История эта абсолютно реальная, и произошла она со мной в городе Кливленде, штат Огайо,где я вот уже восьмой год обитаю.
Сначала предисловие, или как любят кстати или некстати выражаться рассказчики в сети - преамбула. В наших краях живет довольно много украинцев. Предки одних из них приехали сюда в начале 20 века. Другие же попали сюда после войны - через лагеря перемещенных лиц. Были среди них просто люди, угнанные в Германию и разумно решившие не возвращаться в сталинский рай, а была и мразь, по которой до сих пор веревка плачет - бывшие полицаи, охранники концлагерей, солдаты и офицеры дивизии "СС Галичина". Проживает украинская община довольно компактно в пригороде, называемом Парма.
Так вот, в 1998 я работал на заводе, который находился фактически на границе этой Пармы. Иногда ездил на обеденный перерыв в украинскую закусочную - поесть вареников и полюбоваться красавицами-официантками.
И еще там была баснословно дешевая бензоколонка.
Как-то раз типичным кливлендским летним днем - жарким и до того влажным, что, кажется, воздух похож на желе, заехал я на эту бензоколонку.
По случаю погоды а также неисправности кондиционера в моей "Хонде", одет я был типично по-американски - линялые шорты и футболка с обрезанными рукавами. Внешность - достаточно типичная для Кливленда - смуглый, носатый (в нашем городе большая еврейская община).
Обнаруживаю, что забыл дома кредитку, и уныло направляюсь к кассиру - платить наличными. Прохожу мимо старика, заправляющего свой раздолбанный пикап. Невольно обращаю внимание на татуировку в виде трезуба и геральдического щита с нмецкой надписью " Vaffen SS Galicia" у него на плече и слышу на чистом украинском языке:
- От вилупився, жидяра.
К тому времени я жил в Штатах уже больше года и с одной стороны усвоил, что морду бить нельзя ни под каким видом. С другой стороны, отвык уже от подобного. По ситуации было видно, что старый мерзавец уверен, что я не понимаю по-украински.

Я обратился к нему на украинском языке

- А чи не хоче пан до полiцii, щоб вiн мав можливiсть вiдповiсти за те, що вiн сказав.

Это была не пустая угроза, так как кливлендская полиция нетерпима к расистским выходкам.
Дальше я перешел на русский и сорвался с катушек: ни до, ни после того я не извергал в течение столь длительного времени таких грязных ругательств (шестиногий семих@й было пожалуй самым безобидным). Эту тираду я закончил сожалением о том, что его не намотали на гусеницы и не вздернули в центре Львова и выразил уверенность, что это возможно поправить.
Потом я остановился чтоб перевести дух.
Взглянул на своего, с позволения сказать, визави.
И увидел абсолютно белое лицо, даже не лицо, а маску животного ужаса, трясущиеся руки подогнувшиеся ноги...
Прошел я мимо, расплатился уехал... Когда я ехал, я задал себе вопрос: - А чего же этот бравый вояка так испугался. И понял, что прожив много лет в правовом государстве, коим США безусловно являются, он испугался закона, который был не на его стороне. То есть испугался протокола, штрафа, нескольких месяцев в кутузке, которые мог бы схлопотать если бы я выполнил свое обещание. Может быть, он испугался, что начнут интересоваться его прошлым...
Вот такая невеселая история. Сейчас много говорят о прощении и примирении. Кто как, а я не могу примирится с теми, кто убил 6 миллионов моих соплеменников и более 20 миллионов моих сограждан.
И наверное, не смогу никогда...