностью обученным. Выполнять. Два дня срока вам даю.
Замираем по стойке смирно, разворачиваемся синхронно и выходим. За порогом кабинета доходит смысл сказанного комбатом, и меня начинает трясти крупная дрожь. Лицевые мышцы расслабляются, и на лицо наползает проклятое умоляющее выражение.
- Товарищ старший лейтенант, - с этим идиотским выражением и трясущимися губами, - Как же нам его... Кому ж на себя брать такое?
- Тебе, Татарин, тебе и только тебе... Сегодня давай учебными, завтра дадим ему РГД-5 кинуть и все. Ничего, - успокаивающе хлопает он меня, гладит по плечу и быстро, как бы стыдясь своего бессилия что - либо изменить, уходит.
В мою душу закрадывается холодная злость, и я даже начинаю насвистывать "Прощание славянки" для дальнейшего возбуждения ярости. Иду в роту, беру запалы, учебную болванку, помощника, Худайбердыева, и мы направляемся в тир.
На мое удивление Худайбердыев все понимает и кидает гранаты лихо и, в общем-то, на приличную дистанцию. Прогоняю его через все упражнения, и с веселым настроением мы возвращаемся в казарму.
- Как Худайбердыев? - спрашивает меня старлей.
- Представляешь, ничего не случилось! Он даже никому по голове не попал!
- Ну вот, видишь, - расцветает старлей, - А ты нюни распустил. Ну, ладушки, завтра один раз кинуть и всё!
Кинули. Из поясного окопа. Худайбердыев взял кругленькое тельце в правую руку и потянул кольцо. А усики разжать забыл. Тогда, держа в левой кольцо, он правой их разогнул, и тяжелая граната соскользнула с кольца. Раздался щелчок предохранителя, и эргэдэшка упала к нам под ноги в окоп. Худайбердыев завизжал.
Это был не ординарный, раздирающий душу и голову визг. От визга у меня сразу помутилось в голове и заложило уши. На грани сознания я успел выпрыгнуть из окопа, одной рукой выдернуть визжащего Худайбердыева и упасть на него сверху. Из окопа плеснуло жаром, землей и осколками. Отбарабанили по каске и спине камушки и песок. Оглохший я встал и начал отряхиваться, глуповато улыбаясь дрожащими белыми губами. Поднял и стал отряхивать Худайбердыева, стараясь не смотреть в его виноватые глаза.
Подбежали офицеры. Заорали на нас оглохших и перепуганных. Я обреченно махнул рукой и пошел на трясущихся ногах к фельдшеру:
- Слушай, Димка, что-то сердце у меня сдавать стало. Плесни мне чего-нибудь?
Он молча протянул кружку со спиртом и всё же не удержался от вопроса:
- Худайбердыев?
Я, пережидая накатившую спиртовую судорогу, зажмурившись и впившись носом в рукав, кивнул. Он, сочувственно вздохнув, налил еще.

Продолжение следует.