Нарушение формы одежды.

Капитан Александр Ф. был достаточно известной личностью среди постоянного состава одного московского ВВУЗа. Известной в плане стойкой и непокобелимой (именно так) любви к противоположному полу, уверенной борьбе с алкоголем (путем тотальной переработки продуктов последнего собственным организмом) и вытекающими из этих увлечений всевовозможными приключениями. Как правило, на собственную задницу. Правда, следует отметить, что оберегом этой части его тела являлись авторитет и связи уже тогда покойного отца-генерала и наличие родного брата-полковника в Главкомате.
ВВУЗ удобно расположился несколькими своими корпусами в черте столицы. Как в каждой себя уважающей военной организации, в нем были батальон охраны и всевозможные дежурные: по ВВУЗу, по подразделениям, по корпусам. В общем, как и положено согласно УВС ВС СССР. В одном из корпусов располагалось два подразделения ВВУЗа, парочка общеВВУЗовских кафедр, главная библиотека и одна из нескольких столовых. Соответственно, было два дежурных по подразделениям и один дежурный по корпусу. Последний наряд считался самым «лафовым». Начальство встречать не надо было. Принял-выдал ключи от входных дверей кафедр, библиотеки и столовой, и сиди читай книжку или смотри принесенный с собой телевизор. Вот в такой наряд и заступил Санька, а именно так его звали окружающие, Ф. И не просто заступил, а решил провести его с пользой для себя...
После часа ночи дежурный по ВВУЗу садился на дежурный автомобиль и выезжал часа на три на проверку несения службы караулами и подчиненными дежурными. Обычно выезжали на самую дальнюю точку и начинали от нее. Где-то в начале четвертого ночи дежурный подъехал к Санькиному корпусу. Как правило, заспанный сын С. Азии из батальона охраны (дневальный по КПП корпуса), услышав урчание дежурной машины, открывал ворота. Но в этот раз он что-то медлил. «Заснул, что ли? Ну-ка просигналь!» - скомандовал дежурный водителю. На сигналы никто не реагировал. Кряхтя, заслуженный полковник вынес свое перепоясанное портупеей тело из кабины ГАЗ-66. Дернул калитку. Калитка оказалась открытой, бойца ни в будке, ни в ее окрестностях не было. Надо сказать, что корпус начинался в метрах 50-ти от КПП (слева и справа были спортивные площадки) и представлял собой шестиэтажный прямоугольный колодец с центральной аркой (напротив КПП). Дежурный пошел по направлению к внутреннему дворику. Чуть левее выхода из арки, на противоположной «стене» колодца ярко светило окно дежурного по корпусу. Из приоткрытой форточки лилась музыка зарубежных композиторов. На фоне освещенного окна была видна стоящая на цыпочках и вытягивающая свою тщедушную шею фигура дневального по КПП. «В чем дело, товарищ солдат?», - грозно вопросил дежурный. «Ай, атады, нэ мэшай!», - отмахнулась фигура, даже не повернув головы. Что-то было не так. Сфокусировав свое, уже начавшее терять зоркость в процессе обучения не всегда радивых слушателей, зрение внутри залитого светом и музыкой помещения, дежурный к своему крайнему изумлению увидел абсолютно голого Саньку, увлеченно совокупляющегося на своей «дежурной» кушетке с находящейся в такой же степени обнаженности особой противоположного пола ... На стоящем рядом стуле вперемешку были свалены фрагменты формы одежды, женского белья и портупея с кобурой и пистолетом. Чуть в сторонке с поникшими голенищами стояли хромовые сапоги...
Санька был снят... м-м-м... с дамы и с наряда, утром срочно заменен и потащен на правеж. Дама оказалась дежурной поварихой из столовой, которую Санька таки уболтал на совместное «времяпровождение». Но то ли убалтывал долго, то ли увлекся процессом, но явление проверяющего главного дежурного проморгал. Обвинения в неисполнении своих служебных обязанностей Санька начисто отмел, объяснив, что в это время он отдыхал, сославшись на утвержденную инструкцию: «... дежурному по корпусу разрешается отдыхать лежа... с 1-00 до 5-00...». Замполитовские обвинения в аморалке, будучи к тому времени разведенным человеком, Санька также отмел, поведав о своей неожиданно вспыхнувшей большой и светлой любви и самых серьезных, в будущем, намерениях...
В результате, следуя опять таки утвержденной инструкции, точнее фрагменту, пропущенному Санькой: «... отдыхать лежа, не раздеваясь, не снимая сапог и слегка ослабив снаряжение...», отцы-командиры объявили ему выговор «за нарушение формы одежды при отдыхе в наряде», повариху от греха подальше попросили уйти по собственному, а наряд дежурного по этому корпусу вскоре был сокращен как ненужный.