МОЛОДОЙ ПРАПОР ИЛИ РЕГЛАМЕНТ

Усилили как-то наши Дежурные Силы молодым прапором из братской группы ПКП. Ну, собственно, такой типаж всем знаком: Ретив до безобразия, гонору - куча, корчит из себя эдакого старого служаку, хотя месяц как из ШП, в нашей аппаратуре, да и вообще по жизни ноль без палочки, но виду не подает и умных товарищей о совете не просит. Крут потому что. Донельзя.

Душная летняя ночь. Второй расчет. Что-то около четырех тридцати утра. Радиомеханику надо срочно свинтить с поста на первый этаж к телефонистам - ребята чайку замутили с общаковым печеньем, ждут гостей. Душа Механика жаждет чаю да и Радиста надо бы покормить (Душа-браток невыходячий, Механик не подсуетится - засохнет боевой товарищ).

Но проблема: ПДпС (тот самый молодой прапор) бдит, зараза. И лишь скрипнет дверь поста, тут же из каморки дежурного по связи высовывается любознательный прапорский нос: "Стоять, солдат!! Ты куда это на ночь глядя? А ну засунулся обратно нахрен!!"

Напряженная работа двух светлых умов. Йесс!! Бинго!! Выход найден!!

(Далее диалог по громкой связи)

- Трамтарамцатый - Дежурному по связи. Разрешите выйти с поста для проведения регламентных работ.

- Что там у тебя за регламент, Трамтарамцатый?

- Эта...замеры текущих значений опадания стоячей волны в третьем волноводе.

(а коленки-то дрожат...пауза...долгая пауза...)

- А что, пора уже замерять?

- Дык, тащпрапорщик, виноват, час назад надо было замерить, прощелкали лицом.

- Маму вашууу...я так и знал, что засада ждет на поле боя... Бегом, твою мать!!! Я тебя...скотина...сгною...под трибунал...Бегом!!

- Йиесть!!!

Довольный Механик скрывается за дверью.

По прошествии некоторого времени, откушавшие чайку Радист с Механиком, вытянувшись в креслах, лениво спорят о различиях в ТТХ у брюнеток и шатенок. И тут.

- Трамтарамцатый!!! Мать твою за ногу!!!

- Слушаю, трамтарамцатый. Да, тащпрапорщик.

- Почему нет доклада о производстве регламентных работ?

- Уупс!! То есть, тащпрапорщик, докладываю: Работы произведены, параметры в пределах нормы.

- Смотри у меня, разъ.ба.

- Есть смотреть у вас...

Лафа продолжалась на протяжении всех последующих ночных смен, где ПДпС-ом стоял оный прапор. Механик ходил то "проверять схождение конвергентных полей на петле гистерезиса", то "регулировать синусоидальные характеристики антенных вибраторов", да куда он, впрочем, не ходил только. Регламенты росли и множились, как грибы после дождика. Поля гистерезиса сходились в строгом соответствии с планами командования, синусоидальные характеристики росли, как поголовье свиноматок в колхозе-миллионере, ни в одной армии мира не было настолько синусоидальных характеристик...Но однажды...

- Трамтарамцатый - Дежурному по связи. Разрешите проведение регламентных работ по регулировке остаточного заряда на резервном контуре фазовращателя!

- Хе-хе... Фазовращателя, говоришь?

(Ох, Майн Готт!! Откуда ж там взялся наш любимый шеф - ст.прапорщик Кулеша, Великий и Ужасный??)

- Эта...тащстарыйпрапорщик...опа... (шепотом) Итить... попали...

- Хе-хе...отставить регламент фазовращателя. Механику провести регламент линолеумной поверхности коридора второго этажа...хе-хе...посредством прибора - щетки ДК...с точной настройкой посредством тряпки...раза три-четыре так...хе-хе...

Как выяснилось впоследствии, тов. старый прапорщик стоял в наряде по столовой, и от бессонницы забежал на родной КП испить чайковского и заодно поучить жизни душару-молодго прапора...

Последствий и оргвыводов для участников не воспоследовало, хотя Кулеша не преминул-таки рассказать историю о "регламенте" своим собутыльникам - таким же старым и уважаемым прапорам, и над молодым прапором потом смеялся весь полк...а он тихо и люто ненавидел Механика с Радистом до того момента, когда...впрочем, это уже совершенно другая история.

БЫЛИ "ПАРКЕТНОГО" КРЕЙСЕРА-5 или "любишь кататься…"

Как здорово после дальнего похода наконец-то пройтись по твердой земле! Вдвойне здорово, если это "чужая" заокеанская земля, на которую и не думал когда-нибудь ступить (разве что в кошмарно-патриотичном сне во главе десантного отряда). И втройне здорово, если на этом "чужом берегу" тебя встречают как дорогого гостя, всячески развлекают и угощают.
Так примерно рассуждали два крейсерских "групмана"-старших лейтенанта Антон и Василий, неторопливо бредя с "офицерского фуршета" (см. БЫЛЬ-4), устроенного гостеприимными хозяевами в честь прибытия "с дружественным визитом" в Галифакс (Канада) отряда российских боевых кораблей Северного Флота.
Даже поверхностное знакомство с прелестями буржуазной демократии, значительно усиленное гекалитрами уничтоженных на фуршете коктейлей, привело к полнейшему забвению как воинской дисциплины, так и строевой выучки. Российские офицеры, прибывшие на борт канадского штабного корабля в монолитном строю, на обратной дороге разбились на маленькие группки "по-интересам" и растянулись чуть ли не по всей немалой территории военно-морской базы. В самом арьергарде и брели наши герои. А идти до места стоянки крейсера было, признаться, не близко.
-Все же плохо ехать - лучше, чем хорошо идти, - была сообща сформулирована старая народная мудрость. И взоры двух офицеров обратились на приближающуюся сзади большую черную машину, судя по всему, следующую в том же направлении. Кто из друзей "тормознул тачку" впоследствии так и осталось невыясненным. Однако машина была остановлена, и после недолгих переговоров с вежливой пожилой парой автовладельцев на языке жестов, оказавшемся значительно действеннее школьного английского, старлеи уже переводили дух на уютном заднем сидении.
- Классные стариканы, надо бы им чего-нибудь на память подарить. У меня вроде значок какой-то завалялся, - начал копаться в карманах Антон.
Но друг не отвечал. Его взгляд был прикован к большой табличке на "торпеде", где среди множества непонятных слов по мозгам с силой ударило такое знакомое "Admiral…"
"Не может быть! Бред! Перегрелся!" - зажмурившись, с надеждой подумал Василий. Но когда открыл глаза, убедился, что табличка никуда не исчезла. Более того, другое слово на табличке - "Shief", стойко ассоциировалось с грозным "Начальник".
- Глянь! Я эту старушенцию в "Ударники коммунистического труда" посвятил! - веселился Антон, реквизировавший на сувениры дедушкины запасы.
- Придурок, это ж адмирал! - сдавленно прошипел Василий.
- Ну ты загнешь… - растерянно протянул Антон и поперхнулся. Порыв ветра развернул вымпелок, украшающий бампер автомобиля, и на полотне помимо кленовых листьев гордо засияли две большие звезды.
- Спасибо! Сенкью. Мы дальше сами! Уи гоу он боат… сами… ногами! - наперебой затараторили друзья.
- On moment, - улыбнулся через плечо водитель.
- And thanks to present, - добавила, поглаживая значок, его спутница.
И правда, останавливаться было поздно. За окном автомобиля уже блестел шаровый борт крейсера. А на палубе… Вахтенные не зря ели свой хлеб. Дежурный навытяжку стоял у трапа, по шкафуту спешил старпом, а с юта уже поднимались матросы почетного караула.
Приятели вывалились из машины и помчались вверх по трапу.
- Куда прете? Адмирала пропустите! - сквозь зубы прорычал подоспевший старпом. - И какая нелегкая его без предупреждения принесла? Ни командира, ни нашего командующего…
- Тащ капитан 2 ранга, да это…, он…, в общем…, нас подвез… по пути… - сконфуженно пробормотал Антон.
В подтверждение его слов автомобиль на причале развернулся и помчал канадского адмирала к новым боевым подвигам.
Почетный караул на шкафуте уже выстроился для торжественной встречи.
- КАТАТЬСЯ ЛЮБИМ-М-М???!!! ПОПУТЧИКИ! - выдохнул старпом.
Это слово и стало на ближайшее время "коллективным" прозвищем двух друзей.

Отец мой был пограничником. Дома его я видел редко, служба беспокойная была. И каждодневным моим воспитанием занималась мама. Дома я постоянно пытался завести всякую живность, которой на юге в избытке. Мама мудро это терпела, за исключением мышеобразного и змееподобного. Этого она на дух не переносила и тут была непреклонна. Вот и жена сейчас не разрешает завести сыну симпатичную белую крысу, хоть 'у всех друзей в классе мамыразрешают'. Но тут уж, наверное, историческая традиция: Поймал я однажды в зарослях длиннющего желтопузика. Не знаю научного названия, в общем, это вроде ящерица без ног, а внешне - уж, а для тех,кто не понимает, так и вообще змея страшная. Существо безобидное и, ясно,полезное в природе. Мне он,желтопузик, казался ужасно красивым, что,наверное, истина.
Спрятал его за пазуху, и так пришел домой, где поинтересовался у мамы на предмет содержания. При этом я его даже не доставал, а просто сказал, что здесь вот у меня... ящерица... без ног, и можно, если она у нас..? Сейчас не помню, не было никакой бурной реакции. Мама просто побледнела и.., в общем, в доме мне его держать не разрешили. Я был малолетним эгоистом, и расставаться с желтопузиком не захотел. Позтому пошел в наш сарай, у всех в доме был свой сарай для угля, картошки и пр., и там начал сооружать клетку для бедной ящерицы.Сарай ведь не дом, тем более что все, что надо, я из него в дом таскаю.Пацаны нашего двора приняли в этом деятельное участие, что было,собственно, нормально для нашего возраста. Но желтопузик жить в темном и душном сарае не захотел, а кто захотел бы? И через день испарился. Мы его с пацанами поискали-поискали, но безрезультатно, а потом решили,что он нашел дорогу домой, и забыли. Да:, все это было так давно, что двери в квартиры были одинарные, и почтовые ящики на внутренней стороне двери каждой квартиры, так что снаружи была щель, куда заталкивались газеты, письма и вся прочая почта. Тут приехал отец, мама была вся светлая и счастливая, и вечером мы все вместе пошли в летний кинотеатр 'Ватан', и с удовольствием смеялись,смотря 'Фантомаса'. Я так вообще умирал. Вот такие веселые мы вышли из кино, дошли до дома, и зашли в квартиру. Закрыв входную дверь, потому что он вошел последним, отец тут же решил проверить наличие почты, что обычно делал я. Только он повернул задвижку нижней дверцы почтового ящика, она распахнулась, как створка переполненного бельем шкафа. Оттуда вывалилось что-то длинное и ужасное, тяжело ударилось об пол, и дико извиваясь поползло к ногам бати. Много повидавший боевой офицер прыгнул с места, как от гранаты, брошенной под ноги диверсантом. При этом он не забыл про самое ему дорогое, потому что я обнаружил себя в одной его руке, а маму в другой. Эвакуировав мирное население на кухню, он приступил к разведке местности и к возможному уничтожению противника. Но до меня уже дошло, в чем тут дело, и с криком: 'Папа, не бей ее, это не змея!', я бросился спасать желтопузика, забившегося под ящик для обуви.Это действительно был он. Пацаны нашли его все-таки во дворе в этот вечер и принесли, а дома никого не было, и они из самых добрых чувств(наверное, из добрых) оставили мне его как бандероль...Выслушав сжатую предысторию, отец мгновенно 'въехал' в ситуацию. Взяв у меня желтопузика, он погладил его указательным пальцем, любуясь гранеными чешуйками. Но, видимо, еще не совсем отошел от пережитой боевой тревоги, потому что, бережно держа ящерицу, вдруг пошел на кухню со словами: 'Люшенька, не бойся, зто не змея, смотри какой красивый!'...Вот этот визг мамы я и сейчас помню очень хорошо. Из кухни вылетел не менее перепуганный батя, который еще несколько минут назад не дрогнул перед неизвестной опасностью. Он отдал мне желтопузика с вздохом:'Знаешь, сына, они с мамой не уживутся':В тот же вечер я отнес его к ближайшему заросшему арыку и отпустил.Надеюсь, что дальше он прожил нормальную желтопузикову жизнь.

ЛУЧШЕ НОВЫХ ...

Петрович сопел в трубку, и качественная аппаратура доносила до меня это тяжелое дыхание через большой океан и две половинки континентов - как не считай.
А еще хорошая телефонная линия доносила боль в ногах - трое суток без сна - и тихое, но окончательное презрение к неграм.
Петрович уехал в Штаты десять лет назад. А еще одиннадцать лет назад он был механиком. Нет, он был Механиком. Маленький пограничный корабль представляет собой целую вселенную БЧ-5, которая всегда была, есть и будет. А Петрович в этой Вселенной был Центром - именно вокруг него все двигалось, пыхтело и давало гидравлику, воздух и электричество. НЭМСа или кого-то из его службы я на борту наблюдал крайне редко - им здесь было нечего делать.
Идет Петрович как-то по пирсу и видит на окутанном клубами солярного дыма 534-м всю эту командно-механическую братию, матом/визгом перетирающую настоящую риторику: "а что случилось со средним дизелем, вам же на границу завтра?"
- Олег! - кричит Петрович механику "тридцатьчетверки". - Подойди на минуту!
- Чё?! Только быстрее, видишь - групповуха и я в роли белобрысой фашистки...
- У тебя шатун оборвало, в седьмом цилиндре. Так и говори - мол, на проворачивании возникли подозрения...
Вечером того же дня на дизель, аврально выдернутый из недр корабля, насели добрые от гонорарного шильца спецы-механисьёны:
- Пора Вам, дорогой друг, в академию, - пели вокруг задумчивого Олега Гуляева. - На слух определить такую неисправность... Послушайте, а как Вы относитесь к военной приемке на заводе?...
А на границе Петрович сидел в кают-компании и задумчиво курил, пуская к подволоку витиеватые кольца. Рядом, в крохотном буфете с ящичками, кисло копошился вестовой в традиционном белом рванье.
- Вестовой, - негромко позвал Петрович
- ??
- Порежь-ка колбаски...
Пятая неделя границы, хлеб да каша, сахар по большому блату. Помощник выдает "борташ" раз в двое суток - две шоколадки и банку тушенки, понятно, что только офицерам, бойцам все это идет в общий котел ежедневно, причем шоколад специально растапливается и разливается в горячем виде - не надо тихо шизеть, уровень претензий ни при чем: так шоколад достанется всем, включая "карасей"... Колбасы же в провизионках не было уж года три...
- А? - говорит вестовой и хлопает немытыми глазами.
- Глухой, да? Колбасы, говорю, порежь...
- Так ведь нету колбасы, тащщ командир.
- А... ну да. Тогда открой тушенки.
Следующее утро, я выползаю из каюты и слышу:
- Вестовой!
- Я!
- Колбаски-то порежь...
- Тащщ командир, ну нету колбаски, нету..
- Сожрал, да? Ну, тушенки тогда открой.
Вторая боевая смена хрючит в кубрике, ночь, только что сменились радисты - их двое и они шесть через шесть (послужите-ка месяцок шесть через шесть). Сдавший вахту Смоленцов тихо сползает в кубрик, находит спящего метриста-вестового, толкает его в плечо и тихонько:
- Слышь, вестовой... колбаски порежь, а?
И в ночь над Финским заливом Балтийского моря Атлантического океана, мощно прессуя атмосферу, врывается дикий рев укушенного за канделябры бегемота:
- НЕТУ КОЛБАСЫЫЫЫЫ!!!! Вы! Офицеры! Сожрали! Все! Что! Было! И! Тушенки! Нету!
Перепуганный штурман на ГКП автоматически играет учебно-боевую тревогу...
А потом у нас отвалился средний руль. Он просто утонул, без видимых причин, как это часто бывает в море. Будем надеяться, что там, в компании с нашими подводными лодками, в изобилии тонувшими здесь в войну, этому независимому рулю будет не скучно.
Но, вывалившись, руль открыл мирозданию доступ внутрь кораблика снизу, и так как снизу, под корабликом, мироздание состоит из воды, она и полилась в румпельное отделение, весело плескаясь в радости своеобычного захвата территорий и объемов. И Петрович прыгнул в румпельное, зычно руководя потоком разнообразного аварийно-спасательного имущества, посыпавшимся на него сверху.
- Ну, что делать, ты знаешь хорошо, - протягивая в люк руку мокрому Петровичу, проговорил командир, - Спасибо, Петрович. А теперь скажи - кто виноват?
- Не я, - улыбнулся БЗЖ-герой вставными бивнями, вылезая на палубу. - И не они, - ткнув пальцев в сторону бойцов машинной команды.
- Ну, коли так, будем докладывать, - решил командир, и кодировка по ТСД улетела, махнув электромагнитными крылами, в скворешник ОД ЛенВМБ. Ломанувшийся навстречу спасательный отряд из Кронштадта был приятно удивлен уровнем работ по прекращению поступления воды в корпус аварийного корабля...
Я не помню Петровича в кремовой рубашке. Только в белой, а если китель - то каждый день новый воротничок. И еще я помню его трубку - с сигарой я его видел один или два раза, с сигаретой или папиросой - никогда. Исключено. А трубок было три или четыре - одна, кажется, карманная, одна праздничная и две обычные.
Такой вот был Механик. Который, вырастив себе мичмана - старшину команды, как-то предложил командиру стоять якорную вахту, а потом, без оваций и лишних движений сдал на ходовую и замахнулся на самоуправство. Каково - масёл с командирским корабликом на тужурке? А ведь и штурманскую нес - и не ради прикола, а по желанию.
Одно было плохо - Петрович любил правду и не любил бездельничать. Поэтому в демократические времена ему сразу стало тоскливо - в море не ходим, все сыплется, ремонтов нет, а начальство день ото дня все жирнее и наглее.
До плавсоставской пенсии Петровичу оставалось два года. Корабль стоял в заводе, а Петрович часто ездил старшим машины - в основном собирал бесхозный ЗИП.
Вы не ездили старшим машины? Это не очень интересная работа - надо только следить, чтобы боец за рулем не заснул. И вот однажды дали Петровичу МАЗ-шаланду с водилой-эвенком, однако. Никто не знал, что у него глаза вообще не закрываются, даже когда он спит в постельке - тундра бескрайняя таит опасности на каждом шагу. И попал Петрович в госпиталь со сложными переломами всех своих ног. И комиссовался.
И уехал в Америку.
Там он долго мыл машины неграм - другой работы не было, невзирая на сносный английский и могучий профессионализм, желтый вонючий мексиканец с косичкой и косяком дури за ухом получал втрое больше.
Иногда Петрович звонил мне и говорил - вот еще до десяти сосчитает, а одиннадцатого "негатива" положит на месте, просто так, без причин. Потому как у них каждый первый - урод.
Только Петрович добрый. И научился быть терпеливым. И пять лет назад, сдав какие-то экзамены, сел за руль здоровенного МАКа-крокодила, и началась его колесная жизнь.
- Понимаешь, - басил он через океан, - некому по затылку треснуть, поэтому и не спишь. Был бы кто рядом - точно закемарил бы.
Такова его жизнь - за пять дней проехать Америку от Сан-Диего до Нью-Йорка. Часа два на смену груза - и обратно. Так что квартирку, первоначально снятую, Петрович давно оставил - живет в машине.
- Да я привык. Только ноги побаливают, - смеется. - Приезжай, вместе покатаемся...
Да, у Петровича когда-то была здесь жена и есть здесь дочь - он вечно шлет ей подарки и деньги.
- А на кой они мне? - искренне удивляется он. - Мне деньги здесь не нужны. Пока я еду - у меня есть все, что нужно.
- Петрович, - как-то не сдержался я. - Ты же золотой корабельный механик, чего ж ты в море не идешь?
- А какая разница? - Петрович честно удивляется. - Та же дорога без конца, с редкими технологическими остановками. Те же вещи - я часто гружусь в портах. Но здесь я хоть людей вижу... Да и старый я уже...
Потом Петрович начинает прощаться - минут на пять, но ему так не хочется класть трубку на рычаг - и я не тороплю.
Но все когда-нибудь кончается. И соединение медных проводочков между нами распадается, чтобы состыковавшись вновь, связать тонкой нитью разговора каких-то других людей. Это жизнь.
Я раздергиваю шторы, жмурясь от света восходящего светила, завтракаю и тащусь на работу - а с другой стороны шарика в это время уходит в плотнеющие сумерки одинокий трейлер. On a long and lonesome highway east of Omaha... Во как разбросало.
- Петрович, звони мне в любое время. Будь здоров. И с наступающим... Пока.
Послезавтра - 28 мая.
Крепче за баранку держись, старый друг.

Суперпозиция.

Ну вот не везёт мне по жизни. Карма фиговая, bad luck как говорят Англичане. Ну да занимался я боксом, был грех. С 12 лет и аж целых два года и даже на Чемпионате Севастополя в первом круге мне морду ну очень красиво набили, когда 14 стукнуло. Так что и было то у меня за плечами всего то третьий юношеский да 7 боев—пять из них выиграл а вот последние два....Ну вот и на хрена спрашивается я этот разряд указал при поступлении, вот меня то он этот разряд и достал через столько лет и зим.

Ошибка? Конечно ошибка!! А вот когда поверх этой ошибки ещё одна накладывается? Ну тут уж метафизика полей—принцип суперпозиции, то бишь вектора складываются и в результате такая сумма получиться может, что лучше бы и не было. 1981 год, Ноябрь и всё КВВМКУ празднует открытие новейшего спорткомплекса—и ведь действительно хорош. Ну а как отпраздновать то? Естественно училищной Олимпиадой!! О Спорт!! Ты Мир!! А вот хрен-с два. Мир там, дружба и главное участие а не победа. Ну вот и поучаствовал я в плане интернациональной дружбы.

Я то вначале скрывался и вот пока я скрывался то все хлебные места то во всяких там футбольных и воллейбольных командах то и забили. А чё не скрываться то—у меня зачёт по корабельной автоматике висит грузом тяжелейшим....Ну и вызвал меня Кэп, вычислил то есть, зашёл я к нему в клетку.
--Ты,--палец мне в грудь,--почему не сказал что боксом занимался?!!
--Да я, товарищ капитан-лейтенант второго ранга, давно ещё, и так, любительски совсем. А в башке—щас захомутает гад а жребъёвка сегодня, эх не дотянул...
--Сегодня жребьёвка а у нас всего девять боксёров а надо десять. Вам что!!! Честь роты не дорога?

Да дорога то она мне и очень даже, а морда то дороже, но, правда, он меня уговорил, в смысле намекнул, что если мол не того то ваще я могу и свет белый позабыть. Ну согласился я из патриотического порыва, а он мне и пообещал, что круг первый фигня, посеют меня с каким нибудь таким же чайником, помахаю руками три раунда, даже проиграть могу а вот уже галочку то поставят, что значитца то 12А рота как бы и обеспечила то явку. Ну ладно, драться завтра, и хрен с ним. Выделили мне в секунданты Тихона. Тихон вице-чемпион Украины, чемпионом ВМУЗ стал на первом курсе. Ну и мне он тоже мол да ты не волнуйся, завтра разберёмся. Боксёрки свои дал—классные, высокие белые я так приоделся в зеркало глядь—а ничего выгляжу очень даже профессионально и так меня кураж охватил, что прям я в бой рваться начал прям накануне.

На следующий день идём в спорткомплекс с Тихоном. У меня драчка ориентировочно в 16 30, Тихон то мне и говорит мол пойдём к 16 00 прям перед боем, дабы тебя волнение не пересилило и ты не перегорел. Ну приходим. В зале с рингом народищу, шум-гам, кто то кого то на ринге убивает. Все факультеты присутствуют. Ну пошли переоделись и идём значитца к доске на которой списки висят. Начинаем моё ФИО искать и находим: сперва я написан а вот напротив меня какой то Гонзалес пропечатан—явно Кубинец. Тихон так немного побагровел и грит ты мол постой здесь минутку я поду узнаю и пошёл. Ну я стою, жду. Тихон отутствовал некоторое время потом подходит а сам несколько беловато выглядит и так мне осторожненько мол ты знаешь ошибочка на кафедре Физической Культуры и Спорта вышла, как то у них жребъёвка плохо прошла, вообщем, говорит, ты можешь отказаться.

Ну здрасьте, приплыли!! Отказаться а потом в позе бегущего оленя до конца года быть, ну уж нет—умерла так умерла!! И выходим мы на ринг, вернее выхожу то я с этим Гонзалесом, Вовка то Тихон он у угла меня секундирует и там консультации перед боем даёт и всё как то дёргается лицом. Ну начали меня по микрофону объявлять—вот значитца в синем углу я, третий разряд, участвовал в Чемпионате Севастополя и ваще боец знатный. Ну приятно, а как же и боксёрки Тихона классно сидят и трусы свои мне он отдолжил чемпионские, атласные. Ну похлопали мне и тут они начали этого Санчеса объявлять.

125 боёв, 108 побед, 17 из них нокаутом, Чемпион ВС Кубы, участник пан-Американских игр, бронзовый призёр и так далее, а мне чувство нехорошое начинает в душу западать и как то потянуло меня за канаты, обратно, на ту сторону ринга. А зал взревел. Вот она ошибочка то блин и вижу тут НачКафедры тоже ко мне и мол, слушайте мол точно ошибка то, мол давайте мы это дело щас и прекратим сразу и тут меня как прошибло. Знаете, говорю, я вам, что Арлекин какой то—вот погибну, вот пускай тады комроты, гад, себя всю жизнь и клянёт—а мы, говорю, смерти всегда в лицо прямо смотрели, так вот героически ответил и пошёл в центр ринга этому Паскуалю перчатки жать. Гонг!!

Я между прочим первый раунд классно держался. Я ему по корпусу пару раз очень хорошо провёл, жаль вот в морду не попал. А он всё осторожничал гад, ну думаю присматривается и точно—присматривался, поелику, видать, такой клоунады чай на Пан-Американских играх то не бывает. Ну отпрыгали мы первай раунд и снова разошлись по углам, перерыв значит. Мне Тихон чёто на ухо там шепчет, мол ты держись, уходи там и чёто руками он мне там показывает и в конце—ну ты мужик молодец, блин, у меня за тебя гордость прям подымается. Гонг.

Выбегаю я так в центр ринга, в стоечку высокую уже и типа, щас я тебя, Сервантеса, ещё по корпусу пару раз то...БАХ!!! Звёзды!!! И бабушка на крыльце дома стоит а вокруг курочки бегают. Пинк Флойд Тайм с этими будильниками звучит а я так бабушке своей, ты мол не волнуйся, я ещё в увольнение приду. А Пинк Флойд всё громче и громче и курочки всё быстрее так и быстрее бегают....Стоп! Какие курочки и крыльцо дома—мы Бакинцы коренные, всю жизнь в городе и в квартирах жили, а курочки—что за бред?!!! Пинк Флойд удаляется в пустоту с будильниками и я слыщу гонг, часто так часто звенящий. Я выныриваю!!! Зал—рёв до небес, тыща народу беснуется. Я сижу в углу ринга, лицо Тихона на до мной и женщина в белом и тут я прихожу в себя. Вся майка в крови и женщина засовывает мне бинт в мою левую ноздрю. Блин, метра два уже точно засунула. Нокаут!! Нет говорят сам дошёл до угла, не упал. Я вылажу под канатами в беснующийся зал и ко мне подходит Мануэль, или Санчес, или Гарсия, или Хемингуэй и обнимает меня и я криво, с тампоном из бинта выглядывающим из моей ноздри, левой, улыбаюсь ему в ответ.

Мы дошли с Тихоном до роты не переодеваясь—мылся я и переодевался уже в роте. Кэп какой то притихший был а часов в 20 00 вызывает меня из класса к себе. Вы, говорит домой на ночь не хотите сходить? Да какой домой то, у меня зачёт на носу (а нос мой к тому времени размером со старинную литую дверную ручку стал и посинел) да и самоподготовка и прочее. И ваще второй курс по увольнениям в рабочую неделю не ходит. Он про нос как услыхал, его аж повело. Он мне синюю увольнительную книжку так через стол бросил и говорит:”Я старшинскому составу сказал чтобы вас по нарядам до конца года не ставили, увольняться можете и в среду теперь и во все выходные сквозняком!! А теперь идите...”

Уже в автобусе на пути домой подумалось, а что, ничего, вот она суперпозиция то. Сумма то нулевая, а может даже и положительная вышла!! То есть вектора то складываются. Зачёт я на четвёрку сдал в конечном итоге то, а в увольнения по средам не всегда ходил—не хотелось. Вот только нос болел и вспухший был долго, да и сегодня левая ноздря у меня еле дышит, всё правой норовлю. А всё из за этого Идальго и кармы плохой...Суперпозиция...