"Железо".

Я так же помню те "калаши", РПК и ПКМ, которые были у меня за 11 месяцев в Афгане. Но из битой памяти выскальзывают их номера - а ведь когда-то мы были спаяны в одно целое с этим железом. ЧСХ, каждую царапину и выщербленку помню, а номера - нет.
И иногда навязчиво крутится в голове попытка вспомнить номер "калаша", который поймал в себя две пули от своего собрата. Они ударили в него, вжав силой удара мне в грудь, так что харкал я кровью несколько часов. И сминаются простыни от неустроенного кручения моего тела, а душу, кажется, выжигает чувство стыда - как же я забыл номер? И вдруг что-то щелкает в мозгу, и я вижу отчетливо этот номер и успокоеный, засыпаю наконец-то на свои пару часов. Чтобы снова его забыть.
Человечество - жестокие дети, и игрушки у него жестоки. Но когда эти игрушки спасают тебе жизнь, когда ты спокоен, если эта игрушка стоит в изголовье твоей кровати и только так ты можешь уснуть - они перестают быть игрушками и становятся частичками тебя.
Уже потом, когда кончилась моя игра, сколько раз я подскакивал с кровати и ухала душа куда-то в пропасть, когда рука хватала воздух вместо привычной тяжести АКМ. И только потом вырвавшееся из оцепенения полусна-полуяви сознание расставляет все по своим местам.
Прикипели мы душами своими к железу, и видимо это уже навсегда.