Ууууу... мдддааа...
Давно было...
Пишу в первый раз. Даже не знаю, с чего начать.
Ладно. Попытка-не пытка. Буду петь заунывно, как казахский акын. Заранее прошу прощения за корявую литературную обработку.
Пришлось мне во время службы, лет эдак 15 назад побывать в степях Монголии. Дивная страна. До сих пор снится. Песня, а не страна. А люди какие душевные...
Занёс меня чёрт на затеряный в пустыне отстойник. Вроде НЗ. Консервация. Техника стояла, деревяшками подпёртая. Полтора десятка толдасов (толдас-солдат по-казахски), пара мятежных прапорщиков и сопливый лейтенант.
Вот в лейтенанте всё и дело. Сынок какой-то генеральской шишки из Москвы; двухгодичник, за уши папой-мамой притащеный и сданный ближайшему военкому с нижайшей просьбой закинуть с целью инъекции ума в задние ворота, куда-нить подальше от столичных бл... и прочих соблазнов затянувшегося пубертатного периода.
Вобщем, парень попав в степи, месяц трезвел. Затем, повертев башкой, понял, что деваться некуда-надо обживаться. Да и чё уж... -жить дальше. Ни в чём себе не отказывая.
Понеслась. "Чё припёрся?" Он-лейтенант. Живёт он здесь. Немытый и небритый. Первый вопрос: "выпьем?" Ответ: "говно-вопрос". "А есть?" "Я захватил". Всё, прошу заметить, в режиме нон-стопа. Поняли друг-друга с полувзгляда.
Через два дня заканчивается всё. И его, и моё.
Полёт мысли бравого лейтенанта-гусара длится ровно пол-мгновенья. Дикий вопль: "Мамарасулов!!!!! Блиннафиг, воин ислама!!!! Чё на горизонте???? Табор есть????"
"-Пыль столбом, тащлтант!!! Чё-то движецца".
Ахвицерик мигом преображается, сбрасывает с себя остатки хмеля, мчится в подобие столовой-кухни, голыми руками хватает за дужки огромный бак с крутым кипятком, тут же два бойца волокут невесть откуда взявшийся чугунный радиатор парового отопления. (Откуда он там взялся? До сих пор понять не могу. Батарея. В степи. Голой. Во, блин).
Далее: чугунина заливается кипятком, накидываются заглушки и зашвыривается в кузов "русского Хаммера-ГАЗ-66". (Тогда, в 88-м году, ессно, про Хаммер никто и слыхом не слыхивал).
Едем. Наперерез огромнейшей отаре баранов, которую гонят айраты-скотоводы. Славные и трудолибивые сыновья, дочери и дети героического монгольского народа.
Не теряя времени ни секунды (кипяток стынет в чугунине), начинаются переговоры (А.А. Громыко и Талейран-отдыхают):
"-Самбайну, камрад..." Ну, и далее... С использованием непереводимой итальянской идиоматики, вроде- " казанхарошигородбарбамбиякергудук". Вобщем, смысл:-меняю, трудящийся, вечную батарею для твоей юрты на один баран и пять фигурок араки (архи по-монгольски). Торг укладываетя в три минуты. Айрат, счастливый, получает калорифер (это в 30 по Цельсию-то!!!), мы зашвыриваем стреноженое мясо в кузов и счастливые прижимаем к грудям божественный нектар. (кстати, гадость редкостная).
Ну и чё? Дуиаете, надолго хватило? Щас жа!!!
Утро. Вопль военначальника: "-Мамарасулов!!!!! Блиннафиг!!!!...."
В этот раз овцы с пастухами были другие. В чём, я до сих пор не уверен.
На этот раз предметом эксчейнджа были кирпичи, замоченные в ведре с солярой. Выдавались они за вечный уголь. Подожги-горит. Что и было продемонстрировано. Менялось на то же самое.
Баран-на шашлык, водку- по назначению.

Как мне при отъезде пояснил Мамарасулов (кстати, неглупый парнишка-годичник после какого-то из Ташкентских вузов): "-А вы думаете у Валерика (так звали лейтенанта) когда-нибудь фантазия иссякнет? Не дождётесь. Он уже год здесь, и ни разу не повторялся в своих выдумках по изъятию выпивки и закуски у цириков и айратов. Каждый день у него что-то новое!"
Встретить бы сейчас того Валерика. Если он жив.
Или большим человеком стал, при такой его ухватистости, или умер от цирроза, при такой его неуёмности.