Первые слова.

Удивительно. Как много в жизни значат первые слова. Первые слова, произнесенные ребенком вызывают большое умиление родителей и запоминаются на всю жизнь. Первые слова любимой, как одурманивающее зелье одуряют и уводят в мир грез. Первые слова начальника - оставляют след в душе. Насколько он глубок, знает только молодая чувственная душа подчиненного...
... Молодой и цветущий лейтенант Гриневский с гордостью шествовал по улицам города Полярный. Его лицо было серьезно, да и каким оно могло быть у человека в военной форме. Его ждали великие перспективы, он может стать Командующим флотом, и его флаг с тремя красными звездочками будет развеваться над каждым кораблем или катером, на который вступит его нога. Полный радужных перспектив, он прошествовал к отделу кадров эскадры подводных лодок. Поднявшись по ступенькам на первый этаж, он робко постучал в дверь начальника отдела кадров и трепетно произнес: «Разрешите войти». Получив в ответ что-то членонераздельное и мало похожее на «Входите, пожалуйста» он переступил порог кабинета.
- Лейтенант Гриневский для дальнейшего прохождения службы прибыл»- бодрым голосом доложил Гриневский.
Седовласый и местами полысевший от тягот штабной службы капитан 2 ранга Кулагин восседал за двухтумбовым столом и попивал из стакана нечто издалека напоминавшее некрепко заваренный чай.
- Ну, давай свое предписание - изрек начальник.
Слегка дрогнув от грубого голоса, Гриневский суетливо залез во внутренний карман кителя, достал новенькое удостоверение личности офицера и вытащил сложенное вчетверо Предписание и протянул начальнику ОК.
Начальник развернул его, читая пошевеливал губами, как будто ребенок, разбирая новые слова по слогам.
- Хорошо. Женат? - спросил.
- Никак нет. Холост - гордо отвечал лейтенант.
На начальника это почему-то не произвело хорошего впечатления. Он продолжал беззвучно шевелить губами и некоторое время что-то обдумывал. И вдруг еще спросил:
- Ты знаешь, чем я отличаюсь от тебя?
Лейтенант чувствовал себя как на экзамене по Политэкономии социализма - не понимал логики вопроса и до смерти боялся дать неправильный ответ. Но начальнику и не нужен был ответ. Он был уже в том возрасте, когда уже разговор с подчиненным представляется монологом, а вопросы задаются для того, чтобы показать мудрость своих ответов.
- Так вот, ты еще можешь стать адмиралом, а я уже не могу им стать, - и он грустно усмехнулся своим словам.
- К чему это? - пронеслось в голове у Гриневского.
Но философские измышления были окончены. Полистав рабочую тетрадь, начальник сделал в какую-то отметку и сказал:
- Пойдешь командиром рулевой группы на подводную лодку Б-53. Командир капитан 2 ранга Щербаков. Казарма находится на Шипке. Иди.
Сделав кульбит, называемый поворот кругом, Гриневский вышел из кабинета. Путь следовал мимо камбуза и старой двухэтажной гостиницы, носившей громкое название «Золотая вошь» к казарме, которая возвышалась на сопке, прозванной кем-то в далекие и добрые времена Шипкой. По пути он встретил улыбающегося старшего лейтенанта Горячего. Тот вертел головой, кого-то разыскивая, и вдруг увидел молодого лейтенанта, который только полгода назад проходил у него в боевой части стажировку. Продолжая улыбаться, протянул руку, поздоровался и произнес первые слова трогательной встречи уже опытного и старого старшего лейтенанта с молодым и пока еще наивным лейтенантом:
- Вот и свершилась мечта идиота и стал он лейтенантом флота.
Но Гриневского не так легко было сбить с радостного чувства нужности своей флота. Он отряхнул эти слова со своей души как пылинку и поинтересовался, где расположен экипаж Щербакова.
- Дуй на второй этаж казармы. Застанешь всех - получил он ответ.
Поднимаясь по лестнице, Гриневский уже представлял, как его по-отчески добро встретит Командир, представит офицерам. Он нужен Родине, он готов служить, готов идти в море совершать подвили. Вот и дверь кубрика. Прочитав номер войсковой части, который ему ни о чем не говорил, открыл скрипучую дверь кубрика, которая тут же за ним захлопнулась с грохотом, который заставил вспомнить богадельню из фильма «12 стульев». Найдя каюту командира, вошел в открытую дверь.
- Товарищ капитан 2 ранга, лейтенант Гриневский для дальнейшего прохождения службы прибыл.
Командир посмотрел на него, махнул рукой - не мешай - и продолжил давать указания сиплым голосом своему помощнику старшему лейтенанту Ящуку. Тот кивал головой на полученные приказания в знак полного их понимания. Закончив, командир сказал Гриневскому, чтобы он следовал вместе с помощником на подводную лодку.
Гриневский был ошарашен встречей. Его не ждали.
Быстрый, с открытым лицом (любимец команды) Володя Ящук протянул руку и произнес: «Пошли, лейтенант».
В кабинете, в котором было еще несколько человек, происходило броуновское движение, одни получали указания от командира и выходили, другие ждали своей очереди. Но через минуту все закончилось, и офицеры ручейком потянулись на выход из казармы. Гриневский шел вместе со всеми, размышляя о своей перспективе и не сразу обратил внимание на какой-то неразборчиво тихий набор слов. Вдруг сквозь его сознание к нему обращаются сиплым надрывным и от этого плохо разбираемым криком «Лейтенант!.. Лейтенант, е... твою мать!..» Этими словами впервые обратился к своему молодому офицеру матерый морской волк капитан 2 ранга Щербаков.
И хотя через 15 лет он даже не смог вспомнить ни фамилии, ни имени офицера, с которым он в дальнейшем прослужил несколько лет, Гриневский не был на него в обиде, потому что он знал с училищной скамьи - Флот на мате держится, мат на флоте держится.