Были «паркетного» крейсера N67 или «боцманская настойка»

Штаб эскадры, ни мало не стесняясь, плотно оккупировал часть кают офицеров «паркетного» крейсера, бесцеремонно вытеснив группманов в мичманские каюты, а мичманов - на боевые посты. Зато благодаря такой метаморфозе командир трюмной группы на правах нового соседа получил недоступное другим лейтенантам право обращаться на «ты» к одному из самых заслуженных людей на корабле - главному боцману старшему мичману Володину и запросто заходить в его каюту.
- Привет, Васильич! Как жизнь? Чем это ты занят? - заглянул он как-то раз в приоткрытую дверь соседа.
- Жизнь... Разве это жизнь? - главный боцман поднял на офицера наполненные неподдельным страданием глаза. - Разучились мы жизни радоваться. Спиваемся по каютам. А душа праздника просит.
- Чем занят? - пропустил мимо ушей лейтенант извечные жалобы мичмана на свою горькую судьбу.
- Говорю же, праздника хочется! - Володин гордо взял в руки и встряхнул трехлитровую банку с тягучей прозрачной жидкостью, на дне которой толстым слоем плавали крупно наломанные апельсиновые корки. Два очищенных апельсина уже лежали на столе, а третий явно дожидался своей очереди. - Вот, настоечку решил приготовить, апельсины «шилом» залить.
- Васильич, - усмехнулся группман, - для апельсиновой настойки корки вроде бы сперва высушить надо.
- А разные рецепты есть, - отмахнулся боцман, осторожно ставя банку на стол, - главное, дать настояться, как следует. Ведь сколько можно, - с воодушевлением продолжил он, дочищая апельсин и не забывая подкидывать корки в банку, - тупо лакать «шило» с «гидроколбасой». Только здоровье гробишь и никакого удовольствия не получаешь. А ведь можно же каждый раз себе маленький праздник устраивать. Настойку заранее приготовить. Столик по-человечески накрыть. Мне же, кстати, набор фирменных стопочек давным-давно подарили, - мичман в доказательство своих слов достал из ящика коробку с рюмками, - а всё как бомж не пойми какими кружками да стаканами пользуюсь. Выкинуть всё давно пора. Выкинуть! - он одним решительным широким движением руки сгрёб со стола разнокалиберную посуду и безжалостно свалил в корзину для мусора. - Разве можно так жить? Нет! Всё, начинаю новую жизнь! - боцман гордо посмотрел на оробевшего от такой решимости лейтенанта и хозяйским взором обвёл каюту, - Ну, что? Посуда новая у меня есть. Закуски, - мичман бросил оценивающий взгляд на три очищенных апельсина, - море. Настойка, - он ещё раз поболтал банку в руках, - тоже уже готова. Садись, Вась, наливай!