ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ

Да простит меня Достоевский.

Анатолий С., капитан-лейтенант, был помощником командира нашего корабля. Галина была его второй женой. В Рыбачьем (тогда Петропавловск - Камчатский - 53, сейчас, говорят, Вилючинск) мы были соседями - три офицерские семьи с нашего корабля жили в трехкомнатной квартире. Частенько вспоминаем с женой этот период, и поверьте - не помним ни одного случая скандала на кухне, размолвок - недомолвок, ругани или ссор. Даже наоборот - три семьи закатывали праздники на общей кухне, помогали друг - другу, делились впечатлениями, увлечениями, ходили вместе гулять.
Анатолий С. был старше нас. Мы были лейтенантами.
Сказать, что Толя был оригинальным, неординарным человеком - это почти ничего не сказать. Это был офицер, который легко относился к жизни, и к службе тоже. Если точнее - то может быть и даже безответственно до некоторой степени. Другие, с которыми я служил, таких поступков не допускали.
Я хочу привести здесь только один случай, который произошел в жизни Анатолия, и я в какой-то степени был участником его.
В середине 80-х его перевели для продолжения службы во Владивосток. Через год - другой и я с семьей перебрался туда же. Встал вопрос жилья. Снять квартиру было единственным путем решения этой проблемы. И делать это надо было быстро - мой корабль через месяц уходил на 180 суток в море. После поиска вариантов я решил обратиться к Анатолию - он служил в тылу и получил к этому времени квартиру. И действительно, с помощью Толи и Гали мы сняли квартиру в соседнем с ними доме.
Как-то в августе, в пятницу вечером я вернулся с корабля домой. Стучу, звоню - дверь закрыта, а ключей хозяева оставили только один комплект. Где моя Ольга с дочерью? Конечно у Гали С. Спускаюсь с третьего этажа, выхожу в общий двор, вижу - дети наши играют. Захожу в квартиру Галины - точно, на кухне сидят две дамы. Щебечут. Говорю жене:
- Оля, пошли домой.
Галя отвечает:
- Валера, посиди немного у детей в комнате, почитай журналы. Сейчас мы закончим.
Я согласился. Сижу читаю. Минут через десять слышу: входная дверь открылась грубым ударом ноги. Щебет на кухне прекратился. Мимо комнаты, где я сидел, проходит одетый в форму Анатолий. И в тишине слышу такой диалог.
Толя из зала:
- Скоба!
Галя из кухни:
- Чего, Толечка?
- Подойди сюда!
- Иду, Толечка!
Галочка вышла из кухни, прошла в зал.
- Что тебе, Толечка?
- Дай я тебя поцелую, может вырвет!
Чмок. И Толин голос:
- Нет, не помогло.
Дальше слышен грохот рухнувшего на диван тела.
Галя:
- Толя, Толечка, ботинки…
Возня, кряхтение. Бодрым шагом из зала выходит Галя. В правой руке флотские ботинки, в левой - фуражка. Ботинки летят в угол, фуражка - на полку.
Галя, проходя на кухню:
- Сволочь!
Щебет продолжился.
На следующее утро, в субботу, я должен был идти на свой корабль, стоящий на 37 причале. Была моя смена обеспечения - 'большой сид' (суббота, воскресенье, понедельник). Помывшись, побрившись и выйдя на кухню, глянул в окно. Ба! Анатолий выбивает коврики. Говорю жене:
- Наверное, тяжело Толе с утра такими делами заниматься?
Жена отвечает, что он только - что вынес вторую партию.
Позавтракал и вышел во двор, направляясь на корабль. Проходя мимо Толи, говорю:
- Доброе утро, Анатолий Иванович!
Бурчит в ответ:
- Да какое оно доброе. С утра вон скоба что-то взъелась. Вчера на службе с ребятами немного выпили. Утром выхожу на кухню - очень пить хотелось, сушняк. Холодильник открываю - ничего жидкого. Подхожу к раковине со стаканом - ручки с кранов сняты - не открыть! А она уже стоит с ковриками: 'Иди! Выбивай!'. Одну партию выбил быстренько, хотел чай попить, а она прямо в дверях дает мне вторую партию еще больше. Злая такая, слово сказать не дала. Говорит: 'Давай быстрее! Обои еще клеить надо!'. Какие тут обои, сейчас умру. Чего она взъелась, не пойму...
Я спрашиваю:
- Толя, ты себя вчерашнего помнишь?
- А что я вчера делал? Тихо пришел и лег.
Когда я рассказал Анатолию о его вчерашних 'действиях', он тяжко вздохнул и сказал:
- Да-а-а, будем обои клеить.