ПЕРВОЕ ПОСТРОЕНИЕ

Первое построение. Не успев усвоить «боевые порядки» ТЭЧ, студент скромно встал в строй на правом фланге за чьей-то широкой спиной. Пронесся легкий смешок. Невесть откуда взявшийся военный потянул студента за рукав: «Студент, ты у меня в группе!» и утащил на левый фланг.
Так состоялось знакомство с начальником группы регламентных работ РСиРНО (радиосвязное и радионавигационное оборудование - КБ) капитаном Николаем Андреевичем К, в чьей группе студенту выпала честь служить старшим техником.

АНДРЕИЧ - ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

Андреич служил в авиации с тех давних времен, когда член принято было величать елдой. Всегда наглаженный, в фуражке-аэродроме с высоченной тульей и лаковым козырьком, вид Андреич имел безупречный и внушительный. И быть бы Андреичу майором, но образцовый внешний облик сыграл с своим обладателем злую шутку, не дав карьере совершить решающий боевой разворот.
Андреич прибыл в полк с представлением на майорскую должность - должность инженера по РЭО. Зоркий глаз зам. по ИАС, скользнув по наградам на левом борту бравого капитана, сместился вправо и уткнулся в значок «ВУ» - выпускника СРЕДНЕГО военного авиационно-технического училища. Вопрос о назначении Андреича на должность инженера отпал сам собой.
Все законно - упрекнуть некого. Но осадок в душе «пятнадцатилетнего капитана» близок и понятен - студент и сам уволился в запас, так и не став подполковником. Андреич же майора получил лишь на дембель.
Забегая вперед: была у Андреича красавица-жена, немногословная, как и сам глава семейства, была раскрасавица-дочь Маринка. Супруга работала дежурной в нашей, с позволения сказать, «гостинице», Маринка, только-только окончившая десять классов, намылилась замуж за курсанта-первогодка Кремлевского училища. Сейчас Маринке, судя по всему, годков уж тридцать пять...

ПЕРВЫЙ ВЫЕЗД НА АЭРОДРОМ

Вслед за первым построением - первый выезд на аэродром. Ничего особенного - ехать на "Урале" с разодранным тентом («тропический вариант исполнения») по разбитой «Военно-Боровушской» дороге со скоростью 5 км/ч было не впервой - военные сборы после пятого курса кое-чему уже научили. Умудренные опытом военные, сидевшие возле заднего борта, дышали через респираторы и с любопытством поглядывали на студента в новенькой техничке.
По прибытию на стоянку девственно-синяя техничка приобрела цвет «афганки» - песочно-серый. Попытки вытряхнуть из куртки дорожную пыль ощутимого результата не дали.
Личный состав толпился возле курилки - по стоянке носился боец с автоматом в сопровождении нач. ТЭЧ. Криминала, как выяснилось, выявлено не было, просто пластилиновые печати потекли под ласковым апрельским солнышком. Нач. ТЭЧ майор М. (далее по тексту - ПАПА) махнул рукой, толпа офицеров, прапорщиков и бойцов неохотно поплелась на стоянку.
ПАПА неожиданно для всех скомандовал: «Строиться!» («строИться» - по-ленински прищурившись, продублировал невысокого роста мужичок в летном комбезе - им оказался замполит ТЭЧ капитан Б., партийная кличка - «белая панама»). О нем - ниже.

БЕЛАЯ ПАНАМА

Капитан Белошапко (Б), прослужив двадцать с лишним лет где-то на окраинах нашей, тогда еще великой и могучей Родины, прибыл в полк признанным «мастером художественного слова» (на общегражданском - двух слов связать не мог). Прапора на политзанятиях легко загоняли замполита в тупик: «вот вы всё «партия, Родина»... Мы в Афгане долг свой интернациональный исполняли, кровь проливали - где обещанные Родиной и партией квартиры?!»
В летной столовой изо дня в день производилась экзекуция - кто-нибудь из прапоров, сидя с замполитом за одним столом, начинал задумчиво напевать - «Ах, белая панама-а-а...». Б. сурово смотрел на охальника, краснел, бледнел, зеленел и, наконец, бросив все, вскакивал из-за стола и экстренно покидал столовую. Надо сказать, ни разу ни один из прапоров наказан замполитом не был - Б. был мужиком отходчивым и безобидным.
Политзанятия среди офицеров Б. не проводил принципиально, ограничиваясь напутствиями молодым-холостым перед выходными: «Если вы случайно, э-э-э, вступите в половую связь с незнакомой вам балериной... Обязательно потом надо попИсать... Промыть уретру...».
Кто не в курсе - балерина на общеармейском жаргоне - любая особь женского пола от момента полового созревания до наступления менопаузы.
И еще один перл (больше, в общем-то, и вспомнить нечего - с замполитом офицеры почти не общались). Перед каждым дежурством расказывал нам замполит одну и ту же байку: некий боец, стоя на разводе, всякий раз просился в сортир. Бойца отпускали - спустя пару минут, боец возвращался в строй в сисю пьяным...
Служебное разбирательство поручили лично ему, замполиту, капитану Б. И вот что замполит нарасследовал: боец вводил себе несколько капель алкоголя непосредственно в прямую кишку обычной медицинской пипеткой...

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

«К нам для прохождения действительной военной службы в должности старшего техника группы РСиРНО прибыл лейтенант такой-то. Лейтенант такой-то, ко мне!»
Студент вышел из второй шеренги по-авиационному, вежливо ткнув в плечо Андреича, и встал рядом с ПАПОЙ. ПАПА поправил фуражку, надвинутую на нос, с минуту цикал зубом, поплевывал под ноги, затем выдал: «Прошу любить и жаловать!» В строю прошелестел смешок. «Всё, по группам - разойдись!»

ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ - ЗНАКОМСТВО С ЛИЧНЫМ СОСТАВОМ ГРУППЫ

Андреич, держась за плечо студента, провел его в домик. Серые стены, серые столы по периметру, покрытые тонкой резиной (защита от статического электричества - сообразил студент). Стенды со знакомыми железяками - рамочная антенна радиокомпаса, «экранированная» жестяной банкой из-под сельди. Серый шкаф, драный рыжий сейф.
Сели за стол. Прапора (догадался студент по отсутствию «златых цепей» на фуражках) с нескрываемым любопытством следили за каждым движением вновь прибывшего. «Ну, рассказывай!». «А что рассказывать, тащ капитан?». «Ну, что закончил, чем занимался...»
Кратко поведав о немногочисленных (для своих двадцати пяти) подвигах на ниве «народного хозяйства», студент увлекся и начал рассказывать об участии в последних разработках в интересах ракетных войск стратегического назначения. Андреич зевнул, деликатно прикрыв рот рукой. Поняв намек, студент умолк.
С минуту держали паузу. «Это Витёк, техник группы. Сука...», - указав ладонью на усатого, произнес Андреич,- «будешь драть его, как... Это Вася», - кивнул в сторону упитанного малого,- «Морду отъел! На свиную тушенку клеить можно... А это - Шурик», - повысил было тон Андреич, затем, совсем тихо, - «Пшел атсюда... котяра помойный...», - и белобрысый Шурик аккуратно прикрыл за собой дверь.
На лице студента явно отобразилось некоторое недоумение. После военной кафедры и курсов переподготовки в Академии Жуковского армейские реалии показались несколько... не укладывающимися в рамки ставшего привычным этикета.
Позже выяснилось, что Витек с Шуриком слили из бака вверенного группе ЗиЛ-131 десять литров бензина для мини-мокика, а привести в соответствие счетчик километража поленились. История всплыла и была тут же замята, но Андреич получил от ПАПЫ люлей по полной программе. Васёк был не при делах, но Андреич вздрючил и его. В профилактических целях.
Андреич, уловив смущение, обернулся к Витьку: «Доставай давай, что уставился...». Витёк немедленно вытащил из сейфа литровый пузырь, нацедил миллилитров сто пятьдесят в пустую водочную бутылку, долил воды из кружки, что болталась, прикованная цепочкой к бачку с водой.
По очереди выпили. Слабый привкус керосина (под любым аэродромом - керосиновая линза). Андреич осторожно извлек из-под стола подобие перевернутой шахматной доски, на которой аккуратно были расставлены фишки типа шашек, и началась игра, шеш-беш - любимая авиационная игра. Больше на студента внимания никто не обращал.
Предоставленный, таким образом, самому себе, студент вытряхнул из пачки сигарету и отправился изучать окрестности.

СТОЯНКА ТЭЧ

Стоянка ТЭЧ была развернута в полевом варианте - машины, машины, машины... Ангар, колодец... Только у радистов помимо нескольких кунгов на базе ЗиЛ-131 имелся еще и домик.
Домик был кирпичный и стоял, можно сказать, прямо на земле, с минимальным фундаментом. Три комнатухи - одна под группу РТО, другая - для группы РСиРНО, третья - инструменталка. В инструменталке сидел боец, выдававший ящики с инструментом ВДшникам и прочим маслопузам.
Вдоль фронтальной стороны домика была установлена, как сейчас модно выражаться, тепловая пушка. Керосиновая топка разжигалась, продукты сгорания вдувались в домик насосом на базе электродвигателя. Тепло наступало в течение считанных минут, причем в любой мороз. Инструменталка такого удовольствия была лишена.
За домиком, метрах в трех от стены, начиналась так называемая «линия обороны аэродрома» - колючка, полузаросшие окопчики. Вдоль стены лежало бревно, служившее скамейкой. Южная сторона, тепло! Лепота...

ЗНАКОМСТВО С СОСЕДЯМИ

«Радист?». «Радист». «Из МЭИ?», - делая ударение на Э, спросил здоровенный и угрюмый на вид военный. «Из МЭИ», - делая ударение на И, ответил студент. «Пошли, обкуримся», - сказал угрюмый, указывая рукой направо, - «я - Толян, техник группы РТО».
«Радиолюбитель?». «Ясный х...», - ответил студент, уже не стесняясь. «Наш человек...». Уселись на бревнышко, что лежало вдоль домика, закурили. Завязался разговор обо всем и ни о чем.
К обеду военные были друзьями, что называется, «не разлей вода»... Дружба выстроилась на чисто практической основе - Толяну требовались радиодетали в неограниченном количестве (сие студент способен был ему обеспечить), студенту же необходимо было аккуратно, без сучка и задоринки, влиться в армейский коллектив, стать, так сказать, адекватным среде обитания. Как бы то ни было, точки соприкосновения с «кадрами» были найдены.
Спустя месяц-полтора застал двух друзей на бревнышке зам. начальника ТЭЧ ст. л-т Юра С. - паскудный пацан, из «молодых, да ранних» (дослуживает сейчас где-нибудь эй-полковником). Начал было драть за курение в неположенном месте. Монолог завершался расхожими тогда словами - «...и вообще, мне непонятна ваша дружба!»... Последовал расхожий ответ - «Педерастнешь - поймешь!»
Юра, забыв о своем начальственном положении, ржал вместе с нарушителями. Но счет многочисленным студенческим выговорешникам был, тем не менее, благополучно открыт.

ЕСЛИ ПРАЗДНИК - ТО СПОРТИВНЫЙ...

Тут и 1 Мая подвалило... Личный состав ТЭЧ, кто в чем, построен на лужайке за ДОСами (ДОС - дом офицерского состава). Лужайка была оборудована парой покосившихся футбольных ворот и гордо именовалась стадионом.
ПАПА дал вводную: праздник 1 Мая будет ознаменован спортивным подвигом - пятикилометровым кроссом с последующей футбольной баталией. Именно подвигом, ибо было замечено, что отдельные яростные представители прапорского племени чудом держались на ногах.
Нет смысла вникать во все перипетии кросса, но к финишу пришли, в конечном счете, все, а иначе и быть не могло - армия есть армия. И тут студент, сам того не ожидая, огреб своих первых «похвалов».
Оценив «боевые потери» (число похмельных, не уложившихся в норматив), ПАПА решительно шагнул к студенту и выдал, глядя куда-то в сторону: «Я б вас всех, б..дей московских, вышвырнул бы из армии к е..ни матери!»
Немая сцена... Наконец, студент осторожно осведомился: «За что, тащ майор?!» «Потому что!» - отрезал ПАПА и, не оборачиваясь, двинул в сторону ДОСов.
Смысл произошедшего стал понятен значительно позже. Классический случай - ПАПЕ просто надо было выплеснуть эмоции. ПАПА не был ЗВЕРЕМ, но московский (минский, киевский и т.д.) офицер-двухгодичник первой недели службы - идеальная, безответная мишень для сброса негатива (по-военному - для стравливания пара). Теперь, конечно, «и боль и обида - все забыто...». В-общем, ПАПА, по-своему, был прав. Студент сам потом стал таким. Вернее, почти таким...
Похвалов (или похвалей?) и в дальнейшем было немало. В общей сложности, за два года службы объявил ПАПА студенту четырнадцать выговоров, из них одиннадцать строгих. Все «с занесением». Преимущественно за патологическую неспособность вовремя прибыть на построение. К «окончательному и бесповоротному дембелю» личное дело оказалось девственно чистым.