Шутка

- Братуха! Слышь, братан... Да проснись ты!
Николаев вскочил на своем втором ярусе и ошалело завертел головой.
- Тихо ты! Перебудишь всех.
Николаев, щуря близорукие глаза, посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос. Рядом с ним стоял какой-то тип в тапочках. Николаев только первую ночь находился в этой части, куда его направили из учебки, и, естественно, никого еще не знал. Близорукость и ночная тьма также сказывались.
- Слушай, брат, помоги.
- А чего случилось?
- Да понимаешь, такое дело... В общем, к бабе я собираюсь.
От такого заявления Николаев слегка ошалел. Разбудить среди ночи незнакомого человека и заявить, что собирается в самоход, да еще и к бабе! Для учебки это было неслыханно, а тут, значит, возможно!
- Ну чего вылупился?
- А чем же я помогу?
- Дай трусы до утра.
Это было уже слишком. Николаев ошалел еще больше.
- Да что ж ты тормоз такой! Видишь, я в кальсонах? Нас уже на зимнюю форму перевели. Если я к бабе в таком прикиде заявлюсь, она ж со смеху треснет. А ты еще в трусах. Давай махнемся, а утром перед подъемом я вернусь, и обратно поменяемся.
Николаев засомневался было, но затем решился и сказал:
- Ладно. Но только до утра.
- Ясный болт. Снимай.
Николаев стянул под одеялом трусы и протянул незнакомцу.
Тот взял их и куда-то направился.
- Э, ты куда? А кальсоны?
- Да не бойся, чудак, не здесь же мне переодеваться. Сейчас в умывальнике поменяю и принесу тебе свои кальсоны.
Николаев успокоился и стал ждать чувака с кальсонами.
Ждать пришлось долго, под одеялом было тепло и уютно, и Николаев постепенно уснул...
- Батальон, подъем!
Когда прапорщик Михалюк заступал дежурным по части, он каждое утро орал как урезанный, да еще и принимал личное участие в побудке наиболее оборзевших "дедов", стремящихся поваляться подольше. "Деды" это делали не из желания поспать подольше (поспишь в таком дурдоме, как же), а из принципа, Михалюк - потому что так понимал свою службу. Потуги прапорщика давали какой-то результат, но его значимость стремилась к нулю.
Несмотря на это, прапорщик хранил верность своей методике воспитания личного состава.
Первыми, естественно, со второго яруса попрыгали "духи", затем неторопливо поднялись "черпаки", "деды" еще некоторое время нежились в постелях, но скоро продрали глаза и они. За ислючением двух-трех наиболее авторитетных, которых Михалюк выволок из постелей лично. Вскоре весь батальон связи был на ногах, постепенно разворачиваясь на маршрут спальное помещение - туалет - умывальник - спальное помещение, пока кто-то не обратил внимание на одиноко лежащего на втором ярусе смутно знакомого защитника Родины. Михалюк подошел к Николаеву (это, естественно, был он), и некоторое время они смотрели друг на друга - Михалюк недоуменно, Николаев испуганно.
- Ты что, боец? Ноги парализованы или просто оборзел?
Николаев покачал головой и сдавленно прохрипел:
- Товарищ прапорщик, я не могу встать.
- Да ну? А что случилось?
Николаев вытянул шею и шепотом проговорил:
- Товарищ прапорщик, можно я вам на ухо скажу?
Михалюк изумленно открыл рот, но все же приблизил голову к Николаеву. Народ собрался вокруг, предчувствуя бесплатное развлечение.
То, что лежащий на втором ярусе боец сказал Михалюку, повергло последнего в совершенное замешательство. Он огляделся вокруг и поинтересовался:
- Узнать этого орла сможешь?
Николаев поежился и неуверенно ответил:
- Вряд ли... Темно было, да я и не знаю пока что никого...
- Батальон, строиться!
Связисты построились, все еще не понимая, в чем дело.
- Кру-гом!
Строй повернулся лицом к кроватям и лежащему на одной из них Николаеву.
- Ну что, узнаешь кого-нибудь?
Николаев испуганно помотал головой.
- Так, какая блядь ночью взяла у этого придурка трусы?
Строй рухнул от смеха. Когда выяснились подробности, смех стал еще сильнее. Все просто катались по полу от хохота. Николаева стащили с кровати и пытались в таком виде отправить на первый этаж в каптерку за новыми трусами. В конце концов старшина выдал Николаеву новое зимнее белье, веселье постепенно утихло, и батальонная жизнь вошла в привычную колею. Автора шутки так никто и не узнал (за исключением нескольких посвященных), а Николаев получил кличку Голозадов.