О, спорт, ты - мир!

Прапорщик Нестеренко не любил футбол. Хотя, нет, неправда, лучше сказать, что к футболу он был совершенно равнодушен. И в самом деле, что в нем интересного? Толпа здоровых мужиков как ненормальные носятся по полю и пинают ногами дурацкий пятнистый пузырь. А еще большая толпа ненормальных сидит на трибунах и орет. Дурдом. Нестеренко считал себя вполне здоровым и всецело отдавался другому хобби. Любил он посидеть с паяльником за какой-нибудь схемой, особенно за акустикой: магнитофон там, усилитель... Впрочем, было у прапорщика и другое хобби - женщины. И какие! Сам Нестеренко был маленьким и худым, недаром он получил в родном батальоне связи кличку Гвоздь - за габариты и любовь к огромным сшитым на заказ фуражкам. Посмотришь со стороны - ну гвоздь натуральный. А вот женщины у него все были рослыми и крепкими, коня на скаку, в горящую избу и прочее. И любили они прапорщика беззаветно, готовы были на руках носить. Видно, было за что. Периодически из-за этого хобби у Нестеренко возникали проблемы: когда на смену очередной пассии приходила новая. Но проблемы Нестеренко как-то улаживал, и жизнь входила в привычную колею. Что интересно, прежние возлюбленные сохраняли теплые чувства по отношению к своему зайчику, только переводили их в другую плоскость.
Очередная возлюбленная прапорщика Нестеренко работала на переговорном пункте и встречалась с мужчиной своей текущей мечты в свободное от дежурств время. Муж, как и положено, ничего не подозревал. Человек он был добродушный, командовал ремонтным взводом в ОБМО (тоже, кстати, прапорщик) и весь день проводил в парке. Добродушие добродушием, но размеры муженек имел не хилые - метр девяносто в высоту и ненамного меньше в ширину и глубину. Так что жизнь у Нестеренко в этот период была довольно опасной для здоровья.
В тот вечер атмосфера в автопарке батальона связи была крайне оживленной. Все обсуждали одну и ту же тему - чемпионат мира по футболу в Мексике. Но Нестеренко это совершенно не интересовало, он уже несся на крыльях любви к своей Дульсинее. Муж ее в это время должен был слушать «Прощание славянки» на плацу с последующим убытием в наряд, так что времени у влюбленных голубков было достаточно. Нестеренко вошел в прихожую, чмокнул возлюбленную (для этого ей пришлось наклониться), уважительно покосился на висящий рядом форменный плащ шестидесятого размера и отправился в комнату, чтобы с наслаждением сесть на мягкий диван. Пока он сидел и в красках представлял себе дальнейшее использование дивана, Дульсинея готовила легкий ужин. Спустя некоторое время, когда ужин был съеден, свечи..., нет, свечей не было, а влюбленный прапорщик начал раздеваться, в замочную скважину с хрустом воткнулся ключ. Дульсинея от испуга выронила простыню и бросилась в прихожую, наперерез вернувшемуся благоверному. Нестеренко в панике заметался по комнате. В шкаф? Заперт шкаф. Под диван? Туда и мышь не пролезет. За занавеску? Придется на ней и повиснуть, не достает до пола. В прихожей уже громко бухали сапоги сорок восьмого размера, и Нестеренко, подхватив с пола простыню, рыбкой нырнул за телевизор.
Муж влетел в комнату и сразу бросился к телевизору. Нестеренко закрыл глаза и первый раз в своей атеистической жизни стал молиться. Однако вместо ожидаемых возгласов удивления и возмущения он услышал щелчки, шипение и голос спортивного комментатора: «Удар! Выше ворот! Да, у сборной СССР был реальный шанс открыть счет...». Муженек бросил наряд ради какого-то футбольного матча. Какого именно, Нестеренко не знал, но смутно помнил, что офицеры в парке что-то говорили об игре нашей сборной с венграми. Или финнами? Впрочем сейчас важнее было другое, когда же эта игра наконец закончится? К несчастью влюбленного прапорщика матч только начался, и сидеть за телевизором предстояло еще долго. К тому же телевизор был старым и работал плохо. Хозяин периодически подскакивал к аппарату и крутил здоровенной лапой ручки настройки на задней панели. Нестеренко прижмурившись смотрел на поросшую рыжими волосами ручищу и представлял, как она хватает его за воротник, вытаскивает из-за телевизора и начинает трясти. При этом тело начинало самопроизвольно переходить в режим автоколебаний, а зубы пытались выстукивать сигнал бедствия. Ситуация исключала выход в эфир, и прапорщик изо всех сил стискивал челюсти и фуражку в потных руках. Его возлюбленная тоже была как на иголках и так же нетерпеливо ждала окончания матча. Когда муж комментировал происходящее на экране, она вздрагивала и меняла цвет лица.
Наконец матч закончился. Хозяин квартиры, явно удовлетворенный результатом, в хорошем настроении удалился тащить службу. Нестеренко на негнущихся ногах выполз из-за телевизора. Дульсинея широко раскрытыми глазами смотрела на него. Прапорщик пару раз присел, взявшись за поясницу с треском выгнулся назад и неожиданно спокойным голосом спросил: «Какой счет?» Возлюбленная открыла глаза еще шире и шепотом сказала: «Н-не знаю...». Нестеренко еще немного размялся, достал из-за телевизора запыленную фуражку, отряхнул и молча пошел к выходу. Вслед он услышал умоляющий голос: «Зайка, может останешьсь? Он уже до утра не вернется». Нестеренко остановился, посмотрел на женщину и тем же спокойным голосом сказал: «Да пошла ты...». И ушел.
С тех пор прапорщик Нестеренко стал лучшим в части знатоком спортивного календаря. Он наизусть помнил расписание всех трансляций футбольных и хоккейных матчей, легкоатлетических соревнований и заездов двоек распашных. А футбол... Футбол он теперь ненавидит.