Гроза морей.

«Я люблю подводников. Им некогда заниматься ерундой»
Франклин Д. Рузвельт

Прошло уж много лет, как Володя пребывал в твердом корпусе. Из них 3 года прошли на Камчатке во второй флотилии. За что Вова всегда любил подплав, так за то, что куда бы тебя не закинуло, в весьма обозримый срок давали квартиру. Но и сия чудная привычка тыловиков не всегда радовала линейный состав.
Очередной казус, совмещенный с кризисом жанра, произошел в тот период междувременья, когда первый экипаж был на БД, а молодой каплей занимался ремонтом свежеполученной квартиры. Квартира была хорошая - в почти новом доме на «Семи ветрах». В первую очередь она была отдельная, хотя и требовала ремонта. В описываемый период жена отсутствовала, но не как класс, а как физическое тело, т.к. на период ремонтных работ убыла с дочерью на «Большую землю». Ремонт это не результат - ремонт это процесс! И в предпоследний день отпуска, приклеив очередную обоину в коридоре, он отошел от стены и, замечательно гордый собой, посмотрел на нее затуманенным взглядом художника.
Зашибись получилось! - Возникла мысль, незамедлительно спугнутая множественным шумом шагов по ступенькам и требовательным стуком в хлипкую дверь. Звонка на штатном месте по очевидной причине еще не было предусмотрено. Тишина и покой нового жилья была нагло разрушена прибытием из отпуска коллектива РТС второго экипажа парохода. Зачем то возникла мысль о небольшом фуршете... потом сходили в «Продукты»... а потом кто-то подло украл из жизни воскресенье.
Утро. Хмурое не в смысле «после вчера», а просто хмурое. Облака, какой то резкий ветер. Экипаж построен на плацу, перед ним стоит командир и с чувством внутреннего отвращения ко всему окружающему пейзажу, руководству и собственному организму, позволяющему вслух произносить ЭТО, зачитывает приказ. Размеренные слова руководства, как камни в обвале, хоронят все то доброе и светлое, что еще осталось в офицерских и мичманских душах. Суть речи проста - ...так что, товарищи подводники, извольте паковать чемоданы. К новому году с багажом и семьями на гражданском белом теплоходе предстоит переход в Приморье. Собственно наш пароход будет всплывать с боевой службы с 1-м экипажем на борту уже у берегов Приморья. И дается вам, уважаемые, на сборы жен, детей, самоваров, кошек и прочие бытовые хлопоты ажно 3 месяца... Чуете начальственную заботу? Не завтра!
Приплыли, мля!
И вот тут то начинается кино. За даденное щедрой рукой начальства время сборов все, кто мог из прежнего экипажа (в основном мичманы, т.к. офицерам это сделать несколько сложней) с тихой грустью во взоре свалили из экипажа, кто на берег, кто на другие корабли, остающиеся на Камчатке. А что такое мичмана? - это основа экипажа. «Зубры» и хребет, не пожелавшие перебазироваться в пыльные просторы Техасского Приморья (Техас - это пос. Тихоокеанский, если кто не знает). Ты спросишь меня, дорогой читатель, а почему это спецы побежали из хорошего экипажа? Отвечаю. На то есть минимум три причины:
1. На Камчатке у всех обжитые квартиры, а в Приморье едешь незнамо куда. Кое-кто, правда, ухитрился поменяться квартирами с экипажем 667-бука, идущим на замену с Приморья.
2. Дом и корабль в Рыбачьем («Змеиное гнездо» по-американски) разделены 20-ю минутами хода. В самом удаленном районе «семь ветров» на сопке, пешком до пирса- 40 минут. В Приморье корабли стоят в 25 км от Техаса. Это автобусы в 6 утра. Туда то отвезут, обратно - как повезет. Может и не повезти (во всех смыслах). Прощай, домашние обеды!
3. Зарплата. За ту же службу, те же походы и прочую морскую е... возню платят процентов на 30 меньше, т.к. Приморье Севером уже не считается. Заводские гражданские люди ремонты делают на «Звезде» хуже, дольше по времени и шила успевают выпить, вылить и просто скоммуниздить не в пример Камчатским больше.
В общем, вышел наш молодой каплей из подъезда своего дома в Рыбачьем на «Семи холмах», посмотрел на окрестности задумчивым взором. И... с тех пор там не бывал.
О переменах будущности весомо, грубо, зримо, намекало название белого теплохода - «Мария Ульянова», на котором экипаж, включая детей, жен и фикусы, перемещался в сторону Владика. Охотское море, радостно встречая героев-подводников, за 5 суток укачало всех до зеленого цвета лица. Но все хорошее, как и плохое, когда-нибудь кончается. Закинули чалки и начали жить.
И надо тебе сказать, дорогой читатель, экипаж без корабля очень быстро деградирует. Личный состав, сдавший корабль сменному экипажу, необходимо либо отпускать в отпуск, чтобы он там самостоятельно, в удалении от взгляда отцов-командиров разлагался, либо отправлять в учебный центр. Где тоже пьют (ибо берег), но пьют по делу (ибо учеба). Мы же вместо этого принимаем у первого экипажа пароход, худо-бедно его перегоняем в Большой Камень на межпоходовый ремонт. За время ремонта экипаж окончательно дичает.
Примерно к маю остатки некогда боевого и слаженного второго экипажа К-415 наконец затолкали в прочный корпус. Тянуть дальше было нельзя по 2-м причинам: во-первых, по срокам нахождения без корабля экипаж просто вылетал из первой линии боеготовности, во-вторых, у офицерского состава налицо проступали признаки первичной стадии алкоголизма.
Итак, исходная ситуация.
На борт ракетного подводного крейсера стратегического назначения для замены первого экипажа заползает команда второго, не видевшая эти железяки 9 месяцев. Офицерский состав, не имевший возможности свалить за это безвременье с корабля, остался почти в прежнем составе, только привыкший сильно и регулярно бухать, а если учесть, что у большинства в Техасе квартир нет и семьи далеко на Западе, то кроме пьянства и кобелизма, профессиональные навыки и рефлексы в основном загнаны в подкорку спинного мозга. Мичманский состав сменился минимум наполовину, состав срочной службы вообще поменялся на две трети. Причем, не просто поменялся, а имеющий на эту часть необученных салабонов. Костяк команды с отчаянья завязывает с регулярной пьянкой и начинает учить молодняк от простого к сложному. К примеру, для начала, научиться правильно ссать, т.е. так посетить туалет, чтобы не утопить пароход прямо у пирса или не взорвать на себя содержимое гальюнного баллона. Прямо скажем, что поначалу удавалось не всем. На весь экипаж прославился гарный хлопец Приходько, каковой трижды(!) подряд продул колено гальюна с дерьмом на себя, т.е. в отсек. Награда не замедлила найти героя и годки, порядком задолбавшиеся все это добро чистить, сделали ему тату на руке "ДК" (дренажный клапан).
Сроки пребывания экипажа в беспробудной береговой нирване становятся критичными. Правда, Кэпа и старпома периодически катают на стрельбы-выходы. И вот приходит скорбный день, а может даже и Судный - контрольный выход в море с флагманскими ребятами на борту. За неделю до того снимают за пьянку с должности родного командира (реальная причина была, правда, другая). Помощник командира, видя такую вещь, отказался принимать пароход, просто послал замполита на три буквы и все. В графе «итого»: ожидаемо загремел на берег с аналогичным диагнозом. Короче, в Центральном остается вновь назначенный с 667-Б молодой командир (из старпома по БУ с другого 667-Б) и старпом с целой одной автономкой за плечами. Старшим на борту - командир дивизии, человек-легенда, - Бондарев Владимир Петрович.Играем против Приморской флотилии надводников, которые усердно нас ловят, усиленно тренируя свои экипажи.

(окончание следует)