Он сидел в глубокой задумчивости. Свет не зажигал. Такие мысли не любят света. Серой не пахло. Но час назад из комнаты вышел чёрт. Самый настоящий чёрт, который в этот раз принял обличье старого знакомого - Жеки. Он пришёл внезапно, в первый раз. До этого они виделись нечасто и, в основном, случайно. И вот он пришёл. За душой. Естественно, за деньги. Всё чин чинарём, как водится. Много денег. Десять тысяч долларов. А на дворе самое начало девяностых. Огромные деньги. Станкевич, вон, и тот такими деньгами тогда не брезговал. Деньги. Чёрт предлагал деньги. Деньги большие. Чёрт маленький. Правда за ним стоял другой чёрт. Побольше. И он страшно, до трясучки в коленках, боялся ещё более крупного чёрта. Проштрафился он перед ним. А у них, чертей, разговор короткий. Как в кино говорилось: «Чик, и ты на небесах». Испугался чертяра. Запаниковал. И послал меньшого своего навестить старого знакомого. Жека пришёл, говорил о пустяках, пил чай и отводил глаза. А потом предложил деньги. За того, другого чёрта. Мол, боится босс, паникует. Надо всё сделать быстро. Потому и деньги большие. С оружием поможем, если надо. А самому, что ж, деньги не нужны? Он издевался. Знал, что Жека, пожалуй, троих-пятерых стоит. Умён. Изворотлив. Ум пакостный, быстрый. Здоров мужик, видом грозен. Но твёрдости в нём нет. Характером слабоват. А тут дело серьёзное. Ушлый ты парень, Жека. Но как ребёнок. Вы ведь с боссом своим обоссались, но всё равно натура ваша сучья своё берёт - вы же уже заранее уверены, что никаких денег не отдадите. Могли и сто тысяч пообещать. Интересно, кто это будет? Ты сам? Или кто-то из быков ваших? Или вы ещё об этом не думали? Дети вы. Чисто дети. Вы же потом не десять, вы пятьдесят и сто тысяч отдадите, чтоб никуда не ушло, кто тот заказ сделал. Шпана. А ведь ты знал, сучонок, к кому шёл. Знал. Но шёл. Видать, припёрло вас сильно очень. Правильно ты шёл. По адресу. Уверен ты был, что правильно идёшь. Не угадал. Очень тебя это удивило. Не думал ты о таком варианте. Даже не предполагал, что такое возможно. Деньги же. Большие деньги. Глупый ты, Жека. Молодой и глупый. Всё ты верно рассчитал. Одного не учёл, что он тогда конвертик вскрыл. Не из любопытства, а потому что не любит он неожиданностей. Когда сам на себя в новую часть характеристику везёшь, надо знать что в ней написано. Отличная была характеристика, Жека. Просто блестящая. Но была в конце её одна оговорка, о которой ты, Жека, знать не мог. И никто не мог. А комбат, вишь ты, узрел. Он сам удивился, когда прочёл. Раз прочёл, второй, третий. Наизусть запомнил даже. Впрочем, знай бы ты про неё, Жека, ты бы всё равно пришёл. Потому что тебе не понять. Не дошёл бы до тебя смысл написанного. Ибо не дано тебе. Ты же чёрт. Бес, другими словами.
Он встал, зажёг свет, усмехнулся и пошёл готовить ужин. Скоро должен был прийти сосед. Голодный и шумный, как обычно. Славный он парень. Наваждение рассеялось. Но он ведь не святой. Нет, не святой. А искушение было. Сильное было искушение. Эх комбат, комбат.... Придумал ты это или правда разглядел, как разобраться? Но написал зачем-то. А он залез и прочёл. А не прочёл бы, может и жилось бы легче?.. Он постучал в дверь к соседке. На этаже было четыре комнаты, в трёх жили холостяки, а в одной пара. «Слышь, Ленк, - спросил он, - За что меня бабы любят?». Она сидела на диванчике, поджав ноги и читала книгу. Почему-то ничуть не удивившись и не задумываясь, она ответила: «Ты старомодный». И засмеявшись добавила: «Как ботфорт. Потому они от тебя и уходят. Любить тебя можно, жить с тобой нельзя». «Во, блин, - сказал он, - Спасибо. Учту»...
Когда он засыпал, перед его глазами встала та самая строчка из характеристики: «Следует учитывать что в случае, если полученный приказ войдёт в противоречие с его морально-этическими нормами, будет поступать, руководствуясь последними». «Приказ, - подумал он, - Приказ. Понял, Жека? Приказ! А ты со своими вонючими деньгами».