День рождения Ленина
(байки на полубаке)


Столетие со дня рождения Ленина я встречал на Северном Военно-морском флоте, где после защиты диплома мы проходили так называемую военно-морскую практику.
В апреле начинались многонедельные маневры "Океан", поэтому практически все корабли флота были срочно укомплектованы почти по военному времени, а всех "увечных, болящих" и в ближайшее время увольнявшихся в запас переводили на каботажные суда, плавбазы и тому подобное.
Наш красавец - большой противолодочный корабль "Стройный" - к таковым не относился, но он к этому времени полностью выработал моторесурс и ждал своей очереди на капремонт.
Поэтому далеко в море его не пускали. Поэтому же перед учениями его набили матросами как банку шпротами - раза в полтора больше штатного расписания.
А тут на голову командования свалились еще и студенты.
В результате жизнь у нас была отличная. Никому было не до нас. Место мы себе нашли быстро, на довольствие нас поставили - больше нас никто не трогал и не допекал разными политзанятиями, совершенно обязательными для всех остальных. Работой, правда, не обходили. Но поскольку матросов на корабле было, как муравьев, то основной сферой нашей деятельности был причал.
А инструментом соответственно - ломик, несколько лопат для очистки от снега, пара кисточек и ведерко с краской. До обеда - пошуруешь слегка снежок (откуда на причале снегу-то взяться? что нападало - тут же и сдуло), после обеда - посидишь вокруг ведерка...
И вся стодневная всесоюзная ленинская вахта обошла нас, таким образом, стороной.
Моим соседом по койке оказался "годок", которому до увольнения оставались считанные дни.
Невысокий, щупленький, рыжеватый москвич считал до дома уже и не дни даже, часы, и потому от койки отходил только в столовую, да и то не каждый раз.
Недели две он перешивал форменные брюки на клеши, а когда перешил и померил - весь кубрик замер от удивления: в коленях брюки практически обтягивали ногу, а внизу были шириной не менее полметра. Но сукно было хорошее, складками не обвисало и форму держало хорошо.
Когда первое оцепенение прошло, кто-то сказал: "Тебя в таких клешах в Москве первый же патруль заберет!" - "Ерунда! - моментально отреагировал москвич, - Мне только до дому дойти!"
Он аккуратно сложил свое произведение портняжного искусства в рундук, и лег на койку: "Все! До дембеля меня не будить!"
Было 20 апреля. До дембеля оставалось недели три.
А часа в четыре утра прозвенел длинный звонок.
На флоте это называется - колокол громкого боя. Другими словами - сыграли боевую тревогу.
Когда колокол замолк, динамик корабельной трансляции проговорил уставные слова: "Боевая тревога! Корабль к бою и походу приготовить!"
Это ничего не объясняло, но матросу рассуждать не положено, через пару секунд кубрик опустел. Вторым, так сказать, эшелоном отправились на боевой пост и мы - студенты. Так нам было предписано специально - дабы не путаться под ногами сломя голову бегущих матросов.
Мой сосед спал.
И тут в кубрике появился замполит. Он тут же увидел спящего и двинулся к нему. Мы задержались у трапа. И не зря. Диалог был неподражаем.
- "Ты почему не на боевом посту?"
- "А я заболел."
- "Тогда почему не в санчасти?"
И тут "годок" произнес фразу, которую я помню уже не одно десятилетие:
- "А я на предпраздничной вахте. Я взял обязательства - к столетию со дня рождения Ленина вылежать сто часов!"
На замполита напал столбняк. Он открыл рот, но ничего не сказал. "Годок" понял, что перестарался, он схватил робу и стрелой взлетел мимо нас по трапу. Мы ринулись за ним вслед, оскорбленный замполит был опасен, как атомная бомба.
А из динамиков громкой связи донеслось:
"Швартовую команду - наверх! По местам стоять, со швартовов сниматься!"
Предстояло что-то интересное.

(http://letopis.kulichki.net/1999/april99/nom41.htm)