Совершенно секретно! Перед прочтением сжечь!
(или благодарность полковника)

Заканчивались последние в моей карьере срочнослужащего полевые учения. За четыре дня наша дивизия разнесла в щепки оборону 3-й армии, изображавшей противника и выполнила задания Родины, партии и командования.
Войска уже вышли на исходный рубеж для возвращения в родные казармы. Мой родной NN мотострелковый полк выстроился вдоль проселочной дороги, ожидая сигнала трогаться, а посреди поля метрах в 200 от нас стояли 4 палатки и 4 машины штаба армии.
Августовскую жару я переносил неплохо, но тут дал о себе знать съеденный обед. Я понял, что до расположения части не дочапаю.
Условным свистом обратив на себя внимание ротного, я указал на отстоящие в полукилометре кусты и тут же бросился к ним, не оставляя начальству времени вникнуть, понять и строжайше запретить.
Влететь в кусты, покончить с приведшим меня сюда делом, подтереться и застегнуться было делом минуты. И, уже поднимаясь с карачек, я дал себе отчет, что что-то тут не так.
Внимательно, как учили, я обвел местность взлядом. Так и есть - из сплетенных веток шиповника торчала свернутая в рулон бумага. Едва притронувшись, я понял что это карта и уже предвкушал на сколько бутылок придется раскошеливаться тому бедолаге, который оставил в кустах сверхсекретные кроки, отражавшие, что греха таить, наступление славных войск Варшавского договора на территории сопредельной Турции.
Однако, развернув карту, я осознал, что выпивка откладывается. Стой под обстановкой имя какого-нибудь взводного или даже ротного из нашего полка, не миновать бы ему угощения. Но подпись была полковничья, значит, карта из дивизии, а может быть даже из армии.
С трофеем под мышкой я поспешил обратно к колонне, где уже начинался шухер. Личный состав выскакивал из БТР-ов и строился. Я осведомился у ротного, что деется и получил информацию, что сейчас нас направят на какие-то поиски.
Я покаялся, что, кажется, подозреваю в чем тут дело и был тут же послан к палаткам штаба армии, перед которыми прохаживался трехзвездочный товарищ. Морда его мало отличалась цветом от свежевыпавшего снега и в 40-градусную жару веяла приятной прохладой. Что-то подсказало мне, что это и есть искомое лицо.
- Тащь ковк! - взревел я и совсем по-штатски протянул карту. - Вот, нашел. . . Это, наверное, ваше?
Бледный полковник ястребом налетел на меня, выхватил сверток, развернул и 'слезы бурным потоком потекли по его обветренной голове'.
- Спасибо, сынок - с дрожью в голосе произнес полкан. - Ты, наверное, сам не представляешь какая это секретная карта.
Помолчал и с отеческой нежностью добавил:
- Настолько секретная, что будь мы на войне, тебя пришлось бы расстреливать только за то, что ее видел.