"По Уставу - не положено"

Я долго удивлялся, почему же меня не проверяют ночью, тогда как все остальные попались уже раза по два-три? И накаркал! Причем, как!
Тогда я был в звании младшего сержанта и командовал отделением новопризванных бойцов. В это отделении я тоже устраивал кое-какие "беспорядки", но об этом позже.
В свободное от "командования" время и в "награду" за один нехороший проступок я заступал в наряды по роте через день. Причем, продолжалось это уже более трех месяцев, и я отходил более 60 нарядов. Когда я не заступал в наряд, я спал 8 часов, а когда в наряде - 4. Можете представить себе, какая это нагрузка. Через какое-то время я "потерял бдительность" (проще говоря, забил болт на все это дело - здоровье дороже) и стал досыпать недостающие часы по ночам, естественно, когда порядок наведен и дневальный стоит "на тумбочке". Порядок такой: два дневальных делят ночь пополам (с 10 до 6), а дежурный - днем с 9 до 1. Как можно выспаться днем, когда все топают по казарме? Вот я и решил: плевать война - главное маневры.
В очередной раз, было уже что-то около 3 часов ночи, я пошел "добить" свои часы и наказал, зная, что на "секретках" сидят "черпаки", строго-настрого дневальному, если кто-нибудь его попросит что-то сделать, чтобы он разбудил меня. Нужно это было, чтобы "тумбочка" не пустовала, а то совсем получился бы "завал" службы. И со спокойной совестью лег на свою кровать, не раздеваясь, натянул одеяло до носа, потянулся и отдался во власть сна. Сначала спал чутко. Примерно в 3:30 часа какой-то офицер спустился с третьего этажа в наш туалет покурить. Это было последнее, что я услышал, перед тем как вырубился окончательно.
Проснулся я от того, что кто-то теребил меня по животу, приговаривая:"Алданов вставай, пора уже..."

Когда полковник Безуглый проснулся, было еще темно. Он всегда просыпался в такое время, если накануне вечером "перебирал". Спать не хотелось, и, как всегда, он решил пойти проверить свое "хозяйство". "Хорошо, что есть черный ход в казарме" - думал он, - "Это помогает создавать эффект неожиданности..."
Поднявшись на второй этаж, пройдя через туалет, командир части попал в расположение роты и... никого не увидел. Место, где должен был стоять дневальный, было пусто. Он постоял, задумавшись, - эффект неожиданности всем был пофиг. Тут он заметил свет в бытовке и заглянул туда. Там какой-то солдатик из Средней Азии подшивал воротничок к кителю. Командир посмотрел на часы - 4:15 утра! Тот, узнав мужика в телогрейке, вытянулся по стойке смирно. "Иди-ка, дорогой, постой-ка пару минут вместо дневального, пожалуйста." "Дух" как был в кальсонах и кителе наперевес на левую руку, так и встал, куда было сказано.
В этот момент из туалета показался рядовой Линкявичус. Он в эту ночь принял дежурство на зас-телефоне. "Стой там, Линкявичус, и никуда не двигайся, пока не скажу!" - единственное, что пришло в голову полковнику, чтобы выяснить, куда девался наряд по роте. Линкявичус замер. Решил начать обход с кубрика прикомандированных, потом - большой кубрик роты, потом - еще один маленький, потом - ленинская комната. Никого! Наряда - не видно. "Может, не заметил" - думал он, - " Еще раз пойду посмотрю". Пройдя еще раз тем же маршрутом и ничего не обнаружив, он остановился возле дневального и задумался. "Ты не видел дежурного по роте?" - спросил он у солдатика. "Никак нет, товарищ подполковник". "А ты?" - обратился он к Линкявичусу. "Никак нет". Полковник решил все-таки довести это дело до конца и пошел еще раз проверить помещения. Проходя вдоль большого кубрика между кроватями, его вдруг пошатнуло (сказалось вчерашнее), и он за что-то зацепился. Сапоги! Присмотревшись, он едва не вскрикнул от радости: Алданов - дежурный по роте! Потрепав его по животу, он проговорил: "Алданов, вставай, пора уже..."

Я открыл глаза и увидел фигуру, плотную фигуру в телогрейке. Мозг лихорадочно заработал - в роте с таким телосложением никого нет. Я вскочил. При смутном дежурном освещении я узнал командира части, но он был без погон и не в форме.
Кого резко будили ночью, тот знает, что при этом сердце стучит, как бешеное, глаза круглые, ничего не понимаешь, и при этом мозг старается безуспешно востановиться из сна. Примерно в таком состоянии я старался сообразить, что мне делать, и что об этом говориться в Уставе из того что я знал. Пока я все это соображал, мы вышли из кубрика в коридор, света стало больше, и я попытался состроить бодрствющую рожу, но мне не надо было этого делать, потому что когда подполковник посмотрел на меня, он как-то странно замер на мгновение.
Полковник подошел к оружейной комнате и сказал: "Открывай, сержант" и тут на меня НАПАЛО! Я вспомнил, даже знал наверняка, что оружейку я должен вскрывать только предварительно предупредив дежурного по части, который находился этажом ниже прямо под оружейной комнатой.
- Товарищ полковник, разрешите доложить дежурному по части?
- Не надо никому докладывать. Открывай!
- Товарищ полковник, по Уставу положено докладывать дежурному по части!
- Я тебе сказал - не надо никому докладывать. Открывай!
- Товарищ полковник, по Уставу положено доложить.
- Я приказываю - открывай!
- Товарищ полковник, я не могу так открыть. Я обязан доложить дежурному по части. Так в Уставе говориться.
- Слушай, сержант, приказы командира части! Целого полковника! Для тебя уже ничего не значат?
Тут я хотел было залепить о том что он без формы и кто он вообще такой я не знаю, но решил "в бутылку не лезть" и ситуацию не усугублять, а потому пролепетал еще раз что-то про Устав и с места не сдвинулся. Командир, видя, что меня просто так не возьмешь, решил пойти другим путем. Он подошел ко мне и почти по-отцовски сказал: "Слушай, ты только чуть-чуть приоткрой дверь чтобы сигнализация у дежурного сработала, и сразу же закроешь". Тут уж и я сдался, видя, что Безуглый пошел на компромисс. Я сделал, как он сказал. Через секунду дежурный по роте взлетел на второй этаж и, увидев подполковника, вытянулся смирно и отдавая честь сказал: "Товарищ подполковник, во время моего дежурства никаких происшествий не случилось!" - "Какой, на хер, не случилось! Дежурного по роте - нет. Дневального - нет! Рядовые по ночам по роте шастают, когда им спать положено! Бардак вы тут развели, капитан! А вы мне - происшествий не случилось." И они пошли с недоумевающим капитаном вниз.
Утром меня с наряда сняли, и после обеда я снова пошел в наряд, но уже как помошник дежурного по части. К тому времени вся часть знала, что произошло и дежурный по части, пожалев меня, отпустил меня спать в 12 и подняв в 6.
Осталось прояснить, где же был дневальный?
Линкявичусу ближе к утру захотелось поссать, и он, зная, что дневальный тоже телефонист, позвонил ему и попросил посидеть на посту одну минутку, пока он поссыт. Дневальный сказал, что он один и не может оставить "тумбочку" и что он должен разбудить деж. по роте. Линкявичус сказал, что не надо его будить, что это займет всего пару минут, а за пару минут ничего не случиться. "Давай быстро вниз, душара, будешь еще спорить со старшими!" - добавил он. Против таких аргументов дневальный возражать не стал и потому метнулся со второго этажа на первый, а Линкявичус пошел с первого на второй...
На Линкявичуса я обижаться не стал - рано или поздно это должно было случиться.