ДВЕРЬ И ЮРА

У старшего прапорщика Савченко родился сын. Из роддома позвонили на узел связи дивизии, а веселые девчонки-телефонистки тут же разнесли эту новость по всему гарнизону. Вообще-то, у локаторщиков, 'облученных', почти всегда рождаются сыновья, но Савченко, зная об этом, все равно очень боялся рождения девочки.
Первым о новорожденным узнал ротный. Личный состав Узла наведения немедленно был построен перед домиком дежурной смены, шеф приказал Савченко выйти из строя и объявил о пополнении в славных рядах прапорщиков. После троекратного 'ура' одуревший от счастья отец был освобожден от исполнения обязанностей службы до понедельника. Объявив место и время неизбежного в таких случаях мероприятия, Савченко на ротной 'мыльнице' помчался готовить поляну.
После окончания рабочего дня офицеры, не переодеваясь, дружно передислоцировались 'на пеньки' за 3-е КПП. Как водится, после ухода комбата 'легкое употребление по поводу' быстро перетекло в грязную пьянку. Боеготовность Узла наведения авиации была подорвана решительно и бесповоротно. Сначала пили водку, потом спирт, ну, а особо закаленные товарищи приступили к принесенному из гаражей самогону, когда солнце уже цеплялось за верхушки елок.
Из всей компании относительно трезвыми оставались только двое: я - потому что утром должен был заступать на дежурство - и двухгодичник Юра, потому что его вообще невозможно было напоить. Юра был мастером спорта по самбо и дзюдо, весил больше центнера и, по его словам, 'отдых' у него начинался только после 'литры'. Юру вообще никто и никогда не видел пьяным. Действительно, ну кому придет в голову потратить литр водки, чтобы развлекаться эстетически сомнительным зрелищем пьяного самбиста - двухгодичника? И опасно, к тому же… Юра относился к типу избыточно здоровых людей, на которых водка действует как-то неправильно. Он не пьянел в обычном смысле слова, но после определенной дозы в его истощенном анаболическими стероидами организме щелкало какое-то бракованное реле и Юра просто дурел. Что может быть хуже здоровенного мужика, который прочно стоит на ногах, в глазах у него не двоится, кулак напоминает малую кузнечную кувалду, но хмельные тараканы в голове танцуют греческий танец сиртаки? То-то и оно.
А вот ротный наш пьянел. И очень быстро. Это был другой тип пьющего человека: водка настолько прочно вошла в метаболизм его организма, что, казалось, попадала в мозг, минуя пищевод, желудок и прочие соединительные патрубки. Происходила такая своеобразная алкогольная возгонка: трезвый-трезвый-трезвый - в говно!!!
Весь личный состав Узла знал, что если при употреблении в закрытом помещении, например, в общаге или канцелярии, шеф пытается пописать в платяной шкаф, его пора эвакуировать. На природе шкафа, естественно, не оказалось, 'проверить капканы' в ближайших кустах периодически ходили все, поэтому за шефом не уследили. Когда пьянка в очередной раз стала замирать, выяснилось, что дух майора Садовского уже давно пребывает на значительном расстоянии от гарнизона, а тело в отсутствии управления самостоятельно отгоризонтировалось и пускает пузыри.
Кое-как подняв длинного и нескладного шефа, мы с Юрой повлекли его в жилую зону. Шеф вел себя очень странно. Иногда на него накатывали приступы ясности мысли, тогда он ворочал головой, пытаясь опознать местные предметы, и даже вяло шевелил ногами, а иногда начисто выпадал из реальности, обвисая у нас на руках. Лично я бы его давно бросил, как раненого комиссара, но могучий и совестливый Юра волок тело вождя без особых усилий.
Пьяными мы с Юрой, повторяю, не были, но и трезвыми нас назвать было бы все-таки неправильно, поэтому нужный дом мы нашли не сразу. Ни я, ни Юра в гостях у Садовского не были, поэтому его местожительство представляли себе в самом общем виде, полагаясь на объяснения пьяных коллег и ангела-хранителя, который защищает любого пьяного.
Надо сказать, что персональному ангелу майора Садовского крепко не повезло - бедняга трудился, не покладая крыльев, вытаскивая своего подопечного из самых разнузданных переплетов. Другой бы на его месте давно бросил непутевого подопечного, пьяницу, матерщинника и стихийного безбожника, но, видно, ангелы-хранители офицеров тоже знакомы с воинской дисциплиной. По крайней мере, шефу до этого момента везло, но…
Дома офицерского состава вообще похожи друг на друга, как патроны из одного магазина, а тут еще сумерки и два нетрезвых дурака, несущих одного совсем пьяного. Не выдюжил ангел, плюнул виртуально и отлетел.
- Виталий Владимирович, где ваш подъезд? - спросил я.
- Ы-а-и-с-с-с… - дал указание ротный и опять отключился.
- Вроде эта квартира, чего там мужики говорили? - поинтересовался Юра, придерживая майорское тело. Шеф, наподобие резиновой куклы, гнулся в самых неожиданных местах и пытался стечь по стене.
- Позвоним, - предложил я и нажал кнопку. Дверь не открылась.
- Никого нет дома! - догадался Юра. - Ищи у него ключи.
Я полез по карманам. Шеф глупо хихикнул и выволок из кармана громадную связку ключей. Часть из них была от аппаратных РЛС. К замкам ни один ключ, вроде, не подходил.
- Ну? - торопил меня Юра, - чего копаешься?
- Не походят… Чего делать-то?
- Л-ломай! - неожиданно пробудился шеф.
- Держи его! - сказал Юра. Я прижал плечом благоухающего перегаром ротного к стенке. Юра потрогал дверное полотно, зачем-то подергал за дверную ручку и неожиданно нанес мощный удар корпусом. Дверь аккуратно вынесло из стены вместе с коробкой.
- Заноси! - скомандовал Юра, аккуратно приставляя оскверненную дверь к стенке.
- Квартиру хоть узнаете? - спросил я, сбрасывая шефа на ближайший диван.
- Да-а-а-х-р-р! - ответил шеф.
- Ну и ладно.
Когда мы с Юрой вернулись на пеньки, народ пошел уже по третьему кругу.
- Оттащили? - поинтересовался старый капитан, неизменный собутыльник шефа.
- Вроде… - нерешительно ответил Юра.
- Как это 'вроде'?!
- В квартире не уверены…
- Вы что, своего ротного в чужую квартиру занесли? Ох#ели?! Представляете, что будет, когда его там найдут?! Пошли проверим!
К жилой зоне мы подходили с замиранием сердца. Так… дом - тот. Подъезд - тоже тот, слава богу… А вот квартира?! Мы тихонько поднялись по лестнице. Коробка по-прежнему стояла рядом с дверным проемом. Оглядев дело рук своих, Юра подумал и неожиданно нажал кнопку звонка. В квартире неприятно громко зазвенело. Из кухни показалась заплаканная жена ротного, секретчица из нашего штаба. Ошпарив нас взглядом, она молча повернулась и ушла. Сразу же из комнаты выскочил шеф. Он уже заметно протрезвел, на левой щеке отчетливо проступили длинные, вспухшие царапины, очевидно, от ногтей.
- Как вы, шеф? - заботливо поинтересовался Юра.
- Но-о-мально, - пробубнил ротный. Язык у него ворочался еще плохо, как у человека, которому только что вырвали зуб. Он стоял, покачиваясь и разглядывая мутные глубины своего 'я'. Внезапно в глазах у него мелькнули какие-то искры сознания, шеф еще раз осмотрел нас, и, неожиданно посерьезнев, спросил:
- По-е-е-ему в форме?! У нас что, 'тревога'? Я сей-а-ас!