ЗАПИСКИ НЕГОДЯЯ

(продолжение)

ВКУС НОЧИ

Так и хочется сказать сакраментальное: была весна... На самом же деле стоял глубокий декабрь, когда у нашего героя (назовем его Х.) иссякли заработанные войной деньги. За два года тунеядства он совсем расстался с мыслью о постоянной работе. Главным было творческое напряжение, поддерживаемое неоконченным романом. Начался 1990-й год, роман был о войне, и начинающий писатель уже мысленно выбирал себе домик в Переделкино. Для сбычи мечт оставалось лишь найти место, на котором бы еще платили за это творчество.
И слепая удача вскоре наткнулась на него. Предложение судьбы огласил Шамиль, чья мама заведовала поликлиникой, при которой открылся дневной стационар, требующий ночных сторожей. Так появился тот самый Дом, приютивший нашего героя на целых десять лет.
Это была настоящая находка. Двухэтажный уютный особнячок, укрытый от глаз густой листвой дворового сквера, на окнах первого этажа - решетки, кабинеты с кроватями, ординаторская с диваном, телевизором, электроплиткой и самое главное - хорошей пишущей машинкой. И ко всему этому за дежурство через день бездельнику полагалось 90 советских рублей - плюс еще 30 за расчистку дорожки у крыльца от снега зимой и подметание летом! Тут-то впервые он и распробовал вкус ночи: сидеть в комфорте при бубнящем телевизоре, закипающем на плитке чайнике, печатать, вставать, ходить туда-сюда по длинному коридору, думать, возвращаться, снова писать, курить (утром откроем окно и проветрим - никто и не учует), - а то и привести случайную гостью - разложенный диван широк и удобен, как спина кита, держащего Землю, и его ножки подломятся спустя многие циклы.
Правда, было одно неудобство, но об этом - позже. Пока же охранная деятельность протекала относительно благополучно, - а те немногие неприятности (по пальцам пересчитать) только подчеркивали невыносимую легкость бытия сторожа Х. Первая случилась в первое же дежурство, когда персонал дневного стационара еще не знал, что в коллективе появилось два новых, но ночных сотрудника...
Стояла глухая зимняя ночь. Когда сторож Х. прервал стук пишущей машинки, чтобы глотнуть чаю и выкурить полсигаретки, его чуткое внимание привлекли таинственные звуки за окном, где по определению сейчас (часы показывали без четверти три) должна стоять тишина. Кто-то бормотал и звякал железом. Сторож тихо встал на стол и медленно высунул голову в форточку. Все было залито лунным светом. Возле дверей гаража, где сейчас спал поликлинический «Москвич-412», возились две темные фигуры. Время, как вы помните, было смутное, зарабатывал кто чем мог, поэтому картина ничуть не удивила сторожа. Он смотрел, не шевелясь и не дыша, чтобы пар от дыхания, да еще вспыхнувший в лунных лучах, не выдал его. А вы бы как поступили? Погибнуть за старый (да еще зеленый) «Москвич» может быть и почетно, однако сторожу мешали его великие планы.
Посмотрев еще немного и убедившись, что грабители все-таки пилят замок, он медленно втянул голову в форточку, слез со стола, сел на стул и задумался. На всякий случай поднял телефонную трубку, послушал тишину (воздушный провод телефона как раз вчера перебила сосулька), положил обратно. Творить уже не хотелось, - как творить, когда у тебя под носом уводят автомобиль, да к тому же ты затем здесь и посажен, чтобы предотвращать ограбления? Но если сейчас высунуться в форточку и сообщить ребятам, что милиция уже вызвана, - они не поверят, - если сторож это им сообщил, значит, у него нет связи, пугает гад, а не побить ли стекла, и вообще, не вытащить ли его из норы? Во-вторых, если просто крикнуть - а ну геть отседова! - то они, может быть, и уберутся, но где гарантии, что не встретят завтра-послезавтра (а хари-то он не разглядел!), и - «вот она, черемуха!».
Он еще раз выглянул в форточку. Они пилили. «Подсвети, бля, - прокряхтел один, - распил потерял, руки задубели!». «Ага, щас подсвечу, - сказал второй. - Видишь свет? Там санитарка юродивая ночует. Хочешь, чтобы она вылезла? А завтра уже сторожей примут, я слыхал. Дай-ка я попробую, слепошарый».
Сторож слез со стола, вышел в коридор. Взгляд его упал на дверь в конце коридора - она вела на маленький балкончик. Этот торец дома был невидим грабителям, и сторож понял, как действовать. Поднатужившись, он приоткрыл заметенную снегом дверь, просунул на улицу голову и заорал в сторону полной Луны: «Милиция! Милиция, сюда, здесь они!». По его бильярдному расчету, голос, отразившись от детского сада напротив (в нем зажглось окно, там дежурила какая-то бабка), долетит до грабителей именно с этой стороны, как бы с улицы. От борта в лузу уха, - подумал он, втягивая голову, - надо записать...
Когда вернулся в комнату и осторожно выглянул в форточку, возле гаража было пусто. «Что, суки, - злорадно сказал сторож, - покатались?». И, удовлетворенный, сел за машинку.
Утром, по пути домой, он подошел к гаражу, осмотрел наполовину распиленную дужку замка, следы на снегу, и сунул в створ дверей записку: «Водитель! Будь бдителен! Ночью гараж пытались взломать. Сторож». Он еще не знал, что водитель в это самое время уже топтался возле кабинета главврача, чтобы рассказать, как он потерял ключ и хотел вскрыть замок, поэтому пилил ночью, чтобы к утру гараж был открыт, но вдруг ключ нашелся (завалился за подкладку пальто), поэтому нельзя ли новый замок у завхоза...
Узнав об этом, сторож Х. убежденно сказал главврачу:
- Какой там на... В смысле, какой там новый замок? Товарищи конкретно хотели угнать машину!
А сторож У. добавил:
- Мама, уволь мерзавца завтра же!
И мама послушалась.