Дневник бобра, или дистанция

19.04.84
Из общаги нас никто не выгоняет, хоть мы юридически и не имеем уже права быть в этом хрущевском пятиэтажном здании, где сконцентрировались общежитие преподавателей, два с половиной этажа учебных аудиторий, этаж мужицкого общежития и полэтажа бабского.

МОИ ДИФЕРАМБЫ ЯЭТС

Якутский электротехникум связи.

25 июля 1981 года я за неуставные взаимоотношения был отчислен из Красноярского Высшего Краснознаменного командного училища радиоэлектроники ПВО.
Понятие НУВ тогда было еще несколько смазанным. На НУВ внимание особо не обращали...
Откиздив до полусмерти издевавшегося над абитуриентами старшего сержанта Ермакова я с тремя сотоварищами был ввергнут в не долгую рутину служебных разбирательств и в дальнейшем отправлен на историческую Родину. В солнечную и любезную моему сердцу Якутию.
Когда нам выдавали военно-проездные документы, салобон-лейтенант, явно только что выбросивший свои конспекты в урну перед учебным корпусом, но в отлично пошитом новеньком кителе, и, почему-то грязных, да еще и яловых сапогах, зловеще промандел нам, бывшим десятиклассникам и бывшим абитуриентам:
- Всё, засранцы. Вы свою жизнь погубили ублюдки. Теперь у вас один путь. В стройбат. Берите свои проездные и на %уй отсюда.
Кто-то из моих подельников саркастически вопросил:
- Лейтенант, а ТЫ такого Ермакова не знаешь?
Блестящий лейтенант с грязными сапогами заткнулся.
Если у старшего сержанта Ермакова папа был начальником политического отдела какого-то там запредельно-зауральского полка, то у этого говнюка, кажется, такого папы не было...

... Ровно через 17 дней проехав четверть транссибирской магистрали по железной дороге и пройдя от речного порта Осетрово на древнем колесном пароходе «Хабаровск» Ленского объединенного речного пароходства почти половину реки Лены, я ступил на асфальтовый причал города Якутска.

... Пока я находился под «следствием», мои бабушка, дедушка и папа с мамой конечно волновались.
Они волновались настолько, что изволили даже слать в краснознаменное училище ПВО телеграммы, на кои ответа не получили конечно же.

Бабушка с дедушкой, ветераном хасанских событий, были очень недовольны.
Мама с папой были тоже недовольны, но находились они примерно в шестистах пятнадцати километрах от меня, за полярным кругом. Поэтому свое неудовольствие они выразили по телефону.
Папа, услышав меня, просто (облегченно, конечно же) передал трубу маме и я в треске радиорелейного канала услышал:
- Сын, поступай в техникум. Если что, я помогу (мама у меня была на то время заместителем начальника РУС Жиганского района, или как сейчас говорят улуса).

Ага.
Сейчас.
Я, обладатель школьной почетной грамоты за изучение физики буду еще протекции какой-то ждать? Гы-гы-гы...
Два дня, я не появлялся у бабушки с дедушкой, и по детски пьянствовал со своими старыми друзьями, а через полторы недели совершенно легко поступил в столь рекомендованный матушкой Якутский Электротехникум Связи (Якутскаай пуорбалах ананбери электротехникумма сибээс - если перевести на вольный якутский), сдав все экзамены... э-э-э... на «хорошо».

ЯЭТС - удивительное заведение.
Это многопрофильное заведение.
Оно умещалось всего на двух (и еще половинке) этажах.
Остальные этажи длинной пятиэтажки были отданы на откуп общежитию преподавателей, столовой, учебной части и полутораэтажам общежития студиозов. Пол-этажа бабам, а целый этаж нам, «мущщинам».

Давали нам все!
От двигателей внутреннего сгорания (еще бы, какой узел связи без резервного питания у нас на севере?), телевизионной техники и мощных корабельных радиостанций «Шторм», до экзотических в то время цифровых многоканальных систем ИКМ-15 и ИКМ-30...

Впрочем, я вру.
В трех километрах от нового ЯЭТС находился древний, комплекс старого «Техникума». Деревянный комплекс постройки 1920 года подходил под снос, но там еще безраздельно властвовали три преподавателя. Один из них - Всеволод Иванович
Бочковский, агент британской разведки МИ-5, а по совместительству, до 1935 года, инженер связи нерушимого Союза. Милейший старичок. Он вел у нас ЭРМ (электро-радиоматериалы). Именно от него мы узнали, что только дебилы делают жидкий флюс из смеси канифоли и спирта. Умные люди для этого применяют ацетон, а спирт выпивают.
Еще мы узнали, что такое шеллак, сок гевеи и агавы, и вообще про то, что современные грызуны по привычке, и с удовольствием, жрут теперь даже полихлорвиниловую изоляцию.

Вторым был Виктор Андреевич Павлючков. Он у нас вел радиовещание, а по совместительству слесарное дело. Слесарное дело было поставлено на поток. В течение месяца мы, не покладая рук, ваяли из сантиметрового листового дюраля и алюминиевой проволоки-пятерки радиаторы на мощные транзисторы.
Именно на слесарном деле я научился держать в руках ножовку по металлу, рашпиль, пользоваться тисками, наждачкой и керном.
В это время я еще научился пить водку, ибо за день группа из 25 человек производила около пятидесяти вполне приличных кустарных радиаторов.
Обычно часов в 17 с половиной, когда основную массу «слесарей» Виктор Андреевич распускал, открывалась заиндевевшая дверь мастерской, и в нее входил маленький молодой человек в очках.
- Витя, ну как? - спрашивал он и выставлял перед собой портфель из настоящей свиной кожи, в котором что-то позванивало.
- Все ок (тогда я еще научился связистскому сленгу), - говорил Виктор Андреевич и отпускал остальных «слесарей», оставляя только трех «бригадиров», в числе которых находился и я.
Обычно из портфеля выкладывались бутылка водки, пара пива (дефицит в Якутске!) и кусочек вареной (оленячей!) колбасы с батоном.
На пятерых мы давили бутылку, запивали пивом и заедали батоном с колбасой.
Затем, начиналось самое интересное.
«Витя» выкладывал на верстак полсотни радиаторов, а молодой человек в очках придирчиво выбирал из них самые красивые. Обычно штук сорок.
Ссыпав радиаторы в дивный, свиной кожи портфель, молодой человек доставал 120 рублей, передавал «Вите», а затем как молния исчезал.
Павлючков деньги делил по-честному. Каждому «бригадиру» (и ему самому) доставалось по 30 рублей 00 копеек. По тем временам это были бешеные деньги...
Рядовые «шлоссеры» знали, что работают на общее дело, поэтому никаких претензий бригадирам не предъявляли.
Стоит ли говорить, что во время «слесарки» половина общаги по вечерам была пьяной в сиську, ибо в те времена, даже самый мало-мальски подкованный девятиклассник увлекался усилителями, светомузыкой (или цвето..., по крайней мере господин Скрябин тогда действительно рулил) и вообще всякого рода этакой хренью, а элементной базы в тогдашнем СССР было мало. И гетинакса было мало. И текстолита, что двустороннего, что одностороннего не было... А радиаторы... Эх...

Третьим был Исаев Максим Федорович.
Умные студенты звали его «Штирлиц». Глупые - Максом.
Штирлиц-Макс вел у нас автоматику, и именно у него мы почерпнули первые знания о микросхемах, регистрах, счетчиках и инверторах. Понятие о «единицах» и «нулях» он вдалбливал в нас как отбойный молоток. С усмешечкой ехидной, сразу отделяя тупых и ставя им тройки. Двойки он, почему-то, принципиально не ставил...
По совместительству «Штирлиц» вел у нас силовые устройства. Ну, там, шкафы, щиты всякие, пускатели, автоматы и силовой монтаж.
Запомнился мне он вот чем.
Почти перед самой защитой, пригласил он меня помочь ему разгрузить лед для ледника на его даче и внедрить его в подземелье. Я числился «лаборантом-на-полставки» у Павлючкова, а Штирлиц с ним очень дружил.
Вот втроем мы и разгружали-внедряли голубые глыбы льда в штирлицев ледник на даче в районе Белого Озера.
После окончания работы расслабились на промерзшей Исаевской даче.
- Саня, если предложат в армии вступить в Партию - вступай! Только партийный человек может выжить в этой проклятой жизни...
- Максим Федрыч, мне не предложат, я плохо подкован. И вот еще, что, я материалы двадцать шестого съезда КПСС плохо воспринимаю и конспектирую, - засмеялся я.
- Дурак ты Саня...
Больше мне Фёдрыч ничего не сказал, но слова я его запомнил накрепко, и теперь точно знаю, что он был прав...

Вообще, период с августа 1981-го года по апрель 1984-го - лучший период моей жизни.
Я очень многому научился. В том числе и жизненному.
Я обрел много друзей. Как старших, так и ровесников.
Я встретил в этом техникуме лучшую в моей жизни девушку, которая стала моей женой и до сих пор мы вместе.
Эта девушка наградила меня двумя детьми, одно из которых уже давно переплюнуло папу в образовании своем, ибо радиаторов она не считает, а сын... Ну, сыну еще только шесть лет... Посмотрим что будет...

20.04.84.
«... к 8.00 25 апреля 1984 года Вам предписывается прибыть на призывной пункт городского военкомата... улица Октябрьскя 22... команда «3105»...»

25.04.84. (07.20)
Я иду по моему Городу.
После долгой зимы Город мерзлый.
Улицы дыбятся снежными отвалами по клумбам, хотя тротуары уже девственно чисты...
Я специально встал очень рано и, попрощавшись с плачущей бабушкой, пешком прощаюсь с по-весеннему обледеневшим Якутском...
Вот я выхожу на улицу Володи Губина, который, спасая детей, утонул в болоте рядом с нашим домом. Вот я иду по улице имени Л.И.Брежнева, бывшей Чекистов. Я еще не знаю, что всего через год она опять будет Чекистов...
Пройдя «пятак» площади Орджоникидзе я выхожу на финишную прямую и иду по «першпективе Ленина», нашему доморощенному Бродвею.
На пятиэтажном здании гостиницы «ЛЕНА» два огромных плаката: «HOTEL «LENA». WELCOM!» На втором: «НАРОД И ПАРТИЯ ЕДИНЫ! ПАРТИЯ УМ, ЧЕСТЬ И СОВЕСТЬ НАШЕЙ ЭПОХИ!»...
Знакомый «hotel`евский» кабак «Лены» подмигивает мне сморщенными ламбрекенами темно-красных штор...
А вот я прохожу мимо улицы Короленко, и мой техникум, окрашенный в серо-красный цвет дом, угрюмо глянул на меня своими окнами, прощаясь, а Талое Озеро рядом с ним блеснуло синевой первых заберегов... Утро в Якутске светлое, чистое и ясное...
Потом площадь Ленина... «ЯкутЗолото»... «Детский Мир» в глубине... опять кабак... «Север»...

Все... Поворот направо. Еще сто шагов и я в плачущей, смеющейся, поющей и пьяно-матерящейся толпе.

25.04.84 (09.05)

- Команды 3105 и 3105А строиться в две шеренги по разделениям! Приготовить военные билеты и повестки!
...3105 - пограничные войска. Дальний восток. 3105А - то же самое, только вид сбоку. Морчасти погранвойск...

Ну, вот и все... Наше время пошло.

Перед бестолковым строем три офицера.
Подполковник с красными кантами, старлей в зеленой фуражке, и каплей без кантов на штанах, но с зеленью на погонах.

Полуполковник вручает каплею и старлею по увесистому чемодану с нашими личными делами и уходит не попрощавшись. Для подполковника это рутина.
Зато капитан-лейтенант и старший лейтенант, проверив по личным делам личный же состав, быстренько берут быка за рога:
- На ле...ВУ! Отставить! На ле...ВУ!! Отставить!! Але, БЛЯ! Все команды в армии выполняются одновременно! На ле... ВУ-У!! По машинам... Тьфу, блядь, в автобус бегом! Ма-а-а-а...рш!..

Наше время пошло... Это «АЛЕ, БЛЯ!!» мне будет сниться теперь еще очень долго...