Толмачев любил подолгу после отбоя засиживаться в каптерке со старшиной Пухляком. Что нам абсолютно не мешало.
Главная проблема заключалась в том, что после этих посиделок сержант Толмачев имел привычку раздевшись с грохотом падать спиной на свою кровать - помните, ту, что с пружинами и чугунными боковущками. Короче, будил окружающих, уставших от сопромата и физо курсантов 4-роты Васильковского ВАТУ практически каждую ночь.

По-человечески попросили его этого не делать, второй - не помогло. Решили мы его проучить.
В очередное его ночное отсутствие поставили под кровать две табуретки, которые были ниже кроватных пружин сантиметров на пять и на кроватной глади ничем не выделялись.

И вот замечательный момент. Ночь. Наш замок выходит из каптерки, раздевается, потягивается, зевает и далее как обычно следует планирующий полет на кровать.
После "мягкой" посадки на замаскированные деревяные преграды Толмач стал дико матерится под тихие злорадные смешки всего взвода - допрыгался, сука!
Урок пошел впрок.
На некоторое время замок ночные падения свои прекратил. Но злобу затаил и привычкам своим изменять не собирался.

Поэтому вскоре, очевидно, после занятий по тактике ВВС, Толмачев стал применять противоракетный маневр. Возвращаясь ночью к кровати, проверял рукой отсутствие табуреток под ней, после чего - опа! - с удвоенным удовольствием валился на визжащие кроватные пружины.
Ну не сволочь?!

Но мы ведь тоже тактику ВВС изучали! И знали - на каждый хитрожопый маневр есть противо-маневр с винтом.
Кровати эти железные, они ведь разборные были. Поэтому мы взяли сетку с пружинами от боковушки одной отделили, после чего аккуратно сетку на нее же просто положили. Создали этакое хлипкое подобие железной кровати.

Ну и дальше можете себе представить. Опять-таки ночь. Толмач из каптеры выходит. Производит ритуал со всеми его раздеваниями-потягиваниями-попукиваниями. Проверка отсутствия наличия преград под кроватью. Ничего нет, и КП дает "добро" на мягкую посадку.

Грохот стоял неимоверный! Сначала грохнулся матрас, потом на прикроватную табуретку упала боковушка. Вылетевшая табуретка завалила еще пару соседних, разметав стоявшие под ними сапоги, после чего наступила тишина.

После этого случая Толмачев ночные падения свои прекатил.

А лет через пять после училища я его случайно встретил во Львове. Толмачев технарем не стал, переквалифицировался в замполиты и поступил на заочное отделение львовского политучилища. Недолго поговорив, мы разошлись и больше не встречались.

У каждого своя дорога.