Служили два товарища ...
Уж не знаю, как сейчас, но в мое время в армии был такой прикол, основанный на человеческих инстинктах. Наверное, ни для кого не секрет, что в детстве многие страдают ночным энурезом, вот родители во избежание казусов и будят детей. Делают они это ласково, чтобы не ломать психику, и последствия эти надолго откладываются в человеческом подсознании.
Короче. Если во время сна подойти к человеку и ласково погладить его по плечу или похлопать по животику, приговаривая «сходи пописай», то большинство действуют как зомби, то есть, даже не открывая глаз, бредут к туалету.
В ту ночь я стоял «на тумбочке», а дежурным по роте был сержант Бесенбаев.
- Слышь, салабон, я вот сейчас в газете статейку одну прочел - вкратце описав мне то, о чем я говорил выше, заявил он - сейчас мы проверим, кто из вашего призыва зассанцем был!
Зассанцев из нашего призыва было много, если не сказать, что все. По крайней мере, кому бы Бесенбаев не нашептывал: «иди пописай», все рулили в туалет. Поначалу это доставляло сержанту много радости и смеха и заставляло улыбаться даже меня, но потом ему это видимо надоело.
- Что за призыв у вас - одни сыкуны?! - обратился он ко мне.
Ну, а что я ему мог ответить, не переть же против старослужащего, но его, видимо, и самого глодали сомнения.
- Пойду своих проверю! - почесав репу под фуражкой, произнес он.
Очередной жертвой стал добродушный «дед» Новиков, призванный откуда-то из Рязанской области.
- Слышь Вася, иди пописай, иди пописай - гладя его по плечу, пришептывал Бесенбаев.
Вася похрапывал и не реагировал. Наверно, Бесенбаев опешил от этого сам, но, тем не менее, гордость за свой призыв поимел.
- Пойдем со мной, салабон, - выдернув в нарушение устава меня с тумбочки, произнес он, - увидишь, какие деды вам, зассанцам, эстафету передают!
Вася его не подвел: даже при мне, он на слова «иди пописай» не реагировал. И, возможно, я бы проникся гордостью за дедовский призыв, если бы Бесенбаев сдуру не поменял фразу. Видимо, хотел показать, что его призыв и не засранцы. Но стоило ему только произнести: «Вася, иди покакай», как Вася, подскочив и чуть не сбив его с ног, ломанулся по проходу в сторону туалета, распинывая стоящие в проходе сапоги.
Бесенбаев опять почесал репу и, сунув мне под нос кулак произнес:
- Кому расскажешь, я тебе самолично голову оторву!
Но, думаю, сейчас за давностью лет это табу уже снято.