Концерт для старпома без оркестра
На корабле, помощник командира по снабжению (ПКС, пэкээс, пэкс) - большой человек. В виду имеется не рост, а скорее вес, как физический, так и политический. Он всегда вхож к командиру, имеет большое округлое брюшко, в жизни своей горя не знает, поскольку, заведует всеми благами, которое щедрая Родина предоставляет личному составу. Если Вы спросите любого пэкээса, где он стал таким умным, то, он обязательно и с гордостью ответит, что 'Заканчивал факультет воров училища Воровского'. Так довольно метко именуется Военно-Морской факультет Горьковскокого (Нижегородского) училища тыла. Каюта пэкээса забита ложками, вилками, в холодильнике дома продукты не переводятся, даже в то время, когда денег нет на всем флоте. Одет он, как правило, в новую форму 'щегольского' фасона, часто пошитую для него из 'адмиральских' материалов. Шинели, как правило, он не носит, вместо неё отличная кожаная куртка с меховой подкладкой. Таких две на корабле - у него и кэпа.
Именно таким и был наш старый пэкээс. Новый же - несчастное исключение из правил, позор для сословия военно-морских снабженцев. Звали его Андреем. Денег у него никогда не было, как и у всего экипажа, чего-нибудь выпросить 'по-дружбе' тоже невозможно было: ни консервов, ни ботинок. Внешним видом он совсем не походил на представителя славной касты пэкээсов, - брюхо отсутствовало, а впалые щеки покрывала густая борода, шинель носил, даже куртки приличной у пэкээса не было! Напоминал он скорее не снабженца а 'партизана' из офицеров запаса, призванного на военные сборы, которого, одели кое-как, не побрили и отправили на разваленный пароход поспать суток 20.
Воровать он не умел совсем, а может быть, и не хотел, поскольку имел два качества, которые несовместимы с карьерой снабженца - скромность и совесть.
Андрюхе не везло. Старпом и командир постоянно тыкали его носом в бардак на камбузе, кладовых, кубрике, где жили его коки и баталеры. Со старым пэксом, кэп и старпом так себя не вели, а на нового серчали, считая его скрягой и жадиной, который с ними ничем не делится. Когда все нормальные офицеры и мичмана шли домой (если не входили в счастливую часть экипажа, которая ночует в этот день на корабле и гордо именуется 'обеспечивающей сменой'), Андрей начинал заниматься наведением порядка в кладовых, на камбузе, подсчетом вилко-ложек, тарелко-простыней и других хитрых единиц измерения службы снабжения. После устранения замечаний, полученных за день, Андрей докладывал о содеянном старшему на борту. Получив 'добро' на сход часам к 9-10 вечера, он счастливый бежал домой. Впрочем, чаще не бежал, поскольку, замечания были не устранены или он принадлежал к обеспечивающей смене.
За день перед смотром корабля командиром бригады, наш старпом Сан Сергеевич (не Пушкин, а Фадеев), провел тренировку на причале. После тренировки, Сан Сергеевич сделал интересное умозаключение. Умозаключения у старпомов, очень своеобразны. Этот феномен объясняется тем, что должность старшего помощника командира надводного корабля I ранга, на современном Российском флоте успешно занимать может либо человек, перенесший тяжелую форму менингита, но выживший, либо уроненный неоднократно в младенчестве, причем обязательно головой об асфальт или бетон! Дорогие родители! Если Вы хотите, чтобы Ваше чадо стало великим флотоводцем, не теряйте времени! Бетона и асфальта у нас в стране пока хватает! Выше должности старпома идет должность командира, еще выше - командира бригады, выше - командира эскадры, а ещё выше начинаются райские должности для толстых-толстых адмиралов штаба флота. Правда, чтобы попасть в тот рай, воздействия бетона и асфальта недостаточно. Нужен чугун!
Словом, пошевелил старпом наш мозгами (или что там у него) и решил, что песня строевая плохо поется мичманами и офицерами, матросы поют, а их начальники - нет. Поэтому, сход на берег был разрешен через исполнение песни в каюте ?11 (там старпом живет). Исполнять разрешалось как в сольно-индивидуальном порядке, так и в хоровом - в составе офицеров и мичманов одной боевой части, службы или команды.
В БЧ-7 народ дружный. Быстренько мы забились в каюту старпома и выбили у него скупую мужскую слезу исполнением песен про 'корабли на море' и про то, что 'мы так давно, мы так давно не отдыхали'. Старпома покорил волжский бас командира БЧ-7. Народ перепугался, что до утра теперь петь придется 'на бис' про 'клен ты мой опавший' или про то, как 'волны и стонут и плачут'. Опасения оказались напрасными нам дали 'добро' на сход.
Вскоре, все мичмана и офицеры, с грехом пополам, кто с первой, а кто и со второй или третьей попытки сольного и хорового исполнения перед старпомом, были отпущены домой. В числе актеров были и представители службы снабжения, которой руководил Андрей. Но вот сам пэкээс, был тем временем занят борьбой с крысами, тараканами и мухами на продпищеблоке, устранял замечания, поскольку, как всегда хотел хоть сегодня попасть домой к жене и сыну. Словом, не принимал он участия в концерте со своими подчиненными.
После того, как крысиная отрава была рассыпана по углам, а толстый слой убиенных мух и тараканов покрыл палубу продпищеблока, Андрюха собрался домой. Да не тут-то было! Только он доложил старпому об устранении замечаний, сразу же ему было предложено исполнить песни и идти с Богом домой. Слуха и голоса у пэкээса не было совсем, на успех в сольном исполнении рассчитывать не приходилось. Раз 8 он заходил для исполнения 'на бис' в каюту ?11. Часам к 23, с грехом пополам, зачет был получен. Только домой, Андрей почему-то не пошел, а завалился спать в своей каюте.