-Иди сюда, воин! И того, второго, тоже позови, - важно сказал Главком, поманив меня грязным пальцем.
-А я, тащ прапорщик - ремонтник, у меня другая работа есть - гордо пытался флудить я, заведомо зная, что зря сотрясаю атмосферу. Не поможет!
-Буй на тебя, воин, и на твою специальность. Ты щас за урожай борешься, всеми средствами, - так что, набираете восемь мешков и кладёте здесь, - всё тем же грязным пальцем указал прапорщик в подножье учётного стола, установленного в кузове прицепа.

В принципе, Главком, как звали его за глаза солдатики, был человеком незлым. Но грубым и педагогически запущенным. Двигался, как и полагается Главнокомандующему, медленно и торжественно. Говорил тоже медленно, с расстановками, исключительно матом, подолгу смакуя каждый звук. Курил исключительно махру и воровал исключительно картофель. Потому что больше, на данный момент, воровать было нечего. К офицерам, на всякий случай, относился со сдержанным уважением, а на бойцов смотрел, как на подсобное оборудование не самого высокого качества. Главком никого не боялся, ничего не стеснялся и на вероятность быть схваченным за руку смотрел игриво-циничным взглядом глубоко посаженных глаз.

Где колхоз, там бардак. Где армия - там победа. Так и побеждали, в колхозе, отправляя десятки тонн картошки в нужное русло. Не солдатики, конечно. Главком, несмотря на неспортивную фигуру, не отставал. Можно сказать, нёсся впереди всех, временами вызывывая у менее удачливых "несунов" приступы белой зависти. В основном, он продавал, как все, - грузовиками. Но бывало и "мелочился".

Иногда в поле заканчивались мешки, и тогда воины, печально бредущие в ногу с воронами за "мацепурой", просто брали клубни и забрасывали их в кузов плывущих рядом грузовиков, прикованных к маленьким жёлтым тракторам. А на "базе" дополнительная рабочая сила расфасовывала товар по мешкам, копаясь в громадных вонючих картофельных горах, кишащих опарышами. Так было и на этот раз.

-И это, смотрите, чтоб гнилую не клали. Это для нашей столовой, - дал ЦУ Главком, озорно подмигивая.
-Знаем мы эту твою "нашу" столовую, - гневно возмутились мы в душе и принялись за дело.

Вскорости около учётного "офиса" притормозила ржавая и грязная иномарка типа "Ниссан". Из неё вылезла предсерийная версия нового русского землепашца (1989), облачённого в изящные кроссовки системы Адидас, спортивные штаны одноимённого производителя, ватник синего цвета и особо популярную в этих местах кепку. Гость покопался во внутренностях ватника, вынул пачку Мальборо, вытянул, растопырив толстые пальцы, сигарету и стал ругался хриплым басом. Потом наши когти на ногах вылезли на свет божий и проткнув подошву уставной обувки вцепились в почву для пущей устойчивости. Потому что когда он повернулся к нам спиной, на ватнике обнаружилась огромная, набитая через плохонький трафарет корона всё той-же фирмы Адидас. Обладатель экстравагантного прикида грозно зыркнул на нас в ответ на смешки и неспеша, по-хозяйски, отправился к учётному столу.
Там о чём-то долго дружественно ворковали, уверяли друг-друга в любви и понимании, а затем пришла команда загружать мешки в машину гостя. "Наверное, чтобы до нашей столовой подвёз", - мелькнула мысль.
Крутой крестьянин с чувством собственного достоинства принялся отпирать багажник, поминутно отвлекаясь на Главкома и с гордостью поражая его терминами, ранее неизвестными в данной местности.
-Два литра.
-Чего два литра?, - оживился прапорщик на прицепе.
-Не самогона, Миша! Мотор - два литра.
-Уууу, - с уважением отозвался Михал Евсеич, что-то записывая в блокнот.
-Автомат!, - продолжал вещать субъект, безуспешно вращая ключ в замке.
-Автомат?!, - с неподдельным удивлением откликнулся Евсеич.
-Угу! Япония!
-А, Япония, Мэйд ин Жапан, Манчжурские сопки!, - невпопад отвечал Главком, с озабоченным выражением на лице листая записную книжку.

Потом новый русский селянин потерял терпение, поломал замок громадной отвёрткой и широким гостеприимным жестом повелел грузить.
Два мешка легли в багажник, полностью заняв его. Машина, жалобно крякнув, присела. Адидас почесал в затылке. Подумал, наверное, что в Запор входит больше, но промолчал.
-Ниссан!!, - по инерции, с гордостью, говорил селянин, думая о том, что неплохо бы было справить маленький прицеп.
-Ага, знаю!, - деловито отвечал Главком, шевеля губами и подбивая цифры.
Потом гость принял стратегическое решение, - грузить оставшееся в салон. Открыл двери и пОходя рассекретил информацию по максимальной скорости.
Передняя дверца, изподтишка пачкая престиж буржуев, не открывалась и мешок грубо впихнули на сидение через окно, на что Главком, закончивший расчёты и удовлетворённый, смотрел уже с интересом и тревогой за имущество, всё ещё не спускаясь сверху. Настало время прощания. "Адидас" сел в машину и япошка, постанывая и проклиная эмиграцию, стала удаляться по ухабам.

Мы стояли на дороге и смотрели вслед иноземному транспорту, когда внимание наше привлекли странные звуки. Обернувшись мы увидели Михала Евсеича, округлившего глаза, бормочущего что-то невнятное и неуклюже, но быстро, спускающегося с прицепа. Потом он побежал, выкрикивая "Стой, стой, держись! Ручник подними, ключ вытащи...".

Таким спорым и взволнованным Михала Евсеича мы ещё никогда не видели, а потому, удивившись, побежали следом за ним.
-Стой, - кричал прапорщик, набирая скорость и бронебойно форсируя колдобины. - стой!!
Но машина уверенно удалялась, почёсывая брюхо и выплёвывая грязюку прямо из глушителя. Через несколько десятков метров Евсеич остановился. Мы тоже тормознули, на всякий случай оставаясь на почтительном расстоянии. Евсеич о чём-то мучительно думал и через пару минут лицо его просветлело.
-Хм, видали?! - мотнул он головой вслед гостю.
-Техника! Епи ё в развалину! Видали?! Вот жеж, буржуины! Автомат!, - с почтением сказал он. -Мешок картошки за руль посадили и тот едет! Автоматически!, Овощи машину водят! - продолжал восторгаться прапорщик.
- Мне б такую, - в конце-концов заключил он, достал всё тот-же блокнотик и принялся быстро-быстро перелистывать, временами поглядывая влед исчезающему за горизонтом Ниссану.
Потом Главком ещё долго драл глотку, заглушая более знающих "умников", и доказывая коллегам преимущества западного образа жизни.
Горлопанство утихло лишь, когда крестьянин снова приехал на изрядно поветшавшем японце и Евсеич воотчию увидел правый руль.