Байки второго отдела ОКПП 'Одесса'
Землетрясение.

Кубрики нашего отдела, да простят меня флотские, но у нас ОКПП было морское и отдельные термины и понятия были заимствованными, располагались на последнем пятом этаже здания. Безусловно, наряду с определенными минусами: трудно подниматься и опускаться, особенно в зимнее время, приходилось довольствоваться жиденькой струйкой воды из кранов, особенно летом; но были и свои плюсы, например, никто не пробьет очко в сортире палкой при устранении засора и, как следствие, не загадит тебя с головы до пят, как было однажды с нашими соседями снизу - первым отделом. Этот факт имеет определенное значение для моего рассказа, так как при землетрясении на верхних этажах трясет сильнее, ну, и близость к небу, опять же. Как это ни странно, но землетрясения происходят преимущественно ночью, и это, произошедшее в 1986 году, не являлось исключением из правил. Мы, свободные от службы, мирно посапывали в своих 'люлях'. Еще бы, чтобы не посапывать, когда боевой расчет уже прошел, кому когда заступать на службу известно, есть вполне конкретная перспектива 'зарыть через шесть', враг не дремлет и на подходе, помимо уже имеющихся трех вражеских пароходов, еще четыре маячит, мало того, имеется реальная возможность проведения ночных тактических занятий по программе 'Неполная разборка-сборка парохода', ну, досмотровая, значит. Спи солдат, потом такой возможности не будет. Мы люди исполнительные, вот и спим.
Время я, честно говоря, не помню, но проснулся нештатно. Обычно будят дружеским потряхиванием за плечо и шипящим звуком: 'Вставай! На службу!' Ну, на крайняк ласково присветят ФАСом. Ответы, как правило, тоже дружеские: 'Бл..! Е:.ны в рот! Зае:ли!'. Это штатно. А тут. Сирена воет, дежурный орет. Жуть! Но условный инстинкт срабатывает безотказно, влетаешь в штаны и китель, хотя мозги еще ни хрена не соображают. А ошалеть было от чего. Рассказываю о своих ощущениях. В портки - прыг, портянку с сапога - хвать! Намотал и за сапог. А он, сволочь, по полу, мелко так, прыг, прыг, прыг. Не понял! Нагнулся, поймал, обул. За второй сапог, а он примерно также. Мозги набекрень, то есть глазами все видишь, вроде даже осознаешь, что ерунда какая-то, но до конца не догоняешь, это точно. Ладно, поймал, обулся, вылетаю в коридор. Мать моя! Потолок идет крупной волной, причем, как бы это назвать, поплитно. Штукатурка сыпется. В какой-то момент, мне показалось, что в зазор между плитами я увидел ночное небо. Из состояния 'юного астронома' меня вывел майор Швыдкий. Анатолий Михалыч имел богатый жизненный опыт и втолкнул меня в дверной проем и ласково поинтересовался, рявкнув в ухо: 'У тебя все из взвода вышли?'
- Вроде да!
- Проверяй, быстро. И гони всех на х:! (По лестнице значит).
Влетаю, обратно в кубрик, чисто. В кубрик стрелкового взвода. Блин! Спит боец. Я его ласково пинком: 'Бегом, твою так!'. А он, полугодок хренов, жалобно так: 'Товарищ сержант, я выходной!'. Писец! 'Я тебе, бл.., выхоной сделаю!' - ору бешенным голосом. Ладно, выгнал, вылетаю в коридор, вижу, что остались мы в троем, майор Швыдкий - ответственный офицер, Колька Ясинский, 'замок' стрелкового взвода - дежурный по отделу, и я - 'замок' взвода контролеров. Тут мы вспоминаем о том, что личный состав мы выгнали, а две 'оружейки' полны-полнешеньки. И наша и 'обоза', блин, шестьдесят с лиху..м стволов. Во выдали, елкин хвост! Заботу проявили! Из ступора вывела вторая волна толчков землетрясения. Гребли из пирамид только стволы, ну, и естественно, носимый запас, когда слетели по лестнице вниз, стали вооружать народ быстро, не разбираясь. Просто орали: 'Второй отдел и 'обоз' вооружайся!' Потом я понял, почему мы это сделали, ноги под тяжестью гнулись. Уж очень мы напоминали ежиков-милитаристов из-за торчавших в разные стороны стволов. Повесьте на себя тридцать АКС-74У, сверху разместите свою любимую СВД, в правую руку возьмите ствол АГС-17 'Пламя', а левой ухватите ручку ящика с носимым запасом. Колька в правую руку хватает гашетку этого долбанного АГСа, в левую - носимый, на шею вешает 'любимый' РПГ, и мы валим вниз. Сзади, гремя железом, летит Михалыч. 'Весело взяли брёвнышко, весело подняли и понесли! Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!' (АГС, сука, станком по ногам! Тык-тык-тык! Тык-тык-тык!) Вот такие ежики, на ногах они стоять не могли, масса оружия не позволяла. Что самое смешное, мы были единственными, кто был вооружен. Нда-а! Герои. Потом, вдруг резко ударил ветер и пошел сильный дождь. 'Все, - сказал Михалыч, - трясти больше не будет, у нас на Камчатке, так же было! Бери шинель, пошли домой!'
И мы поперлись. Господи, сколько матюгов мы высказали в эту ночь! Гребли-то все под ряд. Вооружали как попало, а в пирамиды ставить по номерам. Плюс ко всему два подразделения, 'обозовские' стволы вынес Швыдкий. Все перепутано нафиг. Свалили кучей в коридоре и стали с Колькой сами разбирать. Ближе к утру закончили. Колька, гад, пошел отсыпаться, а я поперся на границу.
Правда, на следующем боевом, начштаба объявил нам благодарность за боевую готовность, но лучше бы он дал отсыпной, 'через шесть мы зарыли', спать было некогда. А зелетрясение было достаточно серьезным, у нас 6,4 балла, а Кишиневски отряд трясло аж на 7,8 баллов. До Москвы дошло, как в 1977 году.