Каша из Паныча.

У всех в полку была привычка - друг друга по отчествам называть. Ну, там Иваныч, Петрович (куда же без Петровича в нашей-то жизни), Степаныч, Палыч и т.д. и т.п., но у одного сержанта отчество было напрочь неправильное - Владимирович - быстро не скажешь. Приклеилось к нему Паныч, отчасти из-за фамилии, а отчасти из-за того, что он по деду польскую кровь имел. Как Паныч стал сержантом и замкомвзвода - непонятно.
Для справедливости сказать, косяков он по службе не имел. Имел он голубые глаза, тощую согбенную фигуру, неистребимую страсть к поэзии и женскому полу. С последним в полку была напряженка, из доступного - повариха тетя Маша 125-ти кг весом + все вредные привычки и ее дочь Маринка - девица, только окончившая школу и работающая так же на полковой кухне при мамке.
Под дембель Паныч воспылал по Маринке страстью. Она, суровая провинциальная красавица, почему-то отвечала взаимностью. Он почаще старался ходить старшим наряда по кухне, столовой, писал одухотворенные стихи вроде: 'Она прошла и опьянила томящим сумраком духов, и быстрым взором оттенила возможность невозможных слов'. Короче, уединение и секс на разделочном столе были для неискушенной Маринки неизбежностью. И вот он, пик межполовых отношений. Наряд услан, влюбленные совокупляются, то бишь если приглядеться - ебутся в ночи, как вдруг грозные голоса дежурного по части, дежурного по столовой и: поварихи. Приближаются.
То ли тушенки где не досчитались, то ли повариха дочь потеряла:
Есть в армейских кухнях огромные электрические котлы или чаны, черть ихЪ знаить. Убежать было некуда, спрятаться негде. В котлах с вечера грелась вода для утренней каши, бигуса, чая и всего подобного. Сладкая парочка переглянулась и тотчас уместилась в одном из этих чудовищ. Котлы должны быть закрыты герметично, чтобы вода к утру закипела, пар выходит через клапана. 'Непорядок!', - сказал дежурный по части, укоризненно взглянув на сопровождающих, и запечатал приоткрытый котел.
Есть Бог на свете. Через несколько минут заглянул на кухню дух из наряда и подумал, что методичный стук в стены котла тоже 'непорядок'. До самого дембеля он оставался 'золотым духом'.
С тех пор и повелось в полку называть любое утреннее блюдо 'Каша из Паныча'.
Извини, читатель и критик, за долгий рассказ. Но сидит сейчас передо мной гвардии старший сержант запаса Паныч, разливает по новой, смотрит хитрыми глазенками, и не поймешь, откуда это у него седина, то ли после Кавказа, то ли после того котла:
И радует глаз рядом сидящая жена его - Маринка.