Домой!

От военной кафедры Бауманки на сборы нас возил подполковник Козлов (какое словосочетание). Выяснилось, что в это же время в это же училище поступал его сын, так что подполковнику было сильно не до нас. К концу сборов, то ли не выдержав экзаменационного напряжения сына, то ли просто повредившись рассудком, подполковник выдал нам распорядок последнего дня и план отбытия в Москву. По его идее выходило, что после завтрака мы должны были сдать форму и самостоятельно выдвинуться в Питер, где проводили целый день, предоставленные сами себе.
Услышав эту потрясающую новость народ хищно задвигал кадыками и выработал рекордное количество слюны в единицу времени.

- Поезд отходит в 0.35. Всем прибыть на вокзал в 23.00. Опоздавшие получат наряд вне очереди!

Подполковник задумался над только что сказанной глупостью и поправился:
- Опоздавшие получат ... просто получат - лично в морду дам! Если кто ужрется и попадет в милицию - пусть кончает жизнь самоубийством! Украденные или купленые детали военной формы не надевать, честь проходящим мимо офицерам не отдавать - в общем - ведите себя естественно. Естественно, я сказал, а не нажираться до состояния кладбищенского сторожа на Пасху! В общем - вы все поняли?
- Так точно, товарищ подполковник!
- Не верю, ох не верю я вам, сволочи! Медведев - лично отвечаешь за Камышева - чтобы хоть на руках, но до вокзала доставил! Ждан, пожалуйста, я тебя по-человечески прошу, не пей слишком много - тебя даже Медведев не поднимет! Хоть кто-нибудь из вас раньше бывал в Питере? Знает какие-нибудь достопримечательности?
- Курсант Бобров!
- Бобров, может ты какую прогулочную экскурсию организуешь?
- Слушаюсь, товарищ подполковник!
- А-а-а! (безнадежный взмах рукой) Наверняка устроишь ты им экскурсию по кабакам.
- Никак нет, как можно, товарищ подполковник!
- Давайте доедем до Москвы спокойно! На Ленинградском вокзале можете делать уже что угодно, но сначала - давайте доедем!

Ларек возле железнодорожной станции, откуда мы отправлялись в Питер, был взят штурмом. Было скуплено все, что можно было употребить вовнутрь. Никого не испугали гипертрофированные цены и отсутствие выбора.

Я думал было прикупить чего-то поприличнее и подешевле в самом Питере, но народ начал так мощно праздновать свободу, что пришлось за компанию принять пару глотков местного "сучка". Передернувшись всем телом и заработав на целый день стойкое отвращение к водке, решил, что буду пить только пиво!

В Питере выяснилось, что все-таки нашлось четверо сумасшедших, решивших действительно устроить пешую экскурсию по городу под моим руководством. К чему мы немедленно приступили, посетив пельменную, в которой торговали в розлив.

Должен сказать, что экскурсию я действительно провел, только сопровождалась она систематическим злоупотреблением, вкупе с фотографированием на фоне достопримечательностей.

Бессовестно обозвав "Медного всадника" "работой Растрелли", а Исакиевский собор назвав в честь великого русского архитектора Исакиевского, я некоторое время дожидался возмущенных воплей, но увидел в глазах коллег полное согласие с моей версией новейшей архитектурной истории России. После чего последние нити, связывавшие меня с объективной реальностью, были решительно оборваны. Моя версия истории Эрмитажа и его коллекции произведений искусств довела бы господина Пиотровского до вялотекущей шизофрении. Александровский столп оказался посвященным Пушкину. Васильевский остров получил свое название в часть святого Василия, а Петропавловская крепость получила имя в честь Петра I и Павла III.

Углядев у стен последней загоравших девушек мои подопечные пришли в состояние сильной эйфории и изъявили желание немедленно искупаться. Пришлось надавить авторитетом, пригрозить прервать экскурсию и не показать любимый кабачок Екатерины II.
Кабачок я найти так и не сумел, пришлось купить арбуз, но к тому времени коллеги требовали только две вещи - свободную лавочку невдалеке от туалета и пива - я добросовестно мотал их по питерским улицам где-то четыре часа подряд.

Время было только четыре часа дня. Я с ужасом пытался придумать в честь кого бы назвать Казанский собор и Мариинский театр, но друзья выразили бурный протест и двигаться еще куда-то отказались!

Закупились пивом в количестве, достаточном чтобы упоить вусмерть сборную Японии по сумо, мы забрели в симпатичный сквер, кажется возле Инженерного замка и продолжили экскурсию уже на словах.
Не помню уже каким образом я увязал Марсово поле с планетой Марс, а Пассаж с футболом, но остаток дня пролетел незаметно и лица моих собутыльников светились какой-то тихой умиротворенностью. Подполковник Козлов, увидев нашу компанию на вокзале ровно в 23.00, тихих, практически трезвых и говорящих об искусстве без единого матерного слова, долго пытался сморгнуть слезу умиления и пожал мне руку.

Через некоторое время начали подтягиваться остатки армии варваров, захвативших Рим и подвергшихся моральному разложению. Одни несли на себе поющие пьяные песни тела павших товарищей, другие скорбно волочили за собой по полу рюкзаки, которые невозможно было поднять из-за огромного количества булькающего содержимого.
Ждан строевым шагом подошел к подполковнику, четко доложился, после чего сделал книксен и упал. Вставать он не пожелал. Мужественный Медведев принес Камышева за шкирку, как нашкодившего котенка.

Подполковник лично закидывал в вагон неподвижные тела, двигавшиеся слишком медленно сопровождал отеческим пинком, после чего громогласно посочувствовал мирным пассажирам, имевшим несчастье оказаться в одном вагоне с нами, пожелал всем спокойной ночи в нецензурных выражениях и уснул мертвым сном.

Но о самой поездке в поезде - в другой раз!