Пушки 1991 года.

Славен град Кемерово, столица Кузбасса, что стоит на реке Томи, кою он загаживает по мере сил своей Большой химией.
Многими историческими достопримечательностями славен.
Например, долгое время показывали старожилы тот самый рельс, на который незабвенный ЕБН обещал голову положить. Ежели, вот шахтеры жить хужее станут, так вот на этот самый рельс голову и положит. Под проходящий поезд. Долгонько тот рельс ждал, долго бронепоезд на запасном пути под парами держали. Так и не дождались.
А еще там памятник В.И. Ленину стоит. Тот самый, который скульптор с двумя кепками изваял. Спиной местному Белому Дому. А на том дворце губернаторском, орел расейский, мутант двухголовый.
Со всеми имперскими регалиями. Сюрр, полный. А кто с понятием - тому намек.
Вы там сколько хотите говорите про демократию, а как пороли студентов и всяких там интеллигентов в околотках, так и дальше будут. Только не по окорокам, а по почкам. И не розгами, а палкой резиновой. Потому как - прогресс.В ногу со временем идти надо, понимаешь.
Но самая достопримечательная достопримечательность - это пушки. Две шестифунтовки, чугунные. Стоят себе возле музея краеведческого. Были бы бронзовые - уже бы не стояли, а так - кому чугуний нужен? Его и по свалкам пока хватает. Прямо скажем, редкая достопримечательность. Это в Москве вдоль стен кремлевских пушки грудами свалены. Много их Наполеон Бонапарт в Россию в 1812 году завез. Да все и бросил, удираючи. Столько бросил, что девать их некуда было.И всякие там пушки, гаубицы и мортиры есть. Хочешь - голландские, хочешь - немецкие. А уж французских, так даже возле
панорамы "Бородинская битва" кругом столько уложили, что на полк артиллерийский хватит.
А хочешь поновее - так чуть подалее пройти надо, на выставочную площадку на Поклонной горе. Вот там хоть целый день ходи - любуйся и наслаждайся, тешь душеньку, да ей же и отдыхай. Хочешь - вот тебе противотанковые, вот тебе горные, вот тебе всякие. Включая морскую артиллерию.
А еще можно на выставочную площадку к ЦМ ВС сходить. Словом, москвича пушкой не удивить. Эка невидаль - пушка!
А в Сибири - пушки редкость. Диковинка. А тут - цельных две! Только странные какие-то они. Стоят на колесах, железных.
А колеса - прямо на цапфы стволов надеты. Неужели думаю, в славном граде Кемерово не нашлось умельцев лафеты восстановить?
Спросил кемеровчан. Хмыкают, мнутся, косятся.
Да нет, говорят. Были лафеты. Были. Вот только в 1991 году, в августе месяце....
В августе месяце 1991 года прохладно в Сибири было. Не то что бы холодно, а так. Промежуточное состояние, близкое к осени.
А вот страсти кипели. И прямо на площади, перед обкомом. Лозунги, понимаешь, приемники, где захлебывающиеся от сладкого ужаса журналисты события в прямом эфире от баррикад у московского Белого дома передают, шум. И ощущение... непередаваемое.
Чтобы понять выражение "пьянящий воздух свободы" надо либо из тюрьмы выйти, либо вот в такой момент истории угодить.
Момент, когда все возможно.
И вот в этой самой атмосфере, в этой толпе взбудораженной, вдруг движение обозначилось. Как водоворот в омуте. Человек шесть-восемь,в форме курсантов местного училища связи.
Тут бдительный товарищ воскликнуть должен. Дескать, вранье! Не могли курсанты в такой исторический момент находится вне стен училища! Должны были их по тревоге собрать, вооружить (на всякий случай) и в казармах запереть.
Тоже на всякий случай. Что бы не дай-то Б-г,чего они по молодости и резвости детской чего не сотворили. Чтобы приключений не нашли.
На свою голову и на голову своего непосредственного начальства.
Соглашусь. Не могло! Не должно было такого безобразия быть. Но говорили очевидцы - было!
Так вот, те курсанты не с пустыми руками пришли. Нет. Не таков наш отечественный курсант, чтобы с пустыми руками в такой исторический
момент прийти на площадь. Зря, что ли, учились?
Короче, прикатили они те самые чугунные шестифунтовки на площадь. Прямо к обкому. На прямую наводку выкатили.
Что характерно, возле обкома - чисто. Пространство пустое по всему периметру. И никто за границу невидимую не переступает.
Никто на штурм твердыни любимой партии не идет. Никто первых и вторых секретарей не стремится в окна на пики выбрасывать.
Впрочем, и пик нет, лозунги только в руках, наскоро сделаны.
А тут - пушки! Две! Пусть чугунные. Пусть времен победных маршей русской армии по Парижу и кампании Крымской. Но вот их уже банничком самопальным прочистили, вот и порох откуда-то взялся, вот уже и картуз из газеты скрутили и заряжены те пушки, ядрами круглыми, чугунными. И тут возле курсантов старшина милицейский нарисовался. Пожилой уже. В годах. Вылитый Анискин. Откуда взялся? А кто его знает.
Не видел никто, как подошел. А подошел. Постоял, посмотрел на суету курсантскую. Что дескать, молодежь, пострелять хотите? Хотим,
говорят. А зря, старшина им отвечает. Нет ведь в обкоме никого, кроме уборщиц, да смены милиционеров дежурных. В количестве аж трех человек.
А где же тогда тати злые, что нашего любимого Президента всея Союза на даче в Форосе заточили? Пожал плечами старшина.
Кто же, мол, знает. Вы ребятки, говорит лучше пушки на место отволоките. А то, в самом деле, пальнет кто-нибудь. Нехорошо получится.
Еще и попадет, куда не следует.
В общем, не стали стрелять те пушки. А как демократы победили, так первым делом, те пушки исторические с лафетов сняли и те лафеты спрятали подальше. На всякий случай. Кто его знает? Вдруг в следующий раз старшины милицейского вовремя рядом не будет. Пальнут ведь. Не помилуют.