История наша началась незадолго до полудня, началась она неспешно. Впрочем, все дела в этом маленьком городке протекали крайне размерено, а на взгляд столичного жителя так и откровенно медленно. Городок славился своим научным институтом, им жил, на него и надеялся, а наука, как известно, не терпит суеты. Вот и получил Петрович очередной наряд сугубо научного толку, отвезти из лаборатории номер один в лабораторию номер два некий большой и тяжелый ящик. Содержимым Петрович не интересовался, так как на это была особая история. Как-то по молодости Петрович, а тогда просто Вася, получил задание - забрать у военных два ящика и привезти на научный полигон. К ящикам прилагались два лопоухих солдатика и столь же лопоухий лейтенант. Ехали со склада шустро, так шустро, что на пятом километре чудом разъехались с самосвалом со щебнем. Вышел тогда Вася посмотреть, что в кузове творится, так и увидел поседевшего лейтенанта. Только на складе ему объяснили - вез он такую страшную штуку, что если б она рванула, так и закопали бы под надгробным камнем пустые домовины. С тех пор Петрович грузом не интересовался, и делал все обстоятельно, что для столичного жителя, как уже говорилось, было бы крайне медленно.
Погрузив в кузов тот самый большой и тяжелый ящик, наш Петрович двинулся в лабораторию два, и со своей обстоятельностью попал как раз на обед. Делать нечего, ждать придется, да и пообедать нужно. А после обеда на складе лаборатории номер два выяснилось, что кузов-то пуст. Петрович почесал затылок, и решили они с завскладом, что надо бы звонить начальству. Директора не было, так что решение вынес его зам. Зам был из новых, больше хозяйственник, особенно по сдаче в аренду площадей преуспел. Вынес он вердикт - в милицию заявлять надо. Ну, написали, дескать, что пропал научный прибор «АБВГД 12345-123» для исследования каких-то изменений, усилений и динамики, зам в этом не разбирался, Петрович и подавно. Но документ-то подписать должен был директор, а тот, как только увидел, что за приборчик пропал, так сразу за сердце и схватился. Выгнал зама, выпил валидолу с коньяком и позвонил в первый отдел. После этого звонка вся медлительность с нашей истории слетела, и даже столичный житель не смог бы пожаловаться на провинциальную заторможенность. Местный особист позвонил туда, куда принято стучать, т.е. куда нужно, и те «кому нужно» взяли Петровича, завскладом и буфетчицу того кафе, где наш водитель гонял чаи в обеденное время. Ну, буфетчицу-то быстро отпустили, а вот с Петровичем случилось хуже, ему не сказали, что за прибор-то пропал, ему только намекнули на стоимость устройства. А надо сказать что, несмотря на то, что в большом и тяжелом ящике находилось сугубо отечественное изделие, стоило оно совершенно немыслимых денег в буржуйском эквиваленте, поскольку на родные рубли если переводить, то рука устанет цифры писать. От таких известий Петровичу стало худо, и он был отправлен под наблюдением лежать в местной больничке. Завскладом же кололи долго, те самые «кому надо» очень сетовали на то, что времена не те, и нельзя ускорить процесс. Но выяснилось много, и про канистру спирту, и про две бочки краски, белой с глянцевой поверхностью, и про доски, но вот про большой и тяжелый ящик ничего не всплывало. Близился поздний вечер, и главный из тех, «кому надо», решился на звонок в Москву. Ох, после этого звонка наша история завертелась совсем быстрее, тут уж и столичный житель начал бы роптать, дескать, не гоните лошадей, господа хорошие. А завертелась она так в связи с тем, что директор объяснил «тем из Москвы», что за изделие пропало. Ну, конечно же это была не атомная бомба, но очень и очень близко, и если что случится, то об этом в Москве узнают от сейсмологической службы, поскольку известить с мест событий можно будет разве что посредством медиума. Через самое малое время после звонка к городу стали подъезжать грузовики с крепкими ребятами в одинаковой пятнистой форме. Город был блокирован. Местный мэр, а может, просто глава администрации, топнул ножкой и потребовал объяснений. Ему объяснили и он слег на соседнюю с Петровичем койку. Мэр себя жалел, переизбраться на второй срок после таких событий ему уже не удастся. К утру же подтянулись ребята из Москвы и начали делить город, а вместе с ним и область на квадраты для прочесывания. Попутно трясли всех: и директора, и его молодого зама, и местного особиста.
Несмотря на все усилия, ситуация не хотела разрешатся. Главный из Москвы уже сам начинал нервничать и украдкой глотать таблетки. Таблетки не помогали. Главный закурил, хотя бросил лет десять назад столь не модную среди столичных жителей привычку. Закурил он на крылечке местного отделения милиции, стрельнув папиросину у возрастного капитана. Папиросина садила горло. Капитан сплюнул и поинтересовался, как идет дело. Конечно же, все держалось в секрете, но тут столичные жители не учли местной специфики. В провинции знают все. Главный чуть матернулся, хотя сию привычку бросил так же давно как и курево. «А правда, что ящик дорого стоит?» - спросил капитан. Главный подтвердил эту догадку замысловатым высказыванием. Матерится он бросил хоть и давно, но в бытность свою был очень большим специалистом по этому вопросу. Капитан присвистнул, и не торопясь, стал рассуждать, так как будто сам с собою: «Ну спи...ли большой кусок, но если это из правильных кто сделал, таки делится-то они должны, у них на общак собирают будь здоров, не то что наша налоговая, все до копейки снимут, а продать-то ящик-то наш нельзя, тут Бен Ладены по кустам не бегают, а скинуть в общак-то надо, вот их порвут-то». Главный от упоминания Бен Ладена выдал такое, от чего капитан с уважением посмотрел на столичного начальника. А секунду спустя Главный бросил недокуренную папиросину и рванул в кабинеты. Мысль его была простая, как советский трешник. Стукануть надо, да не тем, кому стучал особист, а новым. Пахану намекнуть, какой куш от него уходит, и что если он куш вернет, то не порвут пахана и всю мелочь воровскую. Ничего, пусть местные потом их ловят, задача Главного - большой и тяжелый ящик.
Все дальнейшее было делом техники, стуканули кому надо, а на следующее утречко нашли записку, где груз забрать можно. Для острастки посадили двоих. Главный получил орден, директор инфаркт, а Петрович вышел на пенсию, и сейчас возит на частной газельке грузы местного значения. Он также не интересуется грузом и ездит очень аккуратно, только на работе обедать перестал, от чего мается застарелым гастритом.