ГЛОБУС

Сказка с открытым кодом.

«Шибко умный» - у нас не признание
достоинств, а ругательство.

Расслабьтесь. Это обычное упражнение начинающего графомана, так что советую вообще не читать.
Тем, кто не внял голосу рассудка и этому предупреждению, уже ничем не поможешь.
Коли ты, читатель, решил продолжать, то давай договоримся, что называется, на берегу. Поскольку во время чтения у некоторой части населения могут возникнуть болезненные явления в виде иллюзий, аллюзий, интрузий и прочих параллелей, то имей в виду: они возникли в твоей, читатель, голове, и все претензии, связанные с узнаванием или не узнаванием автор тщательно отметает. С негодованием.

Глава первая.

Подполковник Михаил Крутов, конечно же, не всегда был подполковником. Когда-то, еще в школе, классе этак в шестом попалась ему на глаза газета «Красная Звезда» со статьей о Телевизионных войсках. И заболел Миша Крутов этими самыми войсками на всю оставшуюся жизнь.
Ведь это так здорово: включаешь сверхсекретный, с очень ограниченным доступом, аппарат «Дальногляд» и, напевая «мне сверху видно все» смотришь и видишь - на Юге басурмане бешбармак доедают, потом чай пить будут, минут тридцать все будет спокойно. На Западе собрались толпой, спорят о чем-то и плакатиками размахивают, не интересно. С Севера всегда все спокойно. Там или ночь морозная, лютая и басурмане на лету замерзают и ледышками наземь валятся, или полдень на полгода, так они все стоят на коленях лбом в землю - намаз у них. Потом разогнуться не могут, бери их голыми руками. Так что на Север можно только изредка поглядывать, для порядка. А вот с Востока что-то подозрительно - раскосо в нашу сторону бинокли и стереотрубы направили и смотрят. А может, и не смотрят. Черт их поймешь, когда у них глаза открыты, а когда закрыты! Надо туда почаще аппарат разворачивать. На всякий случай.
И эмблема у войск красивая. То ли Алеша Попович, то ли Добрыня Никитич, сейчас с ходу и не вспомню, руку козырьком и вдаль всматривается. Хотя нет, Алешу Поповича Особый отдел не пропустил бы. Там поповичам доверия нет. Ну да Маркс с ней, с эмблемой. Не о ней сейчас разговор.
Не будем сейчас описывать славный боевой путь Миши Крутова от курсанта до подполковника. Это уже не сказка будет. Отметим только, что Телевизионные войска вдруг в армии всем понадобились, уже ни одна воинская часть без них не могла обойтись.
Отслужив и уйдя в отставку, Миша, а теперь уже товарищ подполковник Михаил Крутов, жить стал в Москве, где снимал угол у Кота. И было у Михаила несколько, извините, хобби.
Одно, давнее - книги считать. Это хобби, как понимаете, требовало многих книг. Больше двух. Ну действительно, какое удовольствие: - раз, два и обчелся, хобби окончено. Но книги все время покупались, хобби удлинялось и к нашему времени достигло таких размеров, которыми можно было гордиться.
Другое хобби Михаила - Кота разводить. Как пацана. Но об этом как-нибудь в другой раз. Больше всего нас интересует третье хобби Михаила.
Да, да, было у него и третье хобби, которое и представляет сейчас для нас наибольший интерес.
К тому времени, когда подполковник Крутов вышел в отставку, знакомых и друзей в разнообразных частях многих родов войск и в разных званиях было у него полным полно.
Так вот, третье хобби Михаила для нас самое интересное потому, что создал он ИКС. Интерактивный Клуб Служивых, куда можно было легко вступить любому, даже невоенному, но почти невозможно было добровольно выйти из этого клуба. И называли члены клуба себя «Иксайтники».
Соберутся они вместе, и те, кто служил, и те кто сейчас служит, и те, кто не служил и не собирается, да и беседуют о разных военных и не очень, штуках. Например, с какого конца лучше пушку заряжать. Или чем лучше чистить бляху на ремне. Или какой краской положено по Уставу красить руль и запасное колесо на военном электровозе.
Да пока беседуют, глядишь - и стоит возле них пара - тройка пацанов со ртами открытыми. Слушают, интересно пацанам. Некоторые пальцы из носу вынуть забыли.
Вначале хотели шугануть их, да вспомнили свое детство и решили - смена растет, пусть слушают, ума-разума набираются.
И стали Иксайтники замечать, что среди пацанов этих выделяется один, такой, уже вроде и не пацан. Шустрый и смышленый. Слушает внимательно и с пониманием, а иногда так и вовсе сказать что-то хочет. Как-то возьми и спроси его кто-то: - тебя как зовут, мальчик?
- Во-первых, зовут меня Андрейка, а во-вторых я не мальчик, я давно уже работаю и сам себя обеспечиваю.
Интересно тут всем стало, не мальчик уже, а зовут Андрейка. А немальчик и объясняет: - не Андрейка, а Андрей К. «К» - это к компании, которая тут рядом стоит, штаны на лямках, никакого отношения не имеет. «К» - это от фамилии, первая буква. Королевский моя фамилия.
- А где ж ты работаешь?
- Да тут недалеко, газелей в заповеднике пасу.
- А-а-а, догадались Иксайтники, на мороженое со жвачками себе зарабатываешь?
- Нет, я на глобус правильный коплю. Накоплю и покупаю. Правильный ищу, а они все с каким-нибудь дефектом попадаются. Сразу не разглядишь, а как гарантийный срок кончится, тут дефекты и вылазят, приходится опять на новый копить.
Подивились тут Иксайтники, да и спрашивают, что Андрей К. сказать порывался?
- Да вот вы пушки неправильно чистите.
- Так как же, по твоему, пушку чистить надо?
- Ну прямо детский сад какой-то. Вы же все учились в училищах и в академиях всяких, да учили вас, видать, плохо. И теория у вас неверная и учителя были скверными. Ну да так и быть, объясню, может, кто поймет. Вот кирпич, если бросить, по какой траектории летит? По баллистической. А снаряд из пушки? Опять же по баллистической. И кирпич, и снаряд при этом о воздух трутся. И никак эти непреложные факты, эти аксиомы вы в одну истину свести не можете. А ведь любому, кто в школе букварь не на раскурку, а по назначению использовал, ясно должно быть, что исходя из вышесказанного пушку надо чистить исключительно тертым кирпичом! Вот поэтому, наблюдая такое печальное отсутствие мысли на этом глобусе и ищу правильный глобус и пасу газелей, хоть от этого и страдает очень мое самолюбие. Всё вокруг неправильно делается на этом глобусе. И, кроме газелей, конечно, вокруг сплошные козлы! Может, на правильном глобусе все по другому?
- Ничего себе! - сказали Иксайтники. Но только другими словами. И хотели было взять какой-нибудь шомпол полегче и подкорректировать восприятие окружающей действительности Андрею К. через воздействие шомполом на заботливо и мудро предусмотренное природой место. Но тут Доктор Кохер вступился.
Доктор Кохер свято соблюдал главную врачебную заповедь «не навреди». На шкафчике Доктора в ординаторской лежали 2 каски. Одна новенькая, другая старая, с вмятиной. На боку у нее штык-ножом было почему-то нацарапано «Processor». На столе стоял видавший почти все виды компьютер с визжащим вентилятором. В ординаторской вообще много чего можно увидеть.
Можно было набрать в шприц масла и сделать вентилятору инъекцию, но надо внести инъекцию в расписание. Доктор очень любил порядок и всяческие расписания. Расписывал, например, кому и какие процедуры принимать и когда больному заглатывать очередную микстуру. Или расписывал, как будет мучиться больной, нарушающий расписание. Доктор искренне считал, что нарушение установленного им расписания может больному очень навредить. Поэтому при малейшей попытке нарушить расписание прописывал больным средство упоминаемое почти сто лет назад в основополагающих документах третьего хобби подполковника Крутова. В особо тяжелых случаях доктор демонстрировал нарушителям один грозно сверкающий хирургический инструмент и говорил «распишу!», что укрощало самых строптивых. Правда, это случалось очень редко. Доктор Кохер хоть на первый взгляд и казался очень большим и строгим, был в душе добрым и даже, в виде поощрения особо дисциплинированных, разрешал им прикреплять погоны к больничным халатам и пришивать лампасы к исподним штанам, а иногда назначал пациентам разные приятные процедуры в виде массажа. В очень отдельных случаях он присылал манипуляционную сестру для взятия анализа на предмет всхожести семян.
По вечерам Доктор Кохер очень любил смотреть идущий строго по расписанию сериал «Богатые тоже болеют». Приходящая блондинка брала на это время ключи от его машины и каталась по вечернему городу. Доктор не пускал блондинку за руль, когда они ездили вдвоем. Она болтала без умолку и при этом жестикулировала обеими руками, так что он предпочитал сидеть за рулем сам, а блондинке позволял ездить, когда был уверен, что ей не с кем будет болтать.
Когда блондинка возвращалась, возбужденная быстрой ездой, Доктор добродушно спрашивал «ну, как прокатилась?» и подмигивал ей левым глазом.
- Прекрасно, - отвечала она, - только, кажется, я забыла выключить левый поворот!
Доктор Кохер выходил из дома, садился в машину, выключал поворот, фары, магнитолу, глушил двигатель и убирал из всех зеркал заднего вида свое изображение.
- Ну что там? - спрашивала блондинка.
- Все в порядке, моя разумница, - отвечал доктор, оберегая легкоранимую блондиначью психику. - Я просто пару минут подышал высокооктановым ночным озоном.
А сейчас Доктор Кохер вступился за Андрейку.
- Непедагогично, - говорит, - и в расписании нет!
- Действительно, - подумали Иксайтники. Неудобно как-то, вроде и не пацан уже, газелей вон пасет, хрупкое самолюбие, опять же, задеть можно. Оно где-то рядом находится. - Бог с ним, - подумали. Другими словами. Тут еще один мальчик вышел из задумчивости, пальчик из носа вынул и говорит: - Я его знаю, он почти такой же умный, как я!
- Вы заходите еще как-нибудь, сейчас мы уже не можем, пока! - сказали штатские, солдаты и матросы, сержанты и старшины, прапорщики и мичманы, капитаны разных рангов, майоры, подполковники и полковники, и, кажется, один генерал. И разошлись от греха подальше, смахивая украдкой скупые военные слезы с бывалых суровых лиц. Видно, об одном и том же враз подумали.
И как в воду глядели. Ребята эти каждый день приходить и в военные беседы вставлять свои слова принялись. Наш служивый народ, когда не на посту или не у пульта секретного с пальцем на красной кнопке, народ мирный. Иногда только, в некоторых ситуациях произнесет что-то, что перевести на импортные языки затруднительно, и все. Пацанам это только на руку. А у Андрейки, как его стали меж собой называть Иксайтники, много интересных взглядов оказалось.
- Смотрю я на вас, - говорил он, - и удивляюсь. До чего ж вы народ глупый! Вот возьмем, к примеру, самолет. Ведь абсолютно непродуманная конструкция. А вы пользуетесь. Бомбардировщики всякие пополам с истребителями клепаете, а не задумываетесь ни о чем! Посмотрите, например, как самолет взлетает. Моторы ревут, винты, у кого есть, в воздух ввинчиваются, а он скорость медленно набирает. Потому, что никто не догадался привод хотя бы на задние колеса сделать. В итоге полосу надо строить длиннее. При посадке, опять же, колеса в воздухе не вращаются и о полосу истираются сильнее. Вот вам и экономика! Любому задрипанному экономисту ясно - на полосе перерасход бетона, да колеса каждый месяц меняй. И это только то, что каждому видно невооруженным глазом. Думать же никто не захотел, лень. Да и захотел бы, так не смог Потому как чтобы думать, ум нужен, а его мало, на всех не хватает.
- Ну а ты откуда такой умный взялся? - рванул на груди тельняшку Пожилой Моряк.
- Просто все очень, - отвечает Андрейка, - все из-за моды. В нашем поколении из-за моды теперь умных много. Относительно, ведь количественно поколения нашего мало, рождаемость упала и есть подозрение, что опять таки из-за вас, хотя тут то особого ума не надо!
- Как это из-за моды? - растерялись Иксайтники. Один даже папиросу не тем концом в рот сунул и не заметил.
- А вот как мода стол в центре комнаты ставить прошла, так мы, умные, и появились. Раньше ведь как было? Сделаешь в школе какой-нибудь физический или химический опыт сверх школьной программы и, когда пожарные, скорая и милиция разъедутся, родитель тебя домой тихонько приводит, держа себя и тебя в руках. И пока он ремень снимает, тебе ума надо немного - только чтобы догадаться, что от родителя держаться надо на прямой, походящей через центр стола. И еще чуть-чуть, чтобы понять, что стол на этой линии должен быть между вами. Да бегать стараться по часовой стрелке, потому как родители привыкли нормы ГТО сдавать на стадионе и бегать при этом против часовой. Но это только самым умным из вас было доступно. А кому это в голову не приходило, то вбивалось через другое место, все и привыкли этим местом думать. И получилось, что у почти ста из ста ума нет! А теперь на столы в центре комнаты мода прошла, приходится много больше головой думать. Вот и вам советую почаще к заднице голову подключать. Хотя на это надежды тают.
- Да что же это... да как же... да ты... а-а-а! - дорвал окончательно на груди тельняшку Пожилой Моряк.
- Я вам правду говорю. А вы сами решайте. Правда одних думать учит, а других может и вовсе без одежек оставить! - хихикнул Андрейка. Вы классику почитайте. Хотя бы Чехова Антона Палыча. Он когда еще писал «дело в том, что у девяносто девяти из ста нет ума». Так я думаю, что с тех пор пропорция только ухудшилась. Всё, что я наблюдаю, об этом говорит.
И ушел к своим газелям, напевая «и школьный вальс опять звучит для нас» и сбивая прутиком головы одуванчикам.


Глава вторая.

Расходились молча. Пожилой Моряк придя домой переоделся и пошел в морской магазин, где купил дюжину тельняшек.
Когда Пожилой Моряк не был еще Пожилым и не был вообще моряком, а был сухопутным призывником, в военкомате его спросили, в каких войсках он хотел бы служить. Что-то удержало его от правдивого ответа «да я вообще не хочу никому и нигде служить». Но все-таки Пожилой Моряк был юн, доверчив и наивен, поэтому и брякнул «чтоб к дому поближе и служить покороче!». Не знал он, что в Армии всегда применялся принцип миксера. Москвича посылали служить во Владивосток, бедного Владивостокского пацана, с детства дышащего солеными брызгами пассатов, бризов и прочих муссонов с тайфунами, пацана, который каждый день видел море наяву, а каждую ночь видел его во сне, пацана, у которого начали прорезаться жабры тащили за шкирку в Туркестанский военный округ. Внуков аксакалов, в свою очередь, в виду исключительной многочисленности, вообще рассылали во все концы большой страны. Очевидно чтобы не травмировать аксакалов вредными для здоровья и политической обстановки в регионе воспоминаниями о гаремных трудах и проблемах.
Не знал Пожилой Моряк и того, что в Армии о твоём желании спрашивают только для того, чтобы ненароком его не выполнить. Так что был это контрольный вопрос в ухо. О желаниях призывников в военкоматах было давно уже известно. Количество таких желаний, как у Пожилого Моряка удивительным образом совпадало с количеством призывников.
Так наш Пожилой Моряк и оказался за тридевять земель на корабле какого-то, это сейчас и не важно, проекта.
Корабль, крашенный краской цвета дождливого вечернего осеннего неба над ледяной водой, на первый взгляд крепко привязанный к берегу, едва дождавшись, когда Пожилой Моряк ступит на палубу, коротко рявкнул, и не успел Пожилой Моряк покрепче вцепиться в перила, отвалил от причала. Причал вместе с берегом быстро скрылся за горизонтом. На несколько лет. До самого Дембеля.
За эти несколько лет Пожилой Моряк отпустил перила, которые оказались планширом, нашел место на Корабле, где можно поесть и на всю жизнь влюбился в тельняшку, с которой с тех пор никогда не расставался.
Но вернемся к нашему повествованию.
На следующий день Пожилой Моряк прихватил с собой пакет с запасной тельняшкой, потому как вчера, по дороге домой в рваной неважно себя чувствовал и старался людей держать за кормой. Получалось это не всегда, что окончательно испортило ему настроение.
Но в этот день Андрейка не пришел. Не пришел он и на следующий. Кое-кто уже волноваться начал, не случилось ли чего, да и Пожилому Моряку надоело пакет с тельняшкой впустую таскать и он уже порывался было рвануть тельняшку на груди по другому поводу, но сдержался.
А на третий день Андрейка пришел, неся руку на перевязи. И то, что вначале было принято за бандану, тоже оказалось бинтом.
- Что стряслось? - спросил его Доктор Кохер, искоса взглянув на Пожилого Моряка. - Может помочь чем, ты не стесняйся, говори, не пижонь!
- Да все в порядке. Это просто позавчера какой-то водятел ехал неподалеку от нашего заповедника с наветренной стороны на своем ржавом помойном корыте «Жигули» и заглох. У него мозгов хватило только на педали давить, а на заправиться вовремя не хватило. Достал он канистру и начал в бак бензин из неё переливать, а бензин у него семьдесят шестой. Газели же мои запаха семьдесят шестого бензина не переносят. Как ломанулись всем стадом, да по мне слегка и пробежали. Вот руку ушибли и в лоб копытом слегка попало, когда я пытался подняться. Но вы не печальтесь, на моих умственных способностях это не отразилось, потому как отрыв у меня от вас огромный, а все в мире относительно. Это хоть вы понимаете?
Зашел же я вот что сказать. Когда мне копыто в лоб попало, я подумал, что у ваших танков башни неправильно устроены.
- А как же, по-твоему, они должны быть устроены? - спросил Веселый Танкист.
- Надо их снаружи толстым слоем резины оклеивать, чтобы внутри не так звенело, когда снаряд попадает. И искр меньше будет.
При этих словах Веселый Танкист переглянулся с Доктором Кохером и тяжело вздохнул, а Пожилой Моряк зачем-то заглянул в пакет с запасной тельняшкой.
- Ну пока, пойду я, мне на перевязку пора. Да еще мой мотоцикл Карно починить надо, ему тоже досталось, - сказал Андрейка. И на железнодорожную станцию заглянуть пора, там один машинист думает, что он умный очень, потому что его несколько лет учили на электровозе ручки дергать. Поспорил я с ним, что сяду и поеду без всякой подготовки.
И ушел, слегка покачиваясь и напевая «наш паровоз, вперед лети, в коммуне остановка». Оставшиеся долго и задумчиво смотрели ему вслед.
Опять перестал появляться Андрейка. Никто вслух не вспоминал о нем, но многие украдкой изредка поглядывали на тропинку, ведущую к газельному заповеднику.
- Где ж это наш умник? - с сильным русским акцентом спросил как-то Арифметикус, отложив в сторону интеграл, который взял зачем-то, а теперь забыл, у кого и зачем.
Арифметикус с детства привык все делать основательно. Когда в школе учитель математики давал задание выучить таблицу умножения на 3, напечатанную на последней странице обложки тетради, Арифметикус выучивал таблицу умножения на 3 не на одной, а на всех тетрадях. И не только у себя в портфеле, а и у соседа. Учитель удивлялся, говорил «Ставлю Вам пять. Извините. Я больше не могу!». Он всегда обращался к Арифметикусу на «Вы».
Если надо было найти доказательство какой-нибудь теоремы, Арифметикус мог перерыть всю квартиру. Если доказательство не находилось, он брал карту города, разбивал её на квадраты и методично обходил каждый. Не было случая, чтобы Арифметикус на нашел блестящего доказательства. Конечно, блестящее всегда легче найти, чем тусклое. Блестящее ведь издали заметней!
Но как-то попалась ему изящная маленькая теоремка. Он привычно обыскал квартиру. Нет доказательства. Обошел весь город, вычеркивая квадраты, где побывал, но доказательства не нашел. Слегка озадаченный, он купил карту области и обшарил область. Доказательство как сквозь землю провалилось!
После того, как были зачеркнуты все квадраты на карте страны, была приобретена карта мира. Сначала Арифметикус хотел сразу зачеркнуть квадраты, где была вода, но потом подумал, что там плавают разные пароходы и доказательство может оказаться на борту одного из них. Поэтому он просто временно закрасил эти квадраты желтой краской, решив позже вернуться к ним. А заодно и к Китаю, который все равно уже был закрашен желтым.
Сейчас Арифметикус вел поиски в квадрате, через который проходил нулевой меридиан. Поиски в этом районе слегка затянулись. Нулевой меридиан в общем то не очень мешал Арифметикусу, не в меридиане было дело. Но каждый раз, когда он переступал через него, вспоминалось, что есть еще 180-й меридиан. И будет очень хлопотная и отвлекающая от поисков обязанность переводить дату на часах, когда придется переступать через него туда - сюда. Как честный и обязательный человек, Арифметикус и подумать не мог манкировать сменой даты. Он гнал прочь мысли о 180-м меридиане. Возле нулевого было уютней.
Сейчас он чистил интеграл тертым кирпичом. Интеграл блестел на солнце, как новенький.
- Вы, все же, поаккуратней с Андрейкой, - сказал Бывший Тракторист с лопатой в руках, скрещенными бульдозерами в петлицах и нашивкой с эмблемой Сверхнахуапстроя на рукаве.
Он смахнул рукавом кирпичную пыль с лопаты и, отряхнув рукав, закурил «Беломор» фабрики имени Урицкого. Идея тертого кирпича явно овладевала массами.
- Мы, может, не разглядели его ещё. По всему видать, тут особый подход нужен, - сказал он, выпустив полкубометра дыма. - Вот в Эрмитаже (http://www.hermistroy.bat), как повесят другой раз картину, так народ и прет валом, экскурсовод им что-то битый час толкует. Мужики в толпе то один, то другой глаз прищурят и промеж себя репликами обмениваются, бородками кивают. Женщины платочки к глазам подносят. А посмотришь на картину - ну и дела! Килограммов пять разных красок размазано по холсту, а смотреть не на что. Или взять, к примеру, эту тетку, забыл, как её там. Стоит баба, кил сто пятьдесят весу, и сейчас живот у неё болит. Видать, пельменей объелась. Того и гляди, в лицо тебе с холста икнет. А поди ж ты, прут на эту бабу толпами. В смысле смотреть. Я, конечно, Леонарда уважаю, но лучше бы он лопату в трех проекциях изобразил, такую картину, с лопатой, и дома не грех повесить. А эти, с бородками видят в этой бабе что-то. Так что к Андрейке присмотреться надо, глядишь, и польза всем будет!
Бывший Тракторист дохнул на лопату, протер ее носовым платком, глядя в лопату провел рукой по трехдневной щетине на подбородке, сел лицом к Северу и задумался.
- Где, где! Рельсы на станции помогает менять, - сплюнув сказал Пожилой Моряк.
- Какие такие рельсы, почему их менять надо? - посыпались вопросы отовсюду.
- Андрейка ведь с машинистом поспорил, что электровоз без подготовки поведет. Теперь на станции надо менять рельсы, ставить на место семафор и лечить дежурного от заикания. Машинист, кстати, мой знакомый, поседел раньше времени.
-Так ведь если семафоры надо менять, значит поехал все-таки, - сказал Сломанный Арифмометр. - И спор выиграл, однако!
- А урону сколько? На сто новых глобусов. А может, и на тыщу!
- Про урон ведь спору не было? Не было. А когда человек первый раз в жизни за что-нибудь берётся, урон неизбежен.
- Ангидрид твою перекись марганца! Так он еще с кем-то спорил, что танк поведет и на самолете полетит. Оставит ведь родную Армию у разбитого корыта!
- Насчет разбитого корыта, так он с моряками вроде не спорил, - сказал Веселый Танкист. - Со мной и с Лихим Летуном спорил!
Веселым Танкистом Танкиста стали называть после того, как он однажды горел. Ни для кого не секрет, что танки в бою часто горят. Правда, это были учения.
Получив приказ окружить своим танком танковую дивизию Голубых, Танкист начал охватывать Голубых с флангов и заходить им в тыл. Одним танком это было сделать нелегко, но он никогда не отступал. Перед трудностями тоже.
В азарте охватывания кто-то из экипажа случайно разбил компас. Проблуждав весь день по лесным чащам в поисках Голубых, к вечеру Танкист выскочил своим танком из внезапно расступившегося леса на поляну у реки. На поляне что-то горело, дымок тянуло в сторону Танкиста. Сквозь дымок он заметил какую-то технику в кустах на противоположном краю поляны. Антенна у танка во время блужданий по лесу была сломана, связи не было. Раздумывать было некогда, счет шел на доли секунды. Танкист выстрелил из пушки холостым, полагая, что если это свои, то они его узнают и помашут красным флажком, а если Голубые, то лишний выстрел не помешает.
После выстрела техника на краю поляны пришла в движение, оказалась двумя джипами «Лендровер» и одним, извините, «Нивой» и исчезла с нетанковой скоростью. На поляне остался костер, мангал с шашлыками и несколько ящиков напитков разной крепости.
Вечерело, и справедливо решив, что на этом месте лучше всего и закончить сегодняшний бой, наш экипаж осмотрел отбитую у противника поляну. На основании отсутствия развешенных на кустах предметов нижнего женского белья, экипаж пришел к выводу, что поляна была отбита у таки голубых.
Когда митинг по поводу удачной операции подходил к концу второго трофейного ящика, Танкист, чтобы взбодрить уставший экипаж, решил стоя и solo исполнить древнюю танкистскую песню «три танкиста, три веселых друга», оступился и сел в догорающий костер, что не помешало ему петь, а только добавило громкости. К счастью, задремавший было экипаж при словах «экипаж машины боевой» построился, открыл глаза и увидел сидящего в костре, горящего и поющего командира. Решительно действуя, экипаж вытащил Танкиста из костра. Река была в двух шагах и Танкиста, не снимая с него горящих штанов, бросили в воду, что он расценил, как дружескую шутку. Шутка его очень развеселила. Экипаж достал Танкиста из реки и присоединился к веселью. Долго еще по лесу носились раскаты танкового хохота. Пока не опустел третий ящик. Так Танкист и стал Веселым Танкистом.
Теперь он все ломал голову, где ему взять танк для Андрейки. Новый трудно да и жалко, а старые все памятниками на постаментах стоят. К тому же, если даже взять с постамента под предлогом профилактики, подкачки катков и покраски, то ведь Андрейка если не опрокинется на крутом спуске, так при трогании на подъем главный фрикцион сожжет. И тащи этот танк потом на галстуке домой, да ищи кран, чтобы на постамент его ставить. А кран такой попробуй, найди свободный.
- Я вот все прикидываю, может трактор какой в колхозе взаймы взять, - задумчиво сказал Веселый Танкист. Зеленой краской покрасить, звезды нарисовать и оглоблю вместо пушки пристроить? Все дешевле будет, а Андрейка не заметит!
- Тебе еще ничего, а я вот сгоряча поспорил, а чем теперь самолет заменю? - сказал Лихой Летун, - дельтапланом?
Лихой Летун не любил дельтапланы с тех пор, как он не нарочно всосал какой-то шальной дельтаплан левым двигателем. Хорошо, что никто не заметил. Лихому Летуну пришлось несколько дней летать на одном правом, пока он не нашел на барахолке исправный двигатель по сходной цене. А чтобы никто не увидел, что Лихой Летун летает на одном двигателе, летать приходилось исключительно по ночам. Это очень утомляет. В последнее время развелось много наглых летунов, не переходящих на ближний свет при появлении встречного аппарата. Да и днем проблем хватало. Эти диспетчеры! Вот давеча заходил он на посадку. Командует один «курс девяносто, полоса 18». Такое зло взяло. Хотел в башню к нему влететь, да в последний момент передумал.
- А вот и наш Андрейка! - потянувшись за своим пакетом сказал Пожилой Моряк.
Веселый Танкист переглянулся с Лихим Летуном.
По тропинке, напевая «а вместо сердца пламенный мотор» приближался легкий на помин Андрей К.