Звонит знакомый профессор-медик, сперва про здоровье-житье-бытье, но на второй минуте разговора начинает осторожненько так прощупывать на предмет моего касательства с ОРГАНАМИ, мол ты ж вроде у них там... где-то как-то.
Выясняется ситуация: по обмену в К. приехал американский профессор, его несколько дней кряду возили по клиникам-кафедрам, а потом сей ученый муж возжелал ознакомиться с работой нашей скорой помощи. Нашлись нужные люди, подыскали экипаж посолиднее, авто менее убитое. Короче, поехал америкос кататься по городу К. на машине реаниматологов (Мерседес, по бедности подаренный нашим бундесами). Познакомились, наши с некоторым трудом нашли с американцем общий (английский, естественно) язык.
А тут подоспел вызов, они и рванули, как водится - с огнями и ревом, причем последний большей частью исходил из пробитой выхлопной трубы. Вот с такими фанфарами они и вкатили на территорию совсекретной лаборатории неизвестно чего. Кому-то из наглухо засекреченных сотрудников стало совсем невмоготу, вот их и позвали. Американец, кстати, спец именно по реанимационным мероприятиям (у них там вообще очченно узкая специализация), принял живое участие в проведении процедур, вполне вписался, так сказать.
Вот только пока проводились собственно мероприятия никто из присутствующих в суете не обратил внимания, что бригада как-то странно общается промеж собой - на англоматерном языке. Но когда кульминация была достигнута и пациент так и не стал именоваться "телом" и его уже приматывали к носилкам, кто-то из местных товарищей таки обратил внимание окружающих на несовместимость чужеродной речи и статуса "объекта".
Возникла коллизия: с одной стороны, пациента срочно нужно отправлять в соответствующее медучреждение, а присутствуещего в бригаде чужака - по совсем иным инстанциям. Местный товарищ, который по должности должен быть первым (не путать с директором), что объясняется принадлежностью к соотв. отделу, проявив недюжинные умственные усилия, предложил решить дело таким образом - американец остается "гостем", а бригада, сдав пациента, в полном составе возвращается и вместе с ним ждет приезда других товарищей, более серьезных.
Американец, когда ему вежливо предложили остаться "на чай", радостно согласился. Особист, приставив к нему молодого инженегра смутно владеющего аглицким языком (в пределах институтского курса), с инструкциями заговаривать шпиену зубы, отправился звонить в известную организацию. Американец же, с удовольствием попив чаю с сушками, завел разговор с молодым человеком, из коего почерпнул, что находится в институте. О, йес, про институты он знает много! Его же по всем по ним возили три дня! Но в этом он еще не был. О, а не скажет ли приятный молодой человек, не по медицинской ли части специализируется ваш институт? Из всего словесного потока, который обрушился на молодого специалиста по тонким химическим технологиям, тот понял только одно: американец хочет в санчасть, видимо ему поплохело от сушек и грузинского чая. Куда он его и сопроводил.
А в это время к железным воротам института уже подруливала черная Волга с заинтересованными лицами. Коих было не много ни мало три штуки (не считая водителя), и которые в сопровождении местного первого номера прибыли в кабинет, где сиротливо стояла пустая чашка и... никого. Очевидцы утверждают, что от увиденного первый номер потерял дар членораздельной речи и мог только издавать придушенные хрипы, а во взглядах сопровождающих серьезных товарищей читалось "Где ВРАГ?!"
Американец же, оказавшись в санчасти пришел в детский восторг, ибо такую аппаратуру он на родине видел только в музее, он по детски счастливо смеялся, разбираясь с устройством прибора для определения объема легких (стеклянный сосуд с вставленной в него резиновой камерой, когда в нее дуют, уровень изменяется; 19 век) и прочей амбулаторной дребеденью, чем вызвал легкий ступор, переходящий в паралич у местной фельшерицы.
В общем, помимо проникновения на территорию американцу инкриминировалось теперь попытка скрыться (неудачная) и порча казенного имущества с попыткой отравления сотрудников института (разбил ртутный термометр, он не знал, что их делают не только из пластика).
Все закончилось вполне мирно для американца. А вот с нашими медиками провели ряд бесед на тему "что такое секретность и как с нею (или за нее) бороться", которые они называли не иначе как "клизма".