1941-й.
Кольке Климовичу 7 лет. Он сидит в погребе и ему страшно. Очень страшно. Немцы бомбят завод всего-то в километре от его дома, и они с матерью и двухлетней сестренкой отсиживаются в подполе. Отец на том самом заводе катает броню для наших танков и Колька знает, что там ещё страшнее, что бомбы падают именно туда. Но земля трясется, сверху сыпется песок, мать крестится, сестра ревет в голос и Кольке тоже хочется разрыдаться. Ему кажется, что фашист в самолете видит его, скорчившегося в углу погреба и просто так, ради развлечения, сейчас скинет бомбу именно сюда, на их саманный домик. Хочется выскочить из этого тесного погреба и бежать без оглядки, но мать не пускает. Вот особенно близкий взрыв и Колька не выдерживает, тоже заходится плачем, а мама накрывает их с сестрой здоровенной жестяной лоханью. И странное дело - под этой лоханью, невесть как оказавшейся в погребе, почему-то не так страшно. Колька перестаёт плакать, следом за ним умолкает сестрёнка. И, кажется, ничего плохого уже случиться не может, бомба в них не попадёт, и отец вернется целый невредимый...

196_-й.
Колька Климович давно уже не сопливый пацан, а Николай Борисович, офицер, командир БЧ на подлодке. Но страшно ему до жути, до судорог, потому что он опять заперт в тесном отсеке, как в погребе, где-то в Арктике, а на лодке пожар. И опять хочется, чтобы вокруг не было стен и низкого потолка, но никуда с этой жестянки не деться. И в угол не забиться, потому что надо, чёрт возьми, бороться за живучесть, да ещё приказы отдавать пацанам, за которых он теперь отвечает. И неизвестно, увидят ли они снова небо или булькнут все вместе в этой лоханке на километр вниз. Потушили, вернулись. Ещё дрожат руки, ещё сводит нутро от животного ужаса, никто не знает - облучились или нет. Но служба идёт, ремонт в разгаре, Кольке в руки попадает документация на корпус, а там... сталь ***, завод ***, бригада номер ***, бригадир - КЛИМОВИЧ Б.К. Листы для обшивки катал его отец. И отпустило внутри, понял Колька, что ничего плохого случиться просто не могло, потому что через двадцать с лишним лет, через тысячи километров теперь уже отец прикрыл его своим железом...