Не мое, взято отсюда: http://www.livejournal.com/users/redshon/70865.html

Подарок Каддафи

Мой отец, полковник Советской Армии в отставке Евгений Новокшонов стал обладателем часов Tissot в 1985 году. Как -- он сам и рассказывает.

Эти часы с эмблемой Войск противовоздушной обороны Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии (СНЛАД) от имени Лидера Ливийской революции Муамара Каддафи вручил мне в Триполи полковник Салем Басыр. Подарок более чем скромный, но тому были свои причины.
Дело в том, что арабские военные попросили руководство Советских военных советников (СВС) в Ливии выделить одного специалиста для анализа обстановки в воюющих Чаде и Судане. Выбор пал на меня.
В результате, без официально оформленного приказа по группе СВС, состоялась моя командировка в южные районы Ливии и некоторые районы Чада и Судана.
Не уверен, что пришло время рассказывать обо всех деталях той интересной поездки.

Я со своим ливийским визави - акыдом (полковником) Хуссейном - вылетел на плоскогорье Эль Уйвенат в северо-восточный угол Судана. Там мы проверили подготовку суданских повстанцев, осмотрели их лагерь, провели совещание. Тем временем подчиненные выгрузили из Ми-8 тюки с одеялами и продуктами.
Выполнив программу, полетели в ливийскую Эс-Сарру - дорога должна была занять около четыреста км. Летели почти на запад. Почти и около из-за того, что ливийский экипаж пользовался старыми английскими картами выпуска 1952 года. Почти на всех десятимильных квадратах на фоне знаков песков и реже останцев лишь одна надпись - unknown. Вдобавок - режим радиомолчания. В общем, от Чада недалеко, да и в небе Судана постоянно шныряли недружественные летательные аппараты.
Я с акыдом сидел в первом ряду от кабины и вел разговоры, укрепляя ливийско-советскую дружбу. Но каждый свои тайны бережет - Хуссейн не ждет от меня вопросов, куда летали, но и я ни за что не скажу арабу, что сфотографированный американцами неизвестный самолет (по их обозначению Fulcrum), это наш советский МиГ-29.
Прошло часа два с половиной. Тут я обратил внимание на какую-то суету в кабине. Летчик оттуда вышел - пригласил акыда. Хуссейн ушел в кабину смуглый, а вернулся бледный. Наклонился к моему уху и сообщил, что летчики потеряли ориентировку. Я ответил: "Челноком ходить надо", - и сопроводил фразу соответствующим жестом руки в воздухе.
Акыд вернулся к летчикам и сообщил им свое решение. Тут я услышал басовитый вой - за моей спиной арабы начали молиться. Хусейн тоже зашевелил губами. Подумал: "Мне молиться нельзя. Я же советский человек. Буду себя просто мужественно вести", - и повел себя мужественно, хотя от мысли о посадке без горючего и радиосвязи в центре Сахары слегка подташнивало.
Вдруг араб, сидевший где-то сзади, сорвался с места и прошел в кабину. Видимо Аллах, милостивый и милосердный, услышал молитвы правоверных - вертолет резко поменял курс и минут через десять приземлился на полосу. И тут же африканская темнота обрушилась на пустыню.
Я пошел к гостинице и сделал жест - не ждите. Сел на скамью возле входа - ватные ноги не держали.



Эпилог
В лучших традициях советской перестраховки, один из начальников потом оформил мою поездку как самоволку (обстановка была такая: «Русские в боевых действиях в Чаде и Судане участия не принимают и принимать не могут»). Чтобы подсластить горечь обиды, Каддафи и приказал подарить мне этот скромный хронометр.
Часы работали два года, а потом сломались. Ни одна ленинградская мастерская в конце 80-х годов не взялась их отремонтировать. Так и лежат.