Городское утро. Если городок небольшой, как у нас, к примеру, то утро прекрасно. Скопище машин, еще не будоражит утреннюю тишину. Воздух свеж и слегка влажен, капли росы на цветах и листве деревьев блестят крупными, подрагивающими от напряжения каплями. Одуряющая жара, суматоха, и всеобщая нервозность возьмут город в плен позднее, часа через два. Таким вот умиротворенным утром к офису нашей компании подтягивался народ. Так же не спеша. До начала рабочего дня еще было минут 15-20, и народ, стоявший у подъезда здания, не торопился на свое рабочее место, степенно обсуждал планы на предстоящие выходные. Пятница ведь. Эту идиллию распорол рев движка, у которого нечаянно забыли поставить глушитель, к подъезду несся Лэнд-ровер, привезли главного бухгалтера нашей конторы, которая сама по себе очень колоритная дама, когда-то она носила майорские погоны и была чуть ли не начфином в каком-то отдельно стоящем батальоне, речь пойдет о ее муже - Михалыче. Михалыч, был полковником таможенной службы, но до этого он был комбатом, который прошел и Забайкалье и два срока в Афганистане и выводил войска из Германии, а сейчас был нормальным дедом, который командовал службой охраны границы. Кряхтя и матюкаясь, он вылез из своей таратайки и подошел поздороваться. Судя по мрачному виду Борисовны и по выхлопу, испускаемому Михалычем, от которого пчелки пикировали, не долетая до цветочков, пятница у него началась на день раньше. Смущение, качество, которое не присуще этому человеку, но выглядел он смущенным, и правая рука, и без того напоминающая экскаваторный ковшик, была припухшей. После недолгих расспросов он поведал задушевную историю.
Позвонили друзья вечером, очень неплохой у них ужин организовывался с шашлыками и холодной водкой. Поехал туда, водка, действительно, холодная, шашлык изумительный, компания душевная. Застолье подходило к окончанию, господа офицеры сидели, откинувшись в своих креслицах, и травили байки. Кто-то вспомнил, что в городе начали шалить пацаны, подбегали в темноте к выпившим мужикам, били по голове и обчищали карманы. И у одного знакомый так попал, и второго родственник, и в общем в городе орудует «черная кошка», и ходить пьяным по улицам не стоит. Поболтали и забыли. Стали разъезжаться. Мужики подвезли к самому подъезду, но водки много не бывает. И я решил завершить вечер двумя кружками пива. Зашел в магазинчик, потрепался с продавщицами, взял пива, и пошел домой. Где-то у соседнего подъезда пели под гитару, где-то шумели машины, а я шел изрядно накушавшийся, смотрел на звезды и думал, о том, каких звездюлей мне навесит Борисовна, в такт шагам позвякивали пивные бутылки в пакете, и так мне было хорошо! И в этот момент я услышал крадущиеся шаги позади меня, сразу вспомнились истории, рассказанные за столом. Да фигня это, думаю, но на всякий случай ускорился. Шаги тоже. Замедлился, шаги замедлились. Ага, пасут! Но русские не сдаются! Спокойно подхожу к подъезду, открываю дверь, жду... Началось сближение, шаги перестали быть крадущимися, а были уже уверенными. Может быть, все-таки не ко мне? Иду в подъезд, шаги за мной. Полная темнота, переложил пакет в левую руку, чужое дыхание уже, кажется, обжигает затылок. Поднимаюсь на площадку, с разворота бью в темноту. Результата не вижу, но мат, и чвакающий звук, раздавшийся после удара, говорит об успешном соприкосновении кулака с чужой головой. Спокойно поднимаюсь домой, уже почти совсем трезвый. Ну а дальше показательные выступления Борисовны, допитое пиво. Утром тяжелый подъем, и выйдя на балкон, посмотрев на утро, решил отвезти ее на работу сам. Выхожу на улицу, закуриваю, из подъезда догоняет сосед и просит закурить. Черные его очки совсем не прикрывают роскошный бланш под глазом и изрядно припухший нос. Подкурил и поведал свою грустную историю, как он вчера пьяный возвращался домой, и чтобы не светиться, шел за какой-то падлой, направлявшейся в наш подъезд, коя падла его в подъезде и отоварила. Я участливо покачал головой, спрятал руки за спину, рассказал о страхах, которые вчера услышал, и ушел за машиной. Вот так, подытожил Михалыч, неудобно как-то перед соседом получилось, вечером вискарь ему поставлю, пятница же. Немного помолчал, сплюнул, а потом, подумав, выдал: «А нехрен пьяным ночью лазить!»