Кто их поймёт, этих женщин!

Осень 1980 года, Северная Карелия, 909 военно-строительный отряд, пос. Новый Софпорог - пос. Тунгозеро - гарнизон Верхняя Хуаппа.

Итак, наступила осень. Собран в закрома родины урожай картофеля, в нашем гарнизоне наступила новая эпоха, радостная для старослужащих и грустная для первогодков. Молодые грустили, что теперь начнутся наряды на чистку картошки, второгодки радовались, что смогут жарить картошку. Дело в том что к началу лета съедалась вся картошка и на второе готовили в основном каши и капустное рагу (просто варёная квашенная капуста). И так до нового урожая. Осенью маневровый тепловоз притаскивал в Новый Софпорог вагоны с картошкой, а до Хуаппы эту картошку возили самосвалами нашей "дурколонны" (дорожно-строительной). Это повторялось каждый год.
Поскольку солдаты имели склонность загонять картошку местным жителям, целыми МАЗами, то сопровождающими к ним давали прапорщиков. Это было очень "мудрое" решение :)) Теперь продажей картошки налево занимались сами прапорщики, солдаты-водители просто возили и ссыпали её куда прикажут, и вообще были не при делах, им ничего не перепадало. Впрочем, справедливости ради, воровали умеренно, большая часть картошки всё же попадала на овощесклад Верхней Хуаппы.
Итак, я еду на МАЗе, гружённом картошкой от Софпорога в родимую Хапу. Сопровождающим был наш взводный прапор Серёга Корюхов (фамилия изменена). Здоровый, под два метра ростом, уральский парень, видный, с атлетической фигурой "и румян, и пригож сам собой"(с). И чего в прапора подался? Неужто сидеть до сорока лет, самые лучшие свои годы, в занюханом гарнизоне в лесной глуши - это самое большее, на что он способен? Как говорили у нас о прапорщиках: "Жизнь прошла мимо." Впрочем, платили в стройбате командирам хорошо, да ещё северные надбавки, пайковые и т. д.
В Старом Софпороге, перед пограничным шлагбаумом (погранзона всё-таки), мы свернули в сторону и заехали во двор к местному карелу, с которым Серёга уже договорился о гешефте. Разворачиваясь, я нарочно зацепил столб ворот и вывалил картошку так, что она засыпала двери сарая. Так тебе, сука, чтоб ворованное поперёк сраки тебе встало. Конечно, не картошку мне было жаль, а то, что я не в доле. Карел начал было орать, но я прикинулся шлангом, сделав тупое лицо: "Что с солдата возьмёшь... Дикие мы, из лесу, вестимо!"
Получив от карела деньги, Серёга скомандовал: "К магазину!" Там он основательно затарился: ящик водки (на Севере у нас только ящиками брали), консервы, несколько буханок хлеба и т. д. У меня ощутимо засосало под ложечкой, пообедать в отряде не успел. Но клянчить у прапора не стал, не новобранец какой сопливый, уже 10 месяцев отслужил, "честь имею". Если нормальный мужик, сам догадается угостить чем-нито, всё ж таки я ему картошку отвёз. Но взводный не догадался...
На пограничном КПП солдат понимающе хмыкнул, когда прочитал в моёй путёвке "груз - картофель" и увидел пустой кузов. Впрочем, ему до лампочки, к режиму погранзоны это не относится. И мы поехали дальше, по дороге минуя примечательные места: Чёртов Поворот, Смерть-гора. Много лесовозов перевернулось на этих сопках.
Когда проезжали Тунгозеро, навстречу нам, чуть не под колёса МАЗа, кинулась пожилая женщина с воплями:
- Ой, рятуйте, люди добрые, убивают! Караул!!!
Лоб у неё был рассечен, по лицу текла кровь.
За ней гнался мужик ханыжного вида с внушительным дрыном и зверской мордой:
- Убью, сука лагерная! Куда заначку дела?! Крысятничаешь, падло!
Мы с Серёгой посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, приняли единственно правильное решение. Я выполнил экстренное торможение и мы выскочили из машины. Мужик-алкаш с размаху налетел на кулак Серёги и грохнулся на землю. Видимо, поскользнулся. Пытаясь его поднять, мы нечаянно уронили его снова. Итак несколько раз подряд. При падении на землю у мужика на лице остались следы лёгких побоев, неопасные для здоровья. И вдруг жена того алкаша, схватив с земли выроненный мужиком дрын, с хрустом врезала им Серёге по спине, меж лопаток:
- Вы что ж, ироды окаянные, делаете! Мужа моего убиваете, изверги! Нелюди, звери!
- Саня, бежим! - мгновеено выдал взводный своё командирское решение.
И мы рванули к машине, благо она недалеко. Серёга - парень здоровый, ноги длинные, и скоро оказался во главе нашей пешей (бегущей) колонны, в передовых частях отступающих войск. Я со своей хромой ногой драпал следом, прикрывал отход главных сил в лице командира.
Мы пулей влетели в кабину МАЗа, баба метнула вдогонку нам дрыном, который влетел в центральную стойку лобового стекла, к счастью ничего не разбил. Мужик, размазывая кровь с разбитого лица, обидно захохотал. Я включил вторую передачу и мы позорно бежали с поля боя. Через некоторое время сообразили, что едем не туда, проскочили поворот на Калевалу. Развернулись и снова проехали место нашего разгрома. Баба причитала и хлопотала вокруг мужика, а тот соколом смотрел вокруг, словно это он спас жену от побоев. Нам он погрозил кулаком, дескать: "Получили? Ещё хотите?"
- Чтоб я ещё когда вмешивался в семейные разборки, - вздохнул Серёга, - да пусть бы он лучше её убил!
- Кто их поймёт, этих баб! - поддакнул я сочуственно. - Спина сильно болит?
- Да уж, врезала она мне от души.
Но мысль о водке продолжала сверлить меня неотступно. И я начал осторожно:
- А может водочки тяпнем по чуть-чуть? Такое дело, паньмайшь, обмыть надо, стресс снять.
- Ты за рулём, вообще-то, - буркнул Серёга.
Как будто это когда-то мешало кому у нас в тайге! Да все гражданские шофера в нашем ЛПК поддатые ездят, если есть на что водяры купить. Гаичников тут многие за всю жизнь ни разу не видели. Да и машин, признаться, мало ездит, тайга всё же, глухомань.
Блин, век себе не прощу, что смалодушничал тогда, стал клянчить у взводного. С тех пор твёрдо определил для себя: угощают - ну, можно и выпить, если хочется. Но сам не клянчи никогда.
Потом, постояв немного, пока прапор хряпнул слегонца водочки с тушёнкой, вернулись обратно в Софпорог, за следующей партией картошки. Не пустыми же на Хаппу ехать. Тем более, что никто не контролировал количество вывезенного, главное - чтобы весь вагон картошки на Хапу вывезли.
С Серёгой после этого я весь день не разговаривал. Не то, чтоб обиделся на него, не хотелось просто. Не о чем было.