ИНТИМНОЕ СВИДАНИЕ У ПАРОХОДА "КАРЛ МАРКС"

Фантазия на тему Африканских снов 2

Отступление от вступления. Двадцать лет спустя...

Полковник Вальтер сидел в маленьком плавучем кафе на Савве и маленькими глотками пил "Вранац", его самолет из Сурчина улетал через четыре часа и он успевал еще кое с кем здесь встретится. Старый пьяница, бесцельно бродивший между столиками, наконец осмелился подойти и к Вальтеру, лицо и особенно глаза которого не очень располагали к общению.
- Простите, господин главный. Не угостите ветерана? - проскрипел он. Вальтер посмотрел на него, не обещающими ничего хорошего глазами, но зацепившись за ленточку медали "Отличному стрелку", его взгляд смягчился.
- В кого так хорошо стрелял, солдат? - спросил он.
- В тех, кто сейчас жирует в нашей Краине,- гордо просипел бродяга. - А если хотите угостить старого сержанта, закажите не эту черногорскую бурду, а нашу родную "Вельямовку". Вальтер кивнул хозяину, и когда заветная бутылка оказалась в руках сержанта, было видно, что он еле сдерживается, чтобы не начать пить из горлышка, но пересилив себя, налил вино в бокал и уже оттуда жадно выпил.
- Ты, старый вояка, выпил сегодня, пожалуй, больше бутылок, чем Партизанских улиц в Белграде, - улыбнулся полковник.
- Зато меньше чем улиц Князя Милоша,- нашелся сержант. Заскрипели деревянные мостки и в кафе ввалился Капитан Дибич, судя по мощному запаху жженной бумаги, он пришел прямо из подземелий Ташмайдана. Он рухнул на стул, не чинясь схватил бутылку с "Вранацем" и приник к горлышку.
- Все, полковник, сказал Дибич. - Хрен они получат, а не архивы. Можно сматываться. Бродяга понял, что его присутствие больше не желательно, сгреб бутылку и неуклюже откланиваясь, сказал на прощанье:
- А вы знаете, начальники, как раньше называлась эта баржа? Она называлась "Карл Маркс".
И на Вальтера ностальгически пахнуло Африканским зноем

СВИДАНИЕ У ПАРОХОДА "КАРЛ МАРКС"

Порт, как всегда, кипел жизнью. Смесь ангольских, кубинских и русских менталитетов дала на выходе умопомрачительный Большой Бардак, и это было очень живописно. Тракторы, тягачи, люди всех цветов кожи, орущие чайки, соответствующий букет запахов и все это под африканским солнцем. В самой гуще портовых пакгаузов была незаметная контора небольшой национализированной транспортной фирмы. Там базировался технический советник или, как он сам себя любил называть, Техник-интендант 1 ранга Сыщиков, правда, по совместительству он был еще и особистом, но об этом было известно только узкому кругу посвященных. Естественно, вызов к нему ни у кого не вызывал энтузиазма, не вызвал он оного и у меня. Посмотрев на визави пронзительным, как прицел "драгуновки" взглядом, особист начал монолог, периодически, впрочем, прерываемый возмущенными воплями моей оскорбленной невинности:
- Вот что, старлей. Ты тут крутишь с близняшками из комендатуры. И завтра у вас свидание.
- Это поклеп. Мы общаемся только по работе, а про свидание я ничего не знаю.
- На свидание тебя пригласит Жозефа. Оно состоится у парохода "Карл Маркс", но Нзинга там тоже будет. Эти телки работают на разведку Роберто, и у них приказ похитить тебя. Как ни странно, ты даже будучи пьяным и в обществе местных Аид, строго хранишь государственную тайну. Так что решено тебя выкрасть и устроить экстренное потрошение. Ты можешь, конечно, отказаться, но нам очень надо взять их главного с поличным, а он обязательно примет участие в акции.
- Слушай, техник-интендант, а кто будет в прикрытии и поддержке?
- Только мои.
- Тогда согласен, но свой экипаж я тоже привлеку.
Сыщиков было напрягся, а потом махнул рукой и сказал:
- Экипаж, но не больше. Мои люди закроют кольцо, сразу же после того, как ты встретишься со своими телками и их начальником. Главное - взять резидента живым, остальные меня не волнуют. Ты понял?
- Так точно, товарищ техник-интендант 1 ранга.
Утром следующего дня Жозефа действительно ангажировала меня на вечер. Она сказала, что камарадо Команданте очень ревнив, и поэтому она будет ждать меня на периферии порта, возле парохода "Карл Маркс", что у заброшенного пирса. Оттуда на ее джипе мы поедем в уютное и безопасное место. "Бинго"! - подумал я, надо готовиться к свиданию.
Эту часть порта местные называли "Мадейра де Ферро" (Madeira de ferro). Это был гигантский склад металлолома. Тут были контейнеры, автомобили, битая портовая и военная техника, со стороны океана были всевозможные морские обломки и в том числе пароход "Карл Маркс". Около него, притулилась ржавая "пятьдесятпятка" из дула ее уныло опущенной пушки свисали какие-то ржавые же лохмотья. Возле этой композиции я и притулился. Красотки появились минута в минуту. Они весело меня приветствовали... Жозефа жестикулировала "Узи", а Нзинга для разнообразия Смит-Вессоном. А потом на сцену вышел главный герой сегодняшней тусовки. Я с изумлением узнал таможенного инспектора Карнейро - главного портового идиота. Он прославился тем, что во время ночной выгрузки танков приставал ко всем с претензиями, что по бумагам тут проходят трактора, и это явное несоответствие. Вежливо всех поприветствовав, таможенный барашек объяснил, причем на приличном русском, что я его пленник и должен не сопротивляться, если, естественно, хочу жить. Я сделал самое грустное из доступных мне выражений лица и промямлил:
- Позвольте с боевым конем попрощаться - и показал на ржавую "пятьдесятпятку". Под изумленными взглядами тройки шпиёнов я подошел к танку и потрепал его по лобовой броне, результат был ошеломляющим... Башня стала разворачиваться, и пушка оказалась направленной прямо на Карнейро, ржавые лохмотья, свисающие из пушки, зашевелились и потянулись в сторону похитителей. Лязгнул медленно открывающийся люк и оттуда показалось страшное зеленое лицо. Со стороны таможенника раздались характерные звуки и явственно потянуло еще более характерным запахом, с криком:
- Ньяма! - он рухнул на землю. Нзинга оскалилась в недоброй усмешке и вскинула свой магнум, но Жозефа от души вмазала ей по руке своим Узи. И для полного блезира мощно взревел танковый дизель. А в это время из всех закоулков посыпались люди Сыщикова. Все-таки профессионал - он и в Африке профессионал. Завербовать одну из близняшек против второй... это высокий класс. Особист гордо вышел на "сценическую" площадку и спросил нас с Акимовым:
- Ну что, танкисты? Никто не обосрался? - но шевелящиеся ржавые щупальца потянулись к нему, и техник-интендант шарахнулся в сторону, потом обалдело уставился на наши хохочущие физиономии и немного смущенно сказал:
- Да, я вижу, что шутка удалась.

Сережку Акимова, накануне покусали какие-то местные мошки, и он был безжалостно измазан в санчасти зеленкой. Шевелящиеся ржавые лохмотья - это был плод технического гения старшины Тарасюка.

А "O carneiro" по португальски, означает баран.


ШАМАН ТАРАСЮК

Однажды под танком взорвался управляемый фугас, в аккурат в районе аккумуляторного лючка, оные аккумуляторы, естественно, в хлам, а танк без аккумуляторов, ну никак не хочет заводится. Из другого транспорта были только одинокий AML-60 и ситроеновский пикапчик. Лет через десять после этих событий один настоящий полковник, у которого недалеко от этих мест заглохла тяжелая самоходка, нашел такой выход: он поставил САУ на скорость, убрал опоры и бабахнул в сторону потенциального противника. САУ завелась на раз. У нас не было ни САУ ни полковника, зато у нас были Тараканов и Тарасюк... Они четверть часа что-то обсуждали, размахивая руками и матеря друг друга, но Таракан вдруг заржал, и хлопнув старшину по плечу, проорал: - Ну ты шаман, Тарасюк! После этого Тарасюк, немедленно озадачив весь экипаж, стал громоздить за башней какую-то странную конструкцию, а Таракан выгнав AML на середину дороги, предался ожиданию. Места и времена были достаточно веселые, и когда Таракан, меланхолично сидевший на башне броневика, увидел выезжавшую из-за поворота разномастную колонну гражданских легковых авто, то он нисколько не удивился. А беженцы, это были французские мулаты, увидев усатого офицера в берете, да еще и на французском броневике, пришли в бешеный восторг и запели Марсельезу. Ура! Свои! Таракан истово допел вместе с ними Гимн Белль Франс, и махнув рукой сделавшему стойку Тарасюку, пошел вдоль небольшой колонны, перегруженной багажом, отдавая один и тот же приказ - "Livrer les accumulateurs". Наши умельцы быстро соорудили комбинированную аккумуляторную батарею, и родная матчасть благополучно добралась до точки назначения.
Когда один моралист, узнавший об этой истории, спросил изобретателей, мол не жалко ли им было бросать на дороге несчастных беженцев, Тарасюк обиженно ответил: "Но я же им оставил аккумуляторы на двух машинах".
Прямо вспоминается эпизод из Джека Лондона, где герой говорит в ответ на похожее обвинение: "Ну я же оставил им жирных собак".