Цельнотянуто)))

Дело было в 1981 году, когда мы — 15 лейтенантов-двухгодичников по окончании 4 факультета МАИ попали служить в одну из частей ОдВО в Крыму.

Событие это для части было неординарное (ещё бы — столько народу зараз), и мозги командира части, чуваша полковника Иванова заклинило. Решил он устроить торжественный приём прибывших в ряды части со всеми воинскими почестями — с маршами, клятвами и целованием знамени.

После месяца муштры почти всё было готово. Грубо говоря, готовы были 14 человек из 15. Не был готов только я один. Нет, со строевой и прочими делами у меня всё было в порядке. Не было парадной формы, обязательной для готовящегося праздника. Рост у меня — 190 см, размер — 52. Но почему-то на складе для меня ничего не нашлось! Просто оставить меня в покое было невозможно — приказ есть приказ! Поэтому было принято решение — взять у кого-нибудь парадную форму взаймы.

Но во всей части (двести офицеров!) людей моего размера не оказалось! То есть, нет — люди ростом метр девяносто и носящие 52 размер, конечно, были, но полного совпадения добиться не удалось.

Окончательное решение было принято «верхним руководством» — мне вручили форму моего роста, но 48 размера. То, что при контрольной примерке мне не удалось застегнуть не только верхнюю, но и вообще какую-либо пуговицу на брюках, в расчёт принято не было — под кителем не видно, а чтоб не спадало — верёвочкой, дескать, подвяжешь.

И вот — день «Ч». Часть построена, и начинается действо. Нас 15 человек, отобранных по алфавиту (в основном все на «А» и «Б»). Моя очередь где-то ближе к концу. Потихоньку, один за другим мои друзья клянутся в верности части, целуют знамя и встают в строй. Строй явно скучает.

Наконец мой выход! Я выхожу изумительным строевым шагом: ноги просто не гнутся, обтянутые чужими брюками. Народ оживляется. Я подхожу к командиру и говорю все положенные слова. Напоследок необходимо поцеловать знамя. А чтобы поцеловать его, нужно опуститься на одно колено, что весьма проблематично.

И я медленно-медленно, чтобы не порвать брюки, пытаюсь это проделать. В строю в это время уже работает тотализатор — «порвутся» — «не порвутся». Опуститься до конца у меня так и не получилось. К восторгу всего строя, знамя целовалось в позиции цыплёнка табака.

По окончании действа ко мне подходили мои будущие сослуживцы и выражали свое восхищение (типа, «Никогда не видел, чтобы форма как джинсы сидела!» и т. д.), а вот таких концертов в части больше не устраивали — наш был первый и последний.