МЕСТЬ ЗАМПОЛИТА
Эта байка была рассказана моим отцом и долго не находила оформления.

Михалыч в нашей байке будет играть абсолютно пассивную роль. Всё, что о нём известно, - был он вольнонаёмным водилой гарнизонного автобуса марки ЛиАЗ. Ещё известно, что до поры до времени был он человеком добрым и понимающим. И если кто-то из молодняка опаздывал на "пятачок", автобус покорно дымил дополнительные пять, десять, а то и двадцать минут. Потом всё прекратилось, полковая власть в виде начальника штаба сделала из Михалыча буквоеда и бюрократа. Теперь ничего не помогало. Даже привычная нерасторопность наручных часов водилы.
-Мне до задницы, Михалыч, спешат твои часы или опаздывают. Мне, примерно, до той же части тела, все залезли, или не все. Ровно с шестичасовыми позывными "Маяка" автобус покидает "стольный" град Н. и направляется в часть.
Михалыч, как сказано, был вольнонаёмным и ответил сугубо неуставным:
- Пое...бать. С "Маяком", так с "Маяком".

Дисциплина потихоньку наладилась, и ровно в 06-00 по местному времени младший командный состав чинно забивал салон и отключался на просмотр последнего, недолгого сна перед трудовым днём.

Городок Н был старинно-сибирским населённым пунктом, раскиданным, как все великие города мира, на семи холмах. "Пятачок", являвший собой небольшую круглую площадку со столбом посередине, лежал у основания трёх из семи указанных возвышенностей. Улочки, вдоль которых стояли почерневшие от времени деревянные дома, были непомерно круты и, словно реки, вливались в "море" пятачка с трёх разных направлений.
А в чёрных домах жили мы. Мы - в основном зелёные, молодые лейтенанты-ракетчики. Утром уклон нам помогал жить, - мы весело спускали тормоза и через полминуты оказывались внизу, на нашем "автовокзале".
Вечером дела обстояли похуже и в горы офицеры ползли медленно, поминутно делая перекуры и подолгу отдыхая около высоких крылечек счастливчиков, уже добравшихся до "базы".
Однажды, неожиданно даже по сибирским меркам, явилась ЗИМА.
Минус двадцать пять градусов - температура, конечно же, абсолютно нормальная. Но, коллективно прикинув фаллос к носу, лейтенанты решили, что время нахождения на улице стоит сократить до минимума. По утрам применяли новаторский метод перемещения в пространстве. У пары-тройки были конвенциональные сани, кто-то скрутил с безработной карусели в парке отдыха пластиковое сиденье оранжевого цвета, а основная масса катилась просто на ногах. Благо, коммунальные службы заштатного города Н находились в зимней спячке и ликвидацию льда и накатанного снега на улицах принципиально игнорировали во все технологические отверстия.

Вообще, для постороннего глаза зрелище должно было быть завораживающим. Представьте сами: каждый день, в постоянный час, утренняя тишина захолустья разрывалась на куски весёлыми воплями молодёжи, и на пятачок с разных направлений в течение нескольких коротких секунд сливалось три десятка офицеров. Средства передвижения маскировались в сугробе до вечера и автобус организованно заполнялся с тем, чтобы ровно с последним писком "Маяка" закрыть двери и отправиться в путь. Схема была отработана и обкатана. Общая идея изобретения дошла до полкового начальства и, как ни странно, была встречена с юмором, несмотря на уставное, положенное в таких случаях ворчание отдельных лиц.

Вообще, полк частенько был на дежурстве и считался одним из лобных мест округа. По этой причине всевозможные комиссии и проверки к нам не приезжали. Они у нас жили, ели и пили. В составе каждой делегации обычно оказывалось несколько чинов, которым, даже при самом боевом раскладе, делать было просто нечего. Мудрые из них тихо и спокойно ели и пили, не отвлекаясь на посторонние раздражители.

Старый окружной НачПО, например, степенно двигаясь по части, обходил все ленинские комнаты и шхеры, засовывал красный нос во все бытовки и тумбочки, а затем, просто-напросто, посещал баню. Там, в бане, ему и поведали о "звездопаде". НачПО был необычно мягок и весел, потому что собирался на дембель и уже живенько представлял, как будет разводить на даче тюльпаны и выращивать полуметровые огурцы. Он долго смеялся, потряхивая головой, и, как результат, изъявил желание увидеть явление своими глазами.

Я тащил одно из первых своих дежурств по части. Рядом пыхтел НШ. Он подмазывал, переписывал, упорядочивал отчётность, и время от времени похохатывал, посматривая на меня.
- Ну вы даёте, блин!
- А что?
- Помнишь, вчера вы утром в автобус садились, а я там с Нечитайло был.
- А, этот, НачПО?
- Так точно!
- Ну?
- Он мне пять бутылок беленькой проспорил.
- Отдал?
- Ещё нет, но никуда не денется!
- Хорошо, если так!
- Ты, Николай, хоть спроси, за что.
- За что?
- Да умора.

НШ закрыл свой гроссбух, откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову, почмокал губами, хохотнул и завёл речь.

- В общем, присосался он ко мне в бане, - говорит:
- Хочу, говорит, "Звездопад" увидеть.
А время позднее, - час ночи, - тут уж действительно, не предупредишь. Только помолиться осталось, чтобы он в этом автобусе коньки не откинул от выхлопа вашего.
Влезли в автобус спозоранку, в Н. поехали. Стоим там, на пятачке вашем, ждём. 5-50 - никого, 5-55 - никого. 5-57 - никого, - я грешным делом беспокоиться стал, уж не саботаж ли это. От вас чего хочешь можно ожидать. А этот, НачПо куражится, рожи мне строит.
- Опаздывают, - говорит
- Никак нет, - говорю, - они у меня хлопцы ответственные.
5-58.
- Ответственные, говоришь? А если проспали?
- Никак нет, не проспали. Тридцать их. Не могли они все вместе проспать.
- Пари?
- Неудобно.
- Неудобно слонов иметь, потому как страшно! - Пять поллитровок! Идёт?
- По рукам, - говорю, а у самого вычислительный процесс в мозгу побежал, сколько кровных бабок я из-за вас, засранцев, тетереву этому старому продую.
5-58-30 НачПО довольно потирает ручки, посматривает на меня.
5-58-45 Я всё ещё считаю бабки. Людей ещё нет. Ни одного. Иду к водиле. Открываю форточку.
- Всегда так?
- Чего?
- Никого нет!
- А..., - отмахнулся шеф, - придут.
- Мне вовремя надо!
- Вовремя придут.
- Пари? Со слабой надеждой предложил я водиле.
- hуярИ, - обломил Михалыч, что меня насторожило.

5-59-00 НачПо усмехается. Я сбился с калькуляции. Начинаю по новой.
5-59-15 Никого. Подыскиваю в мозгу альтернативные источники выпивки, чтоб подешевле, но не насмерть.
5-59-30 Шум, грохот, вопли. Я испугался, НачПО тоже застыл.

Тридцать мудаков, равномерно распределившись по трём улочкам катят по льду, спускаясь сверху. И орут, орут-то как! Недоделанные!

5-00 Все здесь.
5-05 Автобус уже в пути. НачПО, закончив расчёты смотрит на меня,
- Ты знал ведь?! Наверняка спорил! Ах, плут!
- Не знал! Честно! У самого матка подмёрзла.

Рассказчик удовлетворённо откидывается на кресле, ожидая моей реакции.
- Так мы всегда так, прямо к отходу. Двадцать секунд быстрой езды.
- Н-да, повеселили.
- Так может, водкой поделитесь, мы, так скать, тоже участие принимали!
- Авотhуй, - улыбнулся НШ и поспешно открыл гроссбух.

Прошёл год. Я жил всё там же, в той же хижине. Опять нагрянула комиссия. Утром, строго по графику, выскочил на улицу. Разогнался. Сапоги не скользили, я пахал носом. А рядом пахал носом мой соквартирник, а чуть поодаль бултыхалось ещё несколько тел.
- Опляя, солью посыпали, что ли? - возмутился мой сосед, выплёвывая снежную кашицу.
Эту улочку никогда, слышишь, никогда, не посыпали ничем. На этой улочке дворник - первичный признак лета, когда сходит снег. В общем, собрали кости, поплелись, хромая и кряхтя.
В автобусе стоял перманентно опечаленный НШ, разглядывающий свои "Командирские", и ещё какой-то тип с полковничьими погонами. Он улыбался и потирал руки.
- Товарищи офицеры, новый начальник политического отдела, из округа, - представил весёлого типа НШ и горестно высморкался в цветастый платочек.

- Сколько? - спросил, я потом НШ
- Что сколько? Ты откуда знаешь?
- Догадался! Уж сильно невЕселы Вы, тащ майор.
- Пятнадцать. Вы в доле?
- Авотhуй, тащ майор.