- Дай сигарету, - протягивает руку Юра, - Не успел с утра купить.
- Держи, халявщик, - сую ему пачку.
- Ну чего, я сейчас домой, отосплюсь, а вечером можем и сгонять в Ломоносов. Пашка вон тоже согласился съездить. Его Галка из дома выгнала, он теперь в кабинете живет, - улыбается Юра.
- На чем поедем? - интересуюсь я.
- «Девятку» оперативную возьму. Только это... Рома ни бензина, ни талонов не даст, конец месяца, и так перерасход. Скинемся?
- Ага, ты и я скинемся. А у Пашки вечно в карманах пусто. Так что, Юрий, готовь «бабки». Ольге привет, и попроси ее бутербродов сделать, я термос возьму. Часиков в восемь выедем, к десяти на место доберемся. Пока осмотримся, пока к «местным» заедем, самое то и выйдет. Чеши давай, мне обвинительное печатать надо...

Месяца полтора-два назад пошла по району «серия» разбоев, в основном в районе Ольгино - Лахта. Вроде и город, но до центра далеко, места тихие. ППС если раза два в неделю проедет, так и то хорошо. Троица парней, лет 20-22, ставили на уши магазинчики, пункты приема цветмета, парикмахерские. Заходят ребятки в помещение, один двери за собой закрывает и там же остается, второй пистолетом грозится, третий выручку забирает. Добыча не бог весть какая, так и риск не велик, потому как сигнализация если и есть, так только ночная, на проникновение рассчитана. Возьмут, значит, робингуды деньги, телефонный провод оборвут, а выходя, двери припрут или проволокой прикрутят. Пока суть да дело, пока заявка пройдет - ищи их, Приморское шоссе рядом, езжай себе в любую сторону.
Но у них, как говорил герой отечественного боевика, «промашка вышла». Участковый, живший в Ольгино, возвращаясь домой, увидел убегавших от магазина парней, понял все сразу и погнался за ними. Мужик он был молодой, крепкий, двоих догнал и скрутил. Правда, тот, что с пистолетом, ушел. Может, оно и к лучшему - участковый без оружия был.
В партизан задержанные играть не стали, все равно потерпевшие их опознавали уверенно. Но вот про третьего много рассказать не могли - вроде бы Сашей звать, вроде бы сидел раньше, вроде бы в Ломоносове живет. Адреса его не знают, телефона тоже. Звонил домой одному из них этот Саша всегда сам, инициатором их подвигов тоже он был. Ладно, запросили распечатку входящих, и... Есть! Есть телефончик ломоносовский. Пробили адрес по телефону, но Саша там никакой не прописан. В общем, ехать надо на месте разбираться.

... Въезжаем в Ломоносов. Юра за баранкой, я рядом. На заднем сиденье дремлет Паша.
- К «местным» заскочим, - Юра прикуривает, - Может они про адресок чего скажут.
Заезжаем в местный отдел. Никто ничего про адрес этот не знает. Дорогу хоть объяснили, и на том спасибо.
Вот и дом искомый. «Хрущевка». Так, квартира 8, значит, крайний подъезд. Ага, вот над дверьми нумерация. Приехали...
Поднимаемся. Вот она, дверь. «Глазка» нет, уже легче. Из-за двери слышен звук телевизора. Переглядываемся, достаем пистолеты, с предохранителя, патрон в патронник, курок спустить, если что - самовзводом. Юра впереди, я за ним, Паша (рост 160, вес около 50) в арьергарде. Звонок. Шаги за дверью. Ну же!
- Кто там? - женский голос.
- А Саня дома? - голосом выпивохи интересуется Юра.
Дверь открывается. Мадам лет 50, халатик, бигуди. Ну понятно, время около 23.00, уже ко сну готовилась.
- Так Саша с Леночкой, дочкой моей, не здесь живут. Они квартиру сняли, - недовольно протягивает она.
- Опа-на, а где? - вклиниваюсь я.
- Так в этом же доме, только в последней парадной. Третий этаж, а квартира как у нас расположена. Номер я и не знаю, я у них не была.
Вроде не врет. В прихожей видна вешалка. На ней женская куртка, стоят женские же сапоги. Ботинок не наблюдается.
- А п-позвонить им от Вас можно? - продолжает покачиваться Юра.
- У них, то есть у хозяев, телефон отключили за неуплату, - тетка явно начинает злиться. Еще бы, кому такие визиты приятны.
- Ну ладно, пошли, парни, - Юра сочно отрыгивает, - Пивка возьмем, и к Сане.
Тетка грохает дверью.
Бегом, бегом к последней парадной. Вдруг соврала, вдруг там телефон есть, и она сейчас звонит, предупреждает о визите! Мать твою, как на улице темно... Подскальзываюсь и с трудом удерживаюсь на ногах. Так, третий этаж, дверь, но уже с глазком. Мы с Юрой становимся по сторонам проема, Паша, как самый внешне безобидный, звонит. Шум за дверью, она распахивается и... Паша влетает внутрь, мы следом. В прихожей темень. Мужик в майке и спортивных брюках отталкивает Пашу, что-то кричит. Сбиваем его с ног, наваливаемся, заворачиваем ему руки назад.
- Милиция! На пол! - орем все.
- А-а-а! Помогите! - надсадный женский крик.
Оборачиваюсь. Женщина лет 45, прижала руки ко рту, ее бьет дрожь. Леночка?! Ни хрена себе, Леночка! До Паши тоже, судя по всему, доходит.
- Саша? - это он у мужика.
- Какой, на х... Саша, я Игорь, - хрипит тот.
- Документы глянь, - советую я Паше.
Паша листает паспорта, протянутые женщиной, кивает нам. Мы поднимаемся, помогаем встать мужчине.
- Простите, кажется, ошиблись мы, - мямлю я, - Это ведь последняя парадная?
- Нет, - бурчит мужик, - У нас дом нестандартный, он Г-образный, за углом еще две парадные. А че случилось-то?
Коротко объясняем, в чем дело, еще раз извиняемся. Жалоба, наверное, будет. А может и нет. Мужик, вроде, незлобный.
Снова на улицу, поворачиваем за угол. Ну кто-нибудь видел где-либо Г-образную «хрущевку»?! Я, например, ни до этого, ни после.
Последняя (надеемся!) парадная, третий этаж, дверь без глазка. Оружие приготовлено, звонок... А вот хрен, не работает. Юра стучит кулаком. Еще раз. Тишина. Прислушиваемся. Похоже, никого.
- Паша, давай на улицу, окна глянь, - Юра недовольно морщится.
Да, лоханулись мы. С этого начинать нужно, вообще-то.
Паша возвращается. Нет, окна темные. Видать, действительно никого.
Посовещавшись, решаем ждать до упора. Если сейчас уедем - заляжет этот Саша так, что долго искать придется. А с пистолетом он столько накосорезить может... Это пока за ним трупов нет (да и то неизвестно), а что потом?
Стоим на лестничной площадке между третьим и четвертым этажами, курим, молчим. Кофе выпит, бутерброды съедены. Уже оговорено: если Саша один - все понятно; если с девицей - мы с Юрой на него, Паша держит девицу; если с гостями - я и Паша занимаемся «клиентом», Юра остальными.
Блин, как же ноги мерзнут! На улице минус пятнадцать, да и в парадной явно ниже нуля. В голову лезут мысли всякие-разные - о пистолете у Саши, о том, где он его держит. В кармане? В кобуре? Сколько у него патронов? Патрон дослан?
- Бля, уже два, - Паша смотрит на часы, - Этот урод домой собирается или...
Внизу хлопает дверь. Смотрим друг на друга. Он! Некому больше!
Шаги, неясный говор. Мы не дышим. Мужчина и женщина. Поднимаются. Третий этаж... Та самая дверь! Вынимаем пистолеты. Пошли! Пошли!!
- Милиция! Стоять, лицом к стене!
Скатываемся по лестнице. Парень с девицей, развернувшись, смотрят на нас. У него что-то меняется в лице, и он отпрыгивает. Юра и я (вместе килограммов под 200) врезаемся в него, разворачиваем к стене. Вырывается, сука, бьет Юру ногой. Получи! На тебе еще! У парня закатываются глаза, и он сползает по стенке. Рядом Паша держит визжащую девчонку. Юра охлопывает у парня карманы куртки.
- Есть! Ствол во внутреннем!
Надеваем на парня наручники, поднимаем его на ноги. Разворачиваюсь к его пассии.
- Успокойся! Слышишь, успокойся! Вот наши удостоверения, не кричи! Ключи от квартиры у кого?
- У меня, - шепчет Лена.
- Паша, Юра, понятых найдите! И из машины папку с бланками прихватите...
Время - 03.20. Сидим на кухне, во рту уже кисло от сигарет. Напротив - Кузнецов Александр Михайлович, образца 1974 года, две «ходки» за плечами. На столе - изъятый ПМ и найденный в кладовке обрез двустволки, патроны.
- Давай, Саша, прощайся, ехать надо. Лена, собери ему вещи потеплее, белье, - советует Юра.
Отворачиваюсь. Так и не научился спокойно смотреть, как прощаются перед тюрьмой. И на обысках в глаза людям стараюсь не смотреть. Стыдно. Перед ними? Или за них? Не знаю...

Мужик, к которому мы вломились по ошибке, жаловаться не стал.
Паша сейчас работает в УБОПе, старшим опером.
Юра умер месяц назад от инфаркта. Было ему немногим более 30.