«Тревога»

Обычный день. Жизнь в бригаде идет по расписанию. Нам выпало счастье. Нам - это артиллерийскому дивизиону. Нам, но не всем. Наряд по части выпал на нашу долю, разные там караулы - внутренний и гарнизонный, патрули, столовая, автопарк, да и ещё что-то - долюшка армейская всех запряжет, кого поймает. Но отдельным личностям, вернее военным, повезло - офицерских нарядов на всех не хватило и мы, офицеры, не охваченные дежурствами, с радостью вступили в новый день. Причина радости - практически полное отсутствие личного состава, возможность отмазываться от различных мероприятий, одним словом - свобода!!!
Утро прошло за самообразованием путем повышением навыков быстрого счета и прививания аккуратности при обращении с материальными средствами, а именно за игрой в карты на деньги. Естественно, в долг. Потом пошли на обед . Ранний. В 11.00. И в 15.00 уставшие, но довольные и немножко пьяные (понятие «немножко» лишь в малой степени отражает наше реальное состояние «нестояния») направились в родную часть, дабы лично убедиться в боеготовности оной, а заодно и поприкалываться над запряженными сотоварищами.
Мы не смогли пройти мимо штаба, тем более что в самый разгар обеденного времени не найдешь в части более тихого и безлюдного места. В штабе сидел наш лейтенант-запасник, из последних сил выполняющий обязанности помдежа по части. Дежурный, наш начштаба, организовывал кормежку в солдатской столовой, поэтому защитить молодого офицера от происков пьяных, а потому распоясавшихся, военных никто не мог. А ведь многие забывают, но военные тоже люди, и поэтому шутки у них дурацкие. Сначала помдеж долго возвращал свой головной убор, потом пытался воспрепятствовать появлению нецензурных надписей в книге приема-сдачи наряда, а потом... потом к пульту подошел я.. Видя все эти издевательства над другом, я никак не мог остаться в стороне и поэтому решил вложить и свою лепту в процесс становления молодого офицера.
Лирическое отступление - в дежурке недавно был проведен косметический ремонт, ну краску разбрызгали по стенам и мебели, поэтому панель с кнопками быстрой связи, телефонными дисками и тревожным переключателем была девственно черна. Никаких тебе ярких надписей, красного шрифта. Просто один тумблер в правом верхнем углу, тоненький такой, загадочный, непонятно зафиксированный. Тумблер это включает тревогу, вернее ревун, который расположен довольно далеко от штаба и работает по непонятной мне схеме. В других частях я с такими ревунами не сталкивался, а здесь было вот что - после щелчка тумблером ревун начинал раскручиваться, а потом и шуметь, уровень громкости нарастал постепенно, набирая полную мощность секунд через 40. В случае щелчка тумблером в обратную сторону ревун успокаивался ещё столько же. Причём, до штаба звук ревуна доходил только в полную силу, поэтому подавая сигнал тревоги дежурные засекали время - если прошло 40 секунд, а звука нет, значит аппарат не работает, кранты связистам. Конец лирического отступления.
Подошел я к пульту. Помдежа в это время слегка пинали, по-дружески, но за мной краем глаза он следил, чувствуя, что ничем хорошим моё приближение к пульту не кончится. Я протянул руку к тревожному тумблеру, сделал пассы над ним, но не тронул, потом несоклько раз нажал кнопку вызова коммутатора в узле связи, затем пришел лесник и всех прогнал, вернее, помдеж сумел нанести легкие побои алкоголикам в военных мундирах и вырвался, дабы спасти пульт от моих поползновений. Выдворив агрессора в моём лице за пределы дежурки, он уставился на тревожный тумблер. Чисто физически видна была напряженная работа мысли - включена ли тревога или нет, ибо включенное положение тумблера в памяти помдежа было погребено под кучей формуляров и инструкций, которые он зубрил бессонной ночью, а звука не должно было быть в любом случае. Рука молодого офицера протянулась к тумблеру и застыла в нерешительности. Коммутатор, получивший в своё время несколько вызовов с пульта дежурного, наконец, проснулся и решил узнать, что же от него хотели. Раздался ответный звонок. Помдеж дернулся и щелкнул тумблером. Схватил трубку, обменялся любезностями с дежурным по связи и решил взорваться. По милому выражению его лица, причём особую пикантность ситуации добавляло полное отсутствие мысли на нём, мы поняли, что мы немножко переборщили и «пора удирать - пора, брат, пора» Ругая нас на нескольких языках, помдеж мчался за нами, пытаясь причинить нам тяжелые увечья, по возможности несовместимые с жизнью, коря себя в том, что пользоваться пистолетом он так и не научился. Но военный - всегда военным и останется. Даже горячка погони, азарт преследования и жажда крови не смогли оставить не услышанным чувство долга, которое среагировало на сирену, привольно резвящуюся на просторах обедающей части и прилегающего к ней военного городка. Сирену, которую уже почти минуту извергал из своих таинственных недр раскочегарившийся ревун. Сирену, за которую потом долго (кокетливо опустим интимные подробности и глаголы, их характеризующие, намекнув при этом на неоднократные обвинения в инцесте, плавно переходящем в геронтофилию, зоофилии, как активной, так и пассивной, некрофилии, только пассивной) помдежа вышестоящее начальство. Спасибо тебе, помдеж! Не сдал ты меня! Взял всю вину на себя, вернее её на тебя положили! Отомстил, правда, страшно, но на то она и есть крепкая мужская дружба в офицерских погонах!!!!