Зимний сон.

Сахарно искрящийся снег, пахнущий свежим арбузом, сугробы которого мягкой ватой обволакивают кряжистые комели стройных сосен, звенящий морозный воздух...
Детство, как далеки от сегодня твои мечтания и сказочные грезы, в которых, бывало, улетаешь в невиданные сказочные грезы и волшебные миры!
Как хочется вернуться в твои сны...
Или броситься плашмя и зарыться с головой в рафинадную снежную гору, подняв при этом облако холодных алмазных брызг, отгоняя сонное наваждение...
- Малина, б---ь! Крепче трос крепи, нах! Сорвется - тебе первому чердак отшибет! - рык начсвязи будто острым штык-ножом распорол идиллическую картину дремотного воображения, в одночасье разметав ее в пух и прах.
Да, хорошо зимой в лесу, чисто и пахнет хорошо...
Пахло, пока черные клубы солярной копоти не омрачили девственно-белоснежные покровы тишины траурной каймой необратимых последствий вторжения армейской бронетехники.
Заснул, что ли? Как-то на "тумбочке" стоял по молодости, заснул мгновенно (ни сроду, ни после такого более не было)- проснулся только лишь когда пол у своего лица увидел: плашмя упал на руки перед собой, как только не убился - неведомо... Со стороны смешно было, весело...
Значит, сон, все-таки...
Ноги в портянках, навернутых вопреки уставу, поверх фильдеперсовых гражданских носков, безжалостно мерзли на твердом студеном покрове уже утоптанного и успевшего слежаться снега, медленно прогоняя дремоту.
Впрочем, после практически бессонной ночи, проведенной в замысловатой позе на кожухе (и, что самое мерзкое, на каких-то особо неудобных выпирающих рычагах) в кабине ГАЗ-66, мороз ими был уже менее ощущаем, нежели крепатура и отечности.
Точно! Эта передвижная военная телефонная будка - оборотень, превращающийся по ночам в камеру пытки всякого, кто отважится переночевать в ее нутре: ноги не вытянешь, щели не заткнешь и прямо не ляжешь - движок мешает!
Так и спишь в четверть глаза, время от времени выскакивая на мороз потопать отнимающимися ногами, и жизнь тогда кажется райской!
До следующей необходимости размяться и согреться.
А спать хочется все сильнее...
- К машине! Быстрее! - начсвязи, хоть и одет не в пример теплее солдатика-срочника, торопил и сам торопился. Может, причиной тому была уже "теплая" компания других кадровых воинов, а может - и не менее теплая, но уже в другом смысле, компания воительниц-связисток, сегодня прибывших "поставить галочку" об участии в выезде.
Ага, быстрее...Как же... Не выспавшееся чудо в шинели, с опухшими от недосыпа глазами и задубевшим на холоде лицом ковыляет непослушными ногами к борту заиндевевшей за ночь БМП-КШМ и с трудом переваливается в люк механика-водителя.
О-о-о-о!!!! Как тут все запущено...Заморожено - надо понимать. А в перчаточках (тем более - в рукавицах) - хренушки на кнопочки понажимаешь, да и штурвал плохо прощупывается - как таким управлять! Силой мысли, что ли? Снимаем, значится...
- Ты что там, уснул, что ли?! Запускай! - начсвязи жестом киношного Деда Мороза приложил рукавицы ко рту наподобие рупора.
Не хочет машинка двигаться, ей, наверно, тоже холодно и спать хочется. Сколько там вариантов запуска бмпешки, пять, кажется? Ну-ну...четыре мы испробовали (воздух, стартер, комбинированый "воздух-масло", чего-то еще с проводами внешними. Все равно - малопригодный в нашем случае...)
Один остается, господа хорошие.
Русский народный метод "с толкача" называется.
Раз-два, взяли! А вот вам х...й, "теперь - банановый!" голосом ублюдочного американского кролика издевается машина.
- Еще круг! Ни хера не понимаю...Освободи место! - начсвязи почти выдергивает механика из гнезда и вкидывает себя на свое место. - Поехали! Я научу вас ездить, б...ь!
Еще виток, Гагарин с его количеством оборотов вокруг матушки-Земли давно посрамлен.
Дым коромыслом, рев двигателя.
От тянущей бмпешки.
Та, что тянется на поводке, явно решила сегодня поиграть в партизанку на допросе: "Вы не услышите от меня ни звука, кляти вражины!".
Прошла четверть часа, скоро обед. Тянущая машина тоже уже не против подкрепиться.
Начсвязи задумчиво стоит перед молчаливой горой металла и мрачно переводит взгляд с нее на окружающий пейзаж и обратно.
Механик кешээмки-тягача уже третий раз безуспешно пытается привлечь внимание командира, робко пытаясь обратиться.
- Не заведется - будешь сам толкать до части! - лаконичности военных решений позавидовали бы даже скупые на слова суровые амбалы из Спарты.
- Слышь, чего скажу...- Малина, потеряв надежду поделиться соображениями с командиром, отвел в сторонку сонного механика упрямой машины. - На стенке справа внизу, на топливном проводе вентиль стоит...Подачу соляры регулирует...Может и вообще отключить...А?

Подсказывать, советовать и вообще перешагивать через голову командования, имеющему законное начальственное право иногда подзабыть что-нибудь (матчасть, например) является в армии грубейшим нарушением субординации с логически вытекающими из нее печальными последствиями.
В данном случае, пожалуй, и на издевательство над старшим по званию потянет.
У-у-у, как все плохо! Не объяснишь ведь командованию, что не выспамшись не то что про вентиль, имя свое забыть можно...
Перед глазами явственно и выпукло начали проступать очертания огромной задней части, неизвестно кому принадлежащей, но пахнущей дурно. - Скажи капитану сам, а? - тихо ответил механик и отошел подальше. На всякий случай.

Вечерело, перспектива толкать руками в парк полтора десятка тонн брони отступила в неизвестном направлении. Вслед за ней вальяжно помахивая округлостями отступила и пугающая своими очертаниями дурно пахнущая неприличная часть чьего-то тела.

В какую компанию ушел начсвязи - греть одну или обогревать другую - истории неизвестно, да и неважно.
Механик же, напившись после ужина горячего чае-имитатора (полдесятка пачек, высыпанных в котел полевой кухни, в дальнейшем разбавляемых дополнительным количеством воды по мере необходимости) почувствовал себя не так уж плохо.

Остроносые верхушки сосен меланхолично покачивались в темном небе, набухающем очередной порцией снега, навевая сказочные сны из далекого детства.
Насквозь промерзшая кабина ГАЗ-66, злорадно поблескивая прищуренными в светомаскировке глазками, казалось, плотоядно ощерилась решеткой радиатора, прикрытого попонкой, как лицо гангстера с Дикого запада...
Она уже была готова, она ждала и манила солдата в свои ледяные объятия на очередную ночь...