Из записок полкового Электрика.
Политический преступник.
Чертушка дернул меня приехать в роту со стрельбища именно в критические дни нашего замполита. О том, что раз в месяц на него нападает бес активной деятельности вкупе с желанием еть по уставу все, что шевелится и имеет звание помладше, чем старлей в полку знали все. Беда была в том, что в отличие от женщин, "бешенство матки" заместителя командира по политической работе с личным составов РМТО старшего лейтенанта Посадчего было абсолютно непредсказуемым. Как самум в пустыне или шквал в море он налетал на вверенный ему личный состав и доводил его до такой степени затраханности, что мы откровенно завидовали легкой жизни жителей, прописанных в Содоме и Гоморре.
Надо сказать, что замполит был глуп. Все байки и анекдоты про тупых и недалеких политруков, казалось, были списаны с нашего. Собственно и капитана то ему не давали из года в год именно за его глупость, рафинированную и безупречную, коей немало удивлялись даже бывалые служаки-дуболомы. остается добавить, что был он профессиональный жополиз, доходящий в своем просто Салтыков-Щедринском чинопочитании до телефонного разговора со штабом полка по стойке "смирно".
В роту я приехал в самом радостном расположении духа, предвкушая встречу с городской подружкой, пока машину будут затаривать чистым бельем, продуктами, запчастями и прочими надобностями для стрельбища. Посадчий развеял мои радужные планы уже КПП.
- Ага! Пожаловал, наконец! То-то я смотрю, что на политзанятиях кого то не хватает! Завтра, чтобы как штык в ленкомнате, и никакой Ильмененко тебе не поможет! /песнь о ст.пр-ке Ильмененко в следующи раз! Ок?:-)/ А уедешь без моей команды обратно на стрельбище - неделю будешь в нарядах загибаться! Понял??? -
Совсем хреново. Мой расчет был вернуться вечером обратно в свою мастерскую, где в компании сослуживцев меня дожидались бутыль со спиртом, немалый шматок сала и прочие вкусности. Можно было бы и подискутировать на эту тему, но только не в этот конкретный исторический период. Если этому товарищу вожжа попадала под хвост последствия могли быть самые печальные для карьеры тихого полкового Электрика. Поэтому обложив мысленно замполита Большим Боцманским Загибом я оветил: "Есть!" и поплелся в казарму.
................................................
В этот раз Посадчий решил стать всей роте родным отцом. Зайдя в ленкомнату он огорошил нас таким спичем:
- Ну, что, бойцы! Давайте так сделаем - посидим сегодня просто, побеседуем, поговорим по душам, может анекдоты потравим. Все таки должны мы общаться и вне Устава. В лучшем смысле этого слова.
Рота, охреневшая от такого миролюбивого заявления, дружно выпучила глаза на такое чудо природы. Даже калмык Едигоров распахнул свои щелки, явив миру две коричневые изюмины зрачков. Человек по драконьи сношавший личный состав вруг раскуривал трубку мира! Это было страшнее чем самые страшные выволочки, потому что поверить в доброго замполита нам было сложнее, чем найти девственницу в общаге трикотажной фабрики за забором части.
- Ну, что? - не унимался старлей, - или будем конспекты писать, а? Андросов, - он повернулся ко мне, ты у нас известный хохмач, к тому же редкий гость, аксакал или саксаул, можно сказать, - гоготнул он собственной "шутке", - свежий анкдотец расскажи товарищам!
Внутри как то нехорошо ёкнуло, но то же самый бес, что пригнал меня в роту в неурочный час, не дремал, а начал активно толкать меня под "микитки".
- Есть один свежий, трищстрлнант, но его рассказыать нельзя. -
- Это почему же? Тут барышень нет, тут все свои.
- Свои то, оно свои, да анекдот армейский.
- Так еще лучше, - Посадчий уже ерзал от нетерпения.
- Так он про... - я замялся, - про замполита.
- Да? А ну ка..
- Не, трищ стрлнант, вы же меня потом и выебете за этот анекдот! Я лучше старенький расскажу, про медведя с зайцем.
- На хуй зайца! - взвился замполит, - давай новый, ничего не будет, обещаю.
- Ну, ладно, - я оглянулся на роту. Пацаны ждали развязки, понимая, что "это жжжж - неспроста", и, что за анекдотом этим последует что-то посильнее "Фауста" Гёте.
- Ладно, слушайте, - и я начал повествование, которое передаю и вам:
"Военный городок. Кафе. Сидят, бухают трое военных-отставников: Летчик, Танкист и Подводник. То-сё, байки травят. И вот заговорили про ЧП, несчастные случаи, медицину. Летун и говорит:
- У нас как то было дело - в самолете приборы отказали наиспытаниях. Ну экипаж в гору на всей скорости и влетел. Что осталось - в пакет собрали, сшили, реанимировали. Потом бегали как молодые. Вот как!
Танкист:
- А у нас в бригаде танк на учениях утонул. через неделю вспомнили, мол, бля!, там же экипаж сидел! Откачали, реанимировали, и домой их досрочно за подвиг.
Подводник:
- А у нас случай был: грузили тактические ракеты на субмарину. Одна, каааак сорвется с талей и на каплея грохнулась. Целыми от него только язык и жопа остались. Ну, язык к жопе пришили - теперь замполитом служит."
Наступившую тишину можно было резать ножом или пить, по желанию. Багровые от благоговейного ужаса и еле сдерживаемого ржания бойцы смотрели на замполита, ожидая в какую причудливую форму выльется его гнев. И тишина взорвалась!
- РОООООТАААААА!!!!! ВСТААААТЬ!!!!!! - лица у Посадчего не стало - был один огромный орущий рот.
- АНДРОСОВ! КО МНЕ!!! ПЯТЬ СУТОК АРЕСТА!!!!!!
- Есть пять суток ареста, - я лихо козырнул, - Разрешите идти? -
- ВОООООООООООООООН!!!!!!!! - оглушил меня акустическим ударом пунцовый старлей.
Сделав "налево, кругом" я четким строевым шагом двинулся к старшине, докладывать о пяти сутках кичмана под прорвавшийся наконец то хохот роты.
Эпилог: Штабные еще долго звали меня "Политический", кичу я отрабатывал, проводя электричество в дачном домике начальника гауптвахты, благо его дача была в ста метрах от стрельбища. А старший лейтенант Посадчий получил от комбата выговор за превышение полномочий - не мог он, по Уставу, обьявлять мне арест... не мог!
;-) Ну и само-собой - полный респект и табачный анлимитед от братьев по оружию.

ДЯДЯ БОРЯ

Лето... Это лето?! Вчера помыл машину - сегодня она уже рекламирует грузовики КАМАЗ. А там -лето... Душа заныла; пальцы набрали телефонный код 069 и номер, за которым не надо лезть в записную книжку - он всегда со мной:
- Дядь Борь, привет!
- Привет, букварь. Мы тебя ждем!
- Через неделю буду - грейте воду.
Сладко заныло внутри; включился внутренний шансонье и запел:
- У самого синего моря сидит на песке дядя Боря...
Так, теперь - в магазин за подарками: брату - палатку, тете Леле - побольше сладостей, дяде Боре - как всегда блок московской «Явы» и еще чего-нибудь... А! То что надо - возьму эту кассету - выглядит забавно.
Теперь в Домодедово.
Рев снижающегося и выпускающего шасси самолета; заход над морем; снижение в сторону обрывистого берега; на глиссаде...
- Маш, а вон слева Кача - там дед твой служил и летал. Да, вместе с дядей Борей! - сказал дочке, бесстрашно приникшей к иллюминатору. - Смотри, вон дяди Вовина машина стоит. Уже ждет!
Самолет тряхнуло при касании с полосой; движки заревели на реверсе. Здравствуй, Севастополь! Здравствуй, Вовчик!
- Здорово, братан. Снимай джинсы, масквич! «Севастопольское светлое» в бардачке, плавки там же - поехали купаться, а потом домой.
Дом... Все та же неасфальтированная улица, спуск вниз, поворот вправо, зеленая калитка с цифрой 19...
Сюда часто приезжал мой отец, и вся улица сбегалась посмотреть на молодого генерала. Сюда приезжал и я в форме лейтенанта, чтобы последний раз увидеться с прабабушкой. Здесь всегда, сидя на крыльце, встречал нас дядя Боря с красной бейсболкой на голове и надписью на ее козырьке «Главнокомандующий». Но он здесь парадом не командует - командует ОНА - вечно молодая и веселая тетя Леля, радостно вылетающая из калитки навстречу. Всегда первая! Она лучшая - я это знаю с тех пор, как помню себя.
Солнце, море солнца и солнце в море. Искрящаяся бухта Стрелецкая. Запах моря долетает и сюда на четвертый этаж белого дома из Инкерманского камня. На маленьком балконе ребетня и я сам, семилетний. Моих братьев и меня согнала на балкон тетя Леля:
- Смотрите на море - сейчас прилетит птичка!
Вот и птичка - зеленый «Ли-2» летит над самыми крышами домов, направляясь прямо на нас. Рев двигателей, качанье крыльев - самолет проносится всего в 15 метрах у нас над головой. Это - дядя Боря. И это - его последний полет за штурвалом. Уже завтра его снимут с должности комэска и вскоре отправят на пенсию.
- Дядь Борь, это тебе! - передаю старику кассету с авиационными крылышками на обложке. Включаю; все улыбаются и начинают подпевать. Громче всех - дед Борис, но с какой-то ломкой в голосе. Оглядываюсь на него - его лицо все в слезах.
- Пора в путь - дорогу, дорогу дальнюю, дальнюю идем...Над милым порогом качну серебряным тебе крылом...
Потом мы выпили раз и выпили два за наши славные «Ли-2», но так, что утром не болела голова. А если болит - нырни в море, и все как рукой - старый рецепт таврийских греков. Так и сделали. Дочка нырнула раз сто - от радости встречи с морем и со своим камнем на Херсонесе. Рыбка - ныряет без брызг!
Пришли в дом - уже накрыт стол, а на столе кастрюля с окрошкой. Молча ставлю купленную по дороге бутылку коньяка:
- А где дед Борис?
- В горы ушел.
Вечер следующего дня - стол под навесом с огромным самоваром и пьянящий дымок из коптилки. Скоро будем есть султанку. Обжираться!
Залаял любимый дедов пес Тимофей - дядя Боря вернулся из похода: в руках как всегда по ведру кизила и белых грибов, в рюкзаке за спиной - дикие персики и пару десятков километров, пройденных по горным тропинкам. Это - еженедельный ритуал - уже долгие 40 лет с тех пор, как ушел на пенсию.
- Пускай судьба забросит нас далеко, пускай! - опять поем мы. Рядом садится дед и дает мне красную коробочку:
- На, посмотри.
Внутри странный орден и красная книжечка с иероглифами:
- ?
- За Корею. Мао лично вручил.
- А я и не знал!
- Да было дело. Я тогда на бомберах лендлизовских, ага, на «Бостонах» служил, а до этого - на торпедоносцах. Да, ерунда. Вот твой батька, букварь, вот то был пилот.
И я смотрю на него и не спрашиваю больше ничего, так как знаю, что дядя Боря был первым командиром на «Ли-2» у моего отца, что это был поющий экипаж, летавший под музыку патефона, установленного в кабине: левак - бывший торпедоносец и правак - бывший истребитель ВМФ, батька мой. А то, что мы летали втроем, я уже помню смутно: слева сидел дядя Боря, а справа мы с отцом и я, пятилетний, у него на коленях. Помню только чудной штурвал, круглые ручки на секторе газа и резкий, очень резкий запах самолета, от которого кружилась голова. Современные самолеты так не пахнут...
А как-то они попали в грозу, и я читал статью в газете, сохраненную тетей Лелей, в которой писалось о них. Их дважды ударила молния, прошив крыло, бросив на сотни метров вниз, но они дотянули. Отец об этом не рассказывал - видимо, это было рядовое событие для них.
- За Володю! - поднимает рюмку Вовчик, поминая моего отца. - Включай музыку!

- Нежный образ в душе ты голубишь -
Хочешь сердце навеки отдать.
Нынче встретишь, увидишь, полюбишь,
А на завтра приказ - улетать...
Понравилась им моя кассета. Это хорошо. Тетя Леля рядом присела с фотографиями. Я их видел много раз, но посмотрю еще. С большим удовольствием.
Вот молодой красавец Борис в шикарном парусиновом костюме и светлой шляпе. Вот опять он у крыла Ли-2 во флотской мице, заваленной на затылок. Клеш - привет годкам! Вот дядя Веня - красавец старший лейтенант в морском кителе - пилот бомбардировщика Ил-28. А вот - его красавица жена Леля. Тетя Леля. А вот могила дяди Вени рядом с той сопкой, в которую врезался его самолет. Следующее фото - дядя Боря, тетя Леля и их общий сын, так похожий на дядю Веню. Дружили они, Боря и Веня, и поклялся первый быть рядом с Лелей всю жизнь, воспитывая Вениного сына. И слово сдержал. Всегда держал.
А Вовчик на него похож - вылитый батя! Юрка же - вылитый отец. Смотрю на него - дядя Веня с фото. Я вас запутал? Нет, все просто: один у них отец - Борис.
- Дед, поставь рюмку! - кричит Тетя Леля почти 80-летнему Борису, боясь, что он сопьется. Да уж, не без греха, но только спиться ему не суждено - слишком сильно он нас всех любит.
- Бабушка, все! Завтра иду в горы! - недовольно ворчит он и успевает тяпнуть еще рюмку.
Утром мы улетели, а дед Боря ушел в горы. Глядя в иллюминатор, я смотрел сначала на милый Севастополь: «До встречи, город мой!», потом - перевел глаза на облака и понял, наконец понял, почему старик ходит в горы - там ближе к небу. Он же пилот...до сих пор.

Случай на границе. Быль.

- Махмуд!
- Ну?
- Вот ты мусульманин...
- Ну?
- А молиться умеешь?
- Иди в жопу!

- Махмуд!
- Ну, чего ещё?
- А почему вы, мусульмане, после еды руки об лицо вытираете?
- Слушай, я сейчас тебе...
- Да ладно, не обижайся, я шучу.

- Махмуд!
- Отвяжись!
- Да я про другое...
- Чего тебе?
- А вот ты б смог за деньги сделать чего-нибудь такое, что тебе религия запрещает?
- Смотря какие деньги, и смотря чего делать!
- Свинину есть, к примеру.
- Да я её и так ем, забесплатно, будто не знаешь!
- Действительно...
- А перекреститься б смог?
- В смысле?
- Ну, осенить себя крестным знаменем.
- Нет.
- Да ладно тебе, чего тут такого, я вот, православный, могу раком встать, как вы, и без проблем! И, приподнявшись, показал самодельную кожаную задницу своих специализированных штанов, наклонив голову к самой шее Раджа, изображая верховой намаз.
- Ну, падла!

Я заржал, Радж прянул ушами, дал ему шенкеля и перешел на рысь, Махмуд свистнул камчей, но не достал. Тропка узкая, на склоне, не обогнать. Так и прорысили метров триста, пока не показалась спина Агапыча, нашего жужавожатого. Точнее, показался круп его мерина, которого он вёл в поводу. Агапыч с собакой упорол вперёд минут сорок с форой, с целью посмотреть как вода. Если б брода не было, он должен был вернуться назад, нам навстречу, и, таким образом, дозор был бы на этом и закончен. То есть, конечно, на ПГП предстояло вернуться, но вместо приказанных восьми часов, уложились бы в четыре 'соответственно обстановке' как и было в приказе.
Но брод был. А, значит, вперёд и вверх. А потом назад и вниз. 22 до перевала и столько же обратно.

- Агапыч, ты чего, лошадь экономишь?
- В гробу я его видал, в никелированных подковах, придурка этого!
- Чего там у тебя опять?
- Да речку переходили, споткнулся о камень под водой, и на колени, и как подпрыгнет, еле удержался, стремя оборвалось вместе с ремнём, разве достанешь его из Баскана-то? И кепка туда же. А без стремени проехал пару километров и гениталии оказались в диафрагме. Теперь вот иду. УКВ-шку замочил, не фурычит. И ноги мокрые. Уже стёр.
- Ну иди, иди, болезный, не соблюдаешь правила, теперь иди. Я из-за тебя опаздывать не собираюсь, сам знаешь, Арбеков ведь через тридцать минут после опоздания доложит на заставу. А потом с нами будет заниматься сексом начальник, замбой, замполит и с особой жестокостью Арбеков. Потому что к тому времени сам будет выебан. И всё от того, что ты уже полгода на заставе и до сих пор не уяснил, что когда лошадь в воде, ноги из стремян нужно вытаскивать. Техника безопасности.
Тут вдруг вступил Махмуд:
- Меня тоже...
- Чего тоже?
- Этим, сексом, будут занимать, потому что скажут, что я не уследил за снаряжением. Я ж за сёдлами-то слежу.

Агапыч присел на камень, перематывая мокрую портянку, мелькнув розовой, как нёбо у жеребёнка пяткой.
- Ну, порежьте меня теперь на ремни, дорогие сослуживцы!
- Ну, может я останусь, подожду? Сходите без меня?
- Вот уж трензель тебе в рот! Махма останется, стремя у него возьмёшь, и как миленький, вместе с псиной своей пойдешь со мной, жокей хуев.

Махмуд скривил челюсть, сплюнул под ноги насвай и начал отстёгивать стременной ремень.
- Вместе с вами пойду, без стремян. Только весло у меня заберите, чтоб не колотило.
Московская интеллигентная рожа Агапова расплылась в улыбке:
- Вот что значит киргиз, с младенчества в седле. Яйца в мошонку так и не опустились с детства!
- Вот урод, а?
Ладно, хорош балдеть, пошли.
Зевнул, потягиваясь и виляя всем своим собачьим телом Айдар, и побежал в сторону Китая с деловитым выражение морды своего овчарочьего лица.

Долго ли, коротко ли, поднялись мы до перевала, метров за четыреста от седловины начался девственный несколькодневный снег, чисто всё, любая цепочка следов была б как на ладони. По традиции помочившись на сопредельную территорию, двинули вниз. Не успели спуститься ниже снега, как послышался шум вертушки. Соскочили с лошадей, давай разбегаться в разные стороны как сайгаки, да залегать куда попало. Грязно-зелёный камуфляж хорошо маскировал три туловища на свежем снегу, да и оторопевшие кони (за исключением Раджа) белой мастью похвастать не могли. Вынырнула пятнистая крокодилообразная двадцатьчетвёрка, и, поднимая пургу, прогрохотала метрах в пятнадцати над склоном, заходя на круг. С одной стороны, слава Богу, что это не заблудившийся гражданский борт, а с другой, ничего хорошего это 'визит' не предвещал. Неспроста.
И тут Агапов исполнил сольный номер в жанре пантомимы. Подняв руку с гарнитурой и манипулируя большим пальцем, словно нажимая кнопку, кистью другой руки делал такие движения, словно отряхивал крошки с ширинки. Борт, развернувшись, ушёл вниз, в долину, даже и не делая попытку сесть.
Собрали напуганных лошадей да тоже двинули вниз.
- Агапыч, ты чего там изображал?
- Как чего? То, что станция не работает!
- Ярмольник ты наш недоношенный!
Я весь в тревожных предчувствиях прикидывал, за что меня будут уестествлять. За неисправную станцию - раз. За то, что шли почти все вместе рядом - два. (по идее, нужно растянуться в пределах видимости) Ну и за маскировку. Заведомо зная, что на перевале снег, должны были надеть маскхалаты и попоны на лошадей - три. В общем, ничего хорошего. Ещё и неизвестно, кто был на борту. Даже коменданта хватило б , чтоб сняли с заставы в отряд, и до дембеля на учебном пункте уродоваться с молодыми. А если там кто-нибудь из отрядного начальства... Ещё и разжалуют нахрен, сошлют в обоз. Так, гнобя себя и накручивая, пришли мы на ПГП Большой Баскан, где сидя на крыльце в одних трусах, поджидал нас Арбеков. Он, в который уже раз, сам никуда не ходил, оставаясь ответственным. Офицеров той весной катастрофически не хватало. Пока мы в дозоре или в ЧГ, он успешно командовал поваром и двумя сменными лошадьми. Хотя, по идее, мы с ним должны были чередоваться в роли старших пограннаряда.

- Товарищ прапорщик, за время несения службы признаков нарушения государственной границы... бла бла бла...
- Рассупонивайтесь давайте, разрядившись. А тебя, Агапыч, я попрошу остаться. Кепка где твоя? А куртка?
- Потерял при форсировании реки. (вот ведь козлина, он ещё и бушлат утопил). Приторочено, видать, плохо было, и стремя ещё оборвал.
- Ну, молодца! А со станцией что?
- Промокла.

- На заставу спустимся, можете сразу штаны назад ширинкой надевать. Со мной синхронно. Вся комендатура в курсе уже про твои потери. Прискакал чабан местный, в мыле весь, принёс обмундирование. Мокрое. Я на связь, связи нет. Ну, думаю, смыло при переправе. Подождал, давай на заставу звонить. Ну а начальник на комендатуру. Ваше счастье, что попутный борт был, мангруппу с Уйгентаса снимал. Обнаружил всех вас в добром здравии.

- Да, и ещё. Старший, ты чего должен делать, если борт хочет сесть?
- Как чего, связаться, шашку бросить...
- Ну и?
- Связи нет, шашки нет. Не взял, не планировался воздух-то!
- Отлично!
- Мне командир бортолёта говорит, мол бойцы ваши показали 'Хуй вам а не дым' и ручкой помахали.
Агапыч хрюкнул.
- А кто вас научил в дозоре как три богатыря ходить? Скучно? Вот будет весело теперь... И почему Махмуд без оружия? Агапова припахал?

Думаю про себя, ещё легко отделались, а то могли и поиск организовать, шухеру на весь отряд.
На ужин была дадена голая пшенная каша. Вопросительно переглянувшись, я было дело хотел наехать на повара. Опередил меня Арбеков. А тушенки и сгущенки, товарищи пограничники, у нас теперь не будет. Эти деликатесы теперь трескают лётчики. Зато, коменданту ими будет доложено, что наряд службу несёт в соответствии с полученным приказом. Раз накосячили, теперь вот и жрите, что осталось.

Обошлось всё в итоге. Только Махмуд пару дней враскорячку ходил. Видать поздно его всё-таки в седло посадили.

Наш истребительный авиационный полк во второй половине 80-х годов прошлого столетия был передан из ВВС округа в подчинение войск ПВО.
Наиболее шустрая, но малочисленная, часть офицерских кадров перебежала в другие авиаполки ВВС, принципиально не желая служить под 'сапогами'.
Мне лейтенанту - двухгодичнику было глубоко по барабану какому богу молиться, ибо служить оставалось меньше трех месяцев. В ОБАТО, где я обретался в качестве зам поТЕХа Автотехнической роты, пришла с четверть офицеров вырвавшихся из лесов, Т.Е. всеми правдами и неправдами сбежавших с глубоко секретных зенитно-ракетных точек. Согласно нового штатного расписания мою роту разделили на (цитирую нового комбата) две неровные половины. Теперь должно быть всего по два: два командира роты, два зама, два старшины и в половину меньше народу и техники. Не служба, а дембельское счастье.
Только радоваться не чему: из четырех штатных офицеров в наличии был я один, а старшин вообще не одного. Такое положение вещей никак меня не устроило, и я пошел к комбату, как к барину, за справедливостью. Описывать нашу беседу нет никакого смысла, ибо со стороны это напоминало диалог глухонемого со слепым. Тащ подполковник так и не понял, почему я отказался от заманчивой должности ротного. ' Смотри, блин, жалеть будешь, да поздно будет!'- крикнул комбат мне в след.
Командира в, 'мою', роту электрогазовой техники нашли через неделю после беседы с комбатом. Как я жалел, о том, что не послушал старших товарищей! Командиром роты мне прислали старлея Султанходжаева, с патологически не произносимым именем, скрывшимся за инициалами У.У., впрочем, он легко отзывался на имя Коля. УУ-Коля окончил Самаркандское Командное Автомобильное училище, просидел почти четыре года ' на точке', командиром автовзвода из двух ходовых машин, а теперь дорвался до роты из 90 солдат и более чем 80 машин, каждая из которых тащила на себе какую - ни будь спец установку. От всего этого изобилия не понятной техники Колины глаза, изначально узкие от природы, округлились:. Да так и остались.
Первую неделю УУ-Коля старательно учил названия: АПА, ТЗ, ЭГУ, Воздушка, Кондер и т.д. Всю вторую, к огромной радости солдат, пытался совместить теорию с практикой. Он с жутко сосредоточенным видом ходил по парку и по вырванной из сержантского учебника картинке, определял название машины реальной. Большей частью, не удачно.
Все эти две недели я бессменно тащил все полеты, в обе смены, а на третью сломался.
Я оттянул первую смену и передал технику УУ-Коле прямо на ЦЗТ аэродрома. Ну, кто мог подумать, что он вообще в первые в жизни видит аэродром и самолеты!. Изначально ротного обуял ужас, но потом он быстро взял себя в руки и к середине полетов, ну для ознакомления с местностью что ли, залез за руль АПА и поехал кататься.
Ехал УУ-Коля по ровнехонькой бетонной рулежке и радовался успехам дорожных строителей: могут же когда хотят и у нас делать шоссе не хуже германских автобанов! Напряженность первых часов прошла, и УУ-Коля расслабился. Дело происходило глубокой ночью и он оказался неприятно поражен наглостью встречного автомобиля, который не просто ехал по сплошной осевой, а ехал с дальним светом и при этом всем фара горела у него одна! УУ-Коля помигал своими фарами, мол, свет-то переключи. Но нахал не собирался ни сворачивать, ни переключать свет. Обе машины остановились и УУ-Коля вылез из кабины, горя праведным желанием, побеседовать с нахалом.
Шок пронизал Уу-Колю, когда он увидел перед собой ::..самолет! Страх был настолько велик, что он рванул в сторону ближайшего леса, со скоростью хорошего спринтера. Машина осталась на рулежке, полеты пришлось прервать почти на полчаса, а два борта сажать по запасному варианту. Но я пока этого не знал.
Ровно через десять минут после этого меня тепленького извлекли из постели и комбат лично повез меня к командиру полка. На общую беду на застрявшем на полосе самолете совершил посадку САМ Командир. Командира мы нашли на вышке Руководителя полетов. Он бегал по диагонали крохотной комнаты и орал: ' И этот ..удак мне поморгал! Дорогу ему уступи! Кто, я спрашиваю, кто это был!' Я выстроил солдат, и комбат лично провел допрос. Результат расследования поверг всех в шок и Комполка запретил пускать УУ-Колю на аэродром, пожизненно.
Наш герой перенес командирский гнев с истинно восточным смирением и сосредоточил всю свою энергию на повышении уровня готовности автотехники, а также изучение матчасти. И преуспел, на наше горе.
Спустя неделю УУ-Коля, исполненный самых благих намерений, решил помочь солдатику, сел за руль ТЗ-22 и съездил на склад ГСМ, где и залил в топливо Т-6 еще кубов 10 РТ. Какая разница? Керосин- то везде одинаковый. Хорошо, что машину, прибывшую на дозаправку дежурного звена перехватил техник -СДэк. Опять крики, вопли и ::.УУ-Коле запрещают покидать территорию части, и появляться где -либо кроме авто парка и казармы. В обиход плотно вошла мудрость о том, что у Советских ВВС есть только два врага: НАТО и ОБАТО.
Но приключения сами находили нашего героя.
Прошла еще неделя, июль, суббота. Личный состав в парке возится с техникой, мы с ротным на КТП беззлобно ругаемся, пытаясь выкроить людей в наряды. Вдруг раздается наглый и резкий автомобильный гудок. Ага! Понятно. Прибыл очередной полковник из штаба корпуса чего - нибудь подремонтировать своему жигулю. Обычная халява.
Сейчас нас осчастливил своим визитом Зам нач штаба. Ему требовалось переобуть машинку. Полковник вальяжно вознес свое тело в крохотную дежурку КТП. И молча, оценивающе оглядел нас с ног до головы. Ну, я то был, прикинут по- простому: синяя летняя техничка, без знаков различия, фуражка и черные сандалии на босу ногу. А вот УУ-Коля предстал во всей красе: застегнутый на все пуговицы китель, брюки- бутылки и сапоги, надраенные как котовы яйца. Полковник то же был в сапогах, какая- то странная прямо патологическая любовь к сапогам наблюдалась у сухопутчиков. Встретились родственные души, два сапога::::::Ротный лично, с истинно восточным почтением, принял новенькую трешку полковника и уехал на ней за боксы. Вернулся минут через десять и доложил о том, что все будет готово максимум через полтора часа.
Отведенное на работы время пролетело быстро и снова нас осчастливил своим визитом ЗНШ корпуса. УУ-Коля почтительно повел начальство принимать работу, а я потихоньку пошел за ними, влекомый странным предчувствием беды.
Жигуленок стоял на козлах, а рядом аккуратно лежали все пять свеженьких колес, причем старая резина была уже вымыта и уложена в багажник. Тут же стояла воздушка (ВЗ-350-131) и боец в мгновение ока накачал все колесики. После чего прошелся с манометром и довел давление до нормы. Все дел на две с половиной минуты. Полковник удивленно крякнул, а услужливый дурак УУ-Коля начал торопливо пересказывать ему краткое содержание, только что прочитанного, учебника для сержантских учебок. А далее со словами: ' Это очень легко! Попробуйте сами, товарисч полковник!'- вывернул ниппель из одного колеса и сунул в руку, слегка охъевшего ЗНШ, штуцер от воздушки. ЗНШ поднес штуцер к золотнику колеса, а УУ-Коля со всей дури крутанул вентиль.
Почувствовав близкую свободу, в несчастный жигулевский баллон рванула минимум половина из 350 атмосфер, спрятанных в воздушке. В считанные доли секунды баллон раздулся до размеров Беларусевского заднего, а затем:::.. Я интуитивно отпрянул за ближайшую машину, как тут по ногам ударила мощная волна воздуха, с легким гулом, вращаясь, полетел колесный диск, поднялась страшная пыль. Вдруг сразу стало тихо, когда пыль осела нашему взору предстали сидящие на асфальте, донельзя грязные, ЗНШ и УУ-Коля, причем у последнего из ушей текла кровь, верный признак контузии. Взрывная волна сбросила жигуленка с козлов и положила здесь же на бок.
Крохотные куски покрышки находили потом метров за 50 от места трагедии, а вот усвистевший диск так и не нашли.
УУ-Коля пролежал с месяц в госпитале, я дембельнулся и больше о нем ничего не слышал. Но вот на ремонт штабные полковники в наш парк ездить перестали.

Все течет, все меняется в этом мире.
Мальчишки так же играют в солдатиков и в войну. Девочки играют в куклы. Но куклы - "Барби" и "Синди". А в войну играют с китайскими пневматическими "хлопушками".
Фильмы про войну снимают. И американцы в том числе. Только теперь их можно смотреть.
Сын, 9-и лет отроду сидит и смотрит "Патриот". С Мэлом Гибсоном. Сцена - из дверей Законодательного Собрания штата Южная Каролина выбегает мальчишка и кричит - "Постановление о войне (с Англией, получившая потом название Войны за Независимость) принято!". Народное ликование. Пальба в воздухе. Добровольцы выстраиваются в очередь, записаться в Континентальную армию.
Сын с недоумением в глазах поворачивается ко мне и спрашивает - "Папа, они радуются тому, что будет ВОЙНА?". Да отвечаю. Именно вот тому и радуются.
"ИДИОТЫ!". И чадо дальше смотрит фильм.
А я в шоке стою. Понимаю - да, что-то совсем в мире поменялось.
Дай Б-г, к лучшему.