Как-то раз отправили нас в командировку на внутренний таможенный пост. Что преследовалось этой целью, абсолютно никому не известно. Но говорят, что тем самым пытались вложить в наши головы основы таможенного законодательства и научить себя корректно вести. Слухи о степной вольнице дошли и до начальства. Нередко можно было увидеть в стенах управления воина в камуфляжной куртке со знакам различия, но обутого в китайские шлепанцы, потому как жарко! Или с галстуком под камуфляжем.
В общем, мы в командировке. Потому как, по мнению товарищей с внутреннего поста, мы интеллектом отличались от табуретки не сильно, то нам поручили очень важную работу: производить досмотр железнодорожных вагонов, прибывавших на эту станцию. Лето, хорошо так. В адрес очень известной фирмы приходит сцепка из двух вагонов с забугорными бульдозерами и одной теплушки. В теплушке ехал сопровождающий ВОХРовец из Белоруссии. Его в Минске посадили охранять тракторы. Мы с представителем фирмы подошли к тракторам, техника новая, такой мы и не видели никогда. ВОХРа требует мандат. Раза четыре он переспросил, это станция N? Говорим, да. Переспрашивает. Еще раз показали документы. Он чинно удалился в свою теплушку, и через несколько минут оттуда полетели части печки, какие-то доски, еще какая-то дрянь. На которую тут же нашлись покупатели из станционного люда. ВОХРовец подошел к нам и поведал причину допроса. Они подрабатывают тем, что дербанят вагоны, продают печки, нары и прочее барахло. Далее с его слов. И около года назад зимой я сопровождал груз в Монголию. Мороз был градусов за 30. Но в теплушке есть печка, бушлат, термос. Терпимо. Приехали на станцию, чего написано, не разберешь. Народ к русской речи относится как к пустому звуку. Сижу, смотрю. Куда попал, не понятно. Тут подходит монгол. Я у него спрашиваю: «Улан-Батор?». Ага, кивает, Улан-Батор. Я опять к нему, пальцем тычу в здание станции: «Улан-Батор?». Он опять кивает, Улан-Батор и знаками просит отдать печку. Договорились на пальцах о цене. Он отдал деньги, и я ему выбросил все: печку, уголь, доски - вагон пустой. А мне чего жалеть-то? Монгол как-то подозрительно скрылся со всеми причиндалами. И в этот момент состав куда-то двинулся. И до этого гребанного Улан-Батора я ехал еще часов 12. Я думал, окочурюсь там - грустно улыбнулся парень. «Мужики, а это точно станция N?» - опять докопался он к нам.