Штурмана Серегу Гречнева прозвали в эскадрильи Ботаником.
Вид он имел взъерошенный, взгляд отрешенный и часто в таком виде бродил по кабульскому авиагарнизону с растегнутым штурманским портфелем, рискуя или заблудиться, или потерять секретные карты.
В общем, вид имел вполне ботанический.

Одной из его плохих привычек было чтение книг.
Однажды по пути из летной столовой в модуль, читая на ходу что-то очень увлекательное, Серега врезался в вышедшего из-за угла начальника штаба полка, спешащего на обед в греческий зал.
Небольшого роста начштаба поплатился за сережину рассеяность разбитой книгой губой.
Сам же Ботаник за нанесенные великому индейскому вождю увечья получил выговоры сразу по трем пунктам - за несоблюдение субординации, неотдание воинской чести и передвижение без головного убора.
А не надо начальнику напоминать о его маленьком росте!

Несмотря на репрессии, любовь к книгам Ботаник сохранил.
Вот и сейчас, идя на вылет, Сережа захватил с собой недочитанные в детстве приключения Шерлок Холмса, рассчитывая почитать их в полете.
Хотя предстояло бросать осветительные бомбы.

Очевидно, из-за нежелания воевать в жару, наша десантура вот уже третью ночь проводила в ста километрах от Кабула какую-то локальную операцию. Отсутствие дневного светила возмещала авиация, а именно наш Ан-26-й с четырьмя осветительными бомбами на внешней подвеске.
Схему бомбометания Гречнев знал отлично - взлет, набор высоты, выход в зону, сброс бомбы, круг на 45 минут, снова сброс, круг, сброс - и так четыре раза.
Именно во время этих кругов он и расчитывал почитать.

Все так и вышло. После взлета, полюбовавшись из темной кабины экипажа мерцающими огнями Кабула, Серега вывел самолет в зону и сбросил первую бомбу. Горы внизу залились неестественным желтым светом, а наш герой достал электронные часы «Касио», недавно купленные за 20 чеков в дукане на афганской стороне аэродрома.
Включив маленький плафон над штурманским столом и поставив таймер «Касио» на 40 минут, он открыл «Пеструю ленту» и погрузился в чтение.
В темноте гудели двигатели, ветилятор гнал прохладный воздух, далеко внизу шел бой, а Шерлок Холмс и доктор Ватсон уже пришли в странное поместье...

И вот когда до сброса последней, четвертой бомбы осталось десять минут, а Шерлок Холмс уже стучал своей тростью по шнуру для вызова прислуги, в наушниках громко раздалось совсем не уставное: «Семь-полсотни первый!! Кидайте нах%й бомбу и срочно на базу!!!»
«Я семь-полсотни первый, понял» - после паузы ответил командир Алик Хасанов - «Сбрасываем груз, идем на базу... А что случилось?»
«После посадки узнаете! Включайте, блядь, максимал и домой!!!»

Что-то не так.
По команде командира Серега сбросил бомбу, самолет лег в вираж и взял курс на аэродром. Все члены экипажа встревоженно таращились в окна в поисках невидимой опасности. Гречнев тоже высунулся в свой блистер и стал оглядываться по сторонам.
Вверху блестели звезды. Внизу, в желтом свете бомбы было видно горное ущелье, скала и извилистая речка, огибающая ее. Посередине было темно и летел самолет. Все было спокойно.
Но все равно что-то было не так.

Все окончательно убедились в этом, когда увидели, что самолет на ночном аэродроме встречают четыре газика.
«Столько же нас встречало когда мы Людмилу Зыкину из Ташкента привозили!» - сказал правак Вова и добавил: «Только, вроде, сегодня солировать будем мы. Сами, бля, без ансамбля..»
Еще не выключили движки, а командир полка, уже вышедший из газика и стоящий перед самолетом, призывно махнул рукой.
«Ну, я пошел» - сказал Хасанов, снимая наушники.
«Ни пуха, ни пера!» - пожелал ему радист Величко.
«Идите в жопу!» - жизнеутверждающе ответил командир и поплелся наружу через уже открытую рампу.

Ботаник высунулся в блистер и стал комментировать для всех встречу братьев по разуму.
«В атмосфере искренней дружбы и сотрудничества высокого гостя встречает официальная делегация в составе: командир полка, оперативный дежурный, начальник особого отдела армии, штурман армии...»
После последних слов Серега осекся и комментировать перестал.
В это время на рубленные жесты особиста Хасанов разводил руками, показывал на самолет, снова разводил руками, потом показывал на небо, периодически отрицательно мотая головой и грозно зыркая на окна самолета.
Наконец, экзекуция закончилась и покрасневший командир экипажа подошел к открытой самолетной двери.

«Ботаник, сука! - зло сказал он - Ты знаешь, блядь, что мы на десять километров в Пакистан залетели!»
«Не может быть...» - промямлил Серега.
«Не может быть... - иронично передразнил Серегу командир - А ты метео о погоде запросил, лоцман хренов?! А ты поправку на ветер сделал, башка логарифмическая?!! А ты знаешь, что нас на каждом кругу на десять километров на восток сносило?!!»
Гречнев вспомнил, что о ветре на эшелоне не узнавал и понял, что ему лучше скромно помолчать.

Но командир молчать не собирался:
«А ты знаешь, что мы им бомбу прямо над погранзаставой повесили?! А ты знаешь, что паки уже два Ф-16 на перехват подняли?! Завалили бы нас как мессера над Сахалином!!! Только б дым из жопы пошел!
Всё! Снять пленки объективного контроля, сдать на расшифровку и отдыхать. Завтра - предварительная подготовка.
А для тебя, Ботаник, завтра будет день прозябания и опупения! Готовься!»

Командир развернулся и пошел прочь от самолета. Но через несколько шагов остановился, оглянулся и уверено сказал:
«Нет, Гречнев, ты уже не Ботаник! Ты - еще живой Сусанин! Понял?!»
После чего окончательно скрылся в темноте.

Через три дня я зашел в комнату экипажа со свежими газетами, утром привезенными из Ташкента.
«Серега, читай, про тебя в прессе напечатали!» - сказал я, показывая газету.
«Не Серега, а Иван! - злорадно откликнулся первым командир - Иван Сусанин»
Серега-Иван соскочил с кровати, взял протянутую газету и начал вслух читать:
«Сообщение ТАСС. В связи с нотой протеста правительства Пакистана о нарушении советским самолетом 15 сентября 1983 года воздушного пространства Пакистана, ТАСС уполномочен заявить: при проведении плановых тренировочных полетов ни один советский самолет воздушную границу государства Пакистан не пересекал»

«Yes!!» - радостно крикнул Гречнев - «Командир, знаешь, как эта газета называется? «Правда»! ПРАВДА!!!
Не были мы в Пакистане! Не были!!!»

В. Хорошилов