На военной кафедре ТГМА (мед. какдемии)зам. начальника был ппк Жмакин. Кстати, свою фамилию он не оправдывал, всегда был выбрит, побрит и поглажен, но смотреть было противно. Никто не мог четко определить, чем же он раздражал окружающих, но мелкие пакости, как-то жвачка на стуле, делали только ему и каждый его неосторожный поступок или жест расценивался с особой жестокостью и пересказывался с новыми подробностями. Что-то навеяло, вспомнил вдруг.
Во время сбора курсантов кафедры приснопамятный ппк стоял на трибуне аудитории и ожидал прибытия нач. каф. Чтобы не терять время нес что-то, но никто как водится, не слушал. Вдруг в аудиторию входит майор-токсиколог (недавно переведен из воинской части, хороший спец. и к студентам относился по-человечески, но без панибратства). Хороший мужик, поэтому привлек внимание всей аудитории. Проходит трибуне и что-то шепчет Жмакину на ухо. Тот выслушал и неожиданно положил руку майору на шею так, что пальцы расположились на затылке, притянул его к себе и что-то стал жарко шептать в ответ на ухо - оччччень интимный жест. В аудитории гробовая тишина, майор в ступоре. Секунд через пять тот пришел в себя и попытался вырваться из объятий ппк, попытка оказалась удачной только после непродолжительной борьбы. Майор пытался обезопасить себя от домогательств начальства путем удерживания дистанции, но ппк нашел способ достать его - изящным жестом снимает несуществующую пылинку с кителя собеседника. С трудом удерживаясь от рукоприкладства, играя желваками и стиснув кулаки майор спешно покинул помещение не соблюдая устав. И тут посреди гробовой тишины голос с задних рядов: 'А поцеловать?!'. Попытки ппк навести порядок не увенчались успехом. После этого случая зам. нач. каф. подвергся многочисленным изощренным наказаниям со стороны студентов при безмолвной поддержке кафедральных офицеров. Но об этом напишу когда опять навеет и если интересно.